Страница 17 из 60
Жюв помолчал, сухо кашлянул и заговорил:
— Что я думаю? Извольте… Сюзи д'Орсель была любовницей короля уже более двух лет… Вы сами знаете, как непостоянны мужчины. Я допускаю, что, наскучив старой любовницей, Фридрих-Христиан обратил внимание на другую женщину…
— Но это ничего не объясняет!
— О нет, это многое объясняет… Представьте себе, что король явился к Сюзи д'Орсель с новой фавориткой и объявил своей бывшей любовнице о разрыве. Легко себе вообразить ссору между двумя претендентками. И вот, представьте себе, новая любовница, раздражённая какой-либо колкостью в свой адрес, хватает Сюзи д'Орсель и выбрасывает её в окно… Разве это не банальная история?
Говоря так, Жюв внимательно наблюдал за молодой девушкой. Бурная смена чувств, отразившаяся на её подвижном, выразительном лице, убедила полицейского, что его собеседница не осталась равнодушной к его словам. Мари Паскаль возразила с жаром:
— Нет-нет, вы ошибаетесь! Король не мог иметь двух любовниц… И потом, рубашка, которую я нашла, была из грубой ткани, это не могла быть рубашка элегантной женщины…
Её горячность не укрылась от внимания Жюва. «Ого! — подумал он. — Уж не влюблена ли в короля эта малышка? Это многое бы объяснило… И то, почему она внимательно наблюдала за окнами квартиры… И то, почему король, тронутый очарованием молодой кружевницы, возможно, поссорился со своей любовницей, с вытекающими отсюда трагическими последствиями… И то, почему она, возможно, с его подсказки, придумала эту историю с рубашкой, ведущую к его оправданию…»
Вслух же он сказал:
— Тогда остаётся только одно-единственное предположение, что какая-то женщина, которую никто не видел, спряталась в квартире, убила Сюзи д'Орсель по каким-то неведомым причинам, а потом, по столь же загадочным причинам, подсунула свою рубашку в бельё маркиза де Серака… Затем, каким-то образом узнав о вашей находке, она проникла к вам и выкрала рубашку…
Мари Паскаль молчала.
Жюв продолжал, желая немного её напугать и заставить высказаться:
— Но если эта последняя версия верна, то она очень неблагоприятна для короля… точнее, она не снимает с него подозрения. Ибо, поскольку рубашка исчезла, предполагаемым преступником снова оказывается король…
— Это ужасно! — сказала Мари. — Тем более ужасно, что я держала эту рубашку собственными руками… Из-за меня король не сможет доказать свою невиновность… Я никогда себе не прощу!
В голосе девушки звучало такое отчаяние, что Жюв, несмотря на весь свой профессиональный скептицизм, не мог ей не посочувствовать. Желая её утешить, он сказал:
— Не отчаивайтесь. Полицейское расследование — это такая штука, что первоначальные предположения очень редко подтверждаются… Всё ещё изменится десять раз!
С этими словами он покинул девушку и быстро спустился по лестнице. «Консьержка утверждает, что в тот злополучный вечер король пришёл один, — думал полицейский. — Если бы мне удалось найти фактическое подтверждение этому свидетельству, дело было бы наполовину сделано…»
Полицейский пересёк двор и заглянул в ложу мадам Сейрон. Консьержки не было на месте. Но это не имело значения, поскольку Жюв загодя взял у неё ключ от квартиры Сюзи д'Орсель. И вот теперь комиссар решил, что пришло время осмотреть главное место действия.
Поднимаясь по лестнице, он думал: «Если бы только я мог найти какие-нибудь подтверждающие факты… Увы, это маловероятно! Там уже побывало столько народа: и полицейские, и врач, и консьержка, и носильщики, отправляющие тело в морг…»
Не без некоторого волнения вступил Жюв в трагическую квартиру. Он прошёл по комнатам, всё ещё согретым тёплом человеческого присутствия. Здесь всё говорило о вкусах и склонностях хозяйки, которой уже не было на свете. Да, эти места посетила смерть, смерть насильственная, трагическая, загадочная… И эту загадку он должен был разгадать!
Ни в спальне, ни в будуаре, ни в кухне он не обнаружил ничего достойного внимания. Он вошёл в столовую, где, судя по всему, и разыгрались главные события.
Здесь все предметы оставались на своих местах. На столе стояли рядом два прибора, подтверждая своим расположением, что влюблённые ужинали в интимном уединении. Перед столом, с той же стороны, что и приборы, стоял широкий диван.
Вдруг Жюв вздрогнул, глаза его округлились. Он внимательно посмотрел на пол, потом встал на колени. Справа от дивана, на маленьком столике, стояла пепельница; в ней, а также рядом со столиком, на полу, полицейский увидел пепел от сигареты. Он решил, что эту сигарету курила Сюзи д'Орсель: лёгкий серый пепел свидетельствовал о том, что это была сигарета из восточного табака, какие обычно курят женщины. Судя по количеству пепла, сигарета была докурена до конца.
На тарелке левого прибора также возвышалась кучка пепла. Пепел был более грубым, а кучка более значительной. «Это пепел от сигары, — определил Жюв. — Да вот, кстати, и колечко от сигары валяется, немецкая марка… Значит, на этом месте сидел король. Менее аккуратный, чем хозяйка дома, он не позаботился взять пепельницу и стряхивал пепел прямо на тарелку… Но в таком случае… в таком случае… От кого же остался вот этот пепел?»
И комиссар снова опустился на колени, рассматривая ковёр с противоположной стороны стола: здесь тоже виднелись следы пепла!
— Здесь тоже кто-то сидел и курил! — воскликнул Жюв. — Это и был третий персонаж! Он сидел напротив короля и хозяйки, именно там, где не было прибора. Он сидел на стуле, пепельницы у него не было и пепел он стряхивал на пол… Чёрт побери! Значит, их было трое!..
Жюв приподнял скатерть и внимательно оглядел ножки стола.
— Так и есть! — воскликнул он. — Будь я проклят, если здесь возможны сомнения!
Что же имел в виду знаменитый сыщик?
Массивный стол в нормандском стиле имел четыре ножки, соединённые между собой внизу поперечными перекладинами. Осмотрев перекладины с той стороны, где сидел король, Жюв обнаружил на них следы уличной грязи. И такие же следы имелись на ковре рядом с третьей кучкой пепла. «Эх, если бы я мог определить, принадлежат ли эти следы мужчине или женщине!» — воскликнул про себя Жюв.
Со свойственным ему упорством комиссар продолжал обследовать стол. И вдруг радостный возглас вырвался из его груди. Он тут же подвинул стул на то место, где должен был сидеть третий сотрапезник, уселся на него и постарался принять ту же позу, в какой мог пребывать таинственный персонаж. Его догадка подтвердилась: женщина сидеть на этом месте просто не могла!
На чём же основывалась уверенность Жюва?
Дело в том, что обеденный стол был раздвинут, и в этом состоянии его крышка поддерживалась двумя дополнительными подпорками. Причём одна из подпорок находилась как раз против стула, на котором сидел третий персонаж. Более того, как показывали следы грязи, подпорка находилась между ног у сидящего. Сидеть так мог только мужчина! Для женщины, одетой в платье, это было бы совершенно невозможно… Сомнений больше быть не могло: их было трое, и третьим был мужчина!
Жюв вспомнил, что на кухне он заметил три бокала из-под шампанского. Сначала он не обратил на это внимания. Ведь можно было предположить, что либо король, либо Сюзи могли по рассеянности налить себе шампанское в два бокала. Но теперь это подтверждало наличие третьего гостя.
Но кто был третьим? На этот вопрос мог ответить только король.
Жюв надел шляпу и поспешно направился к выходу.
— Я должен срочно увидеть Его величество! — бормотал он. — У меня в руках теперь достаточно фактов, чтобы развязать ему язык…
10. ВУЛЬФЕНМИМЕНГЛЯШК!
Вульфенмименгляшк!
В полном остолбенении Фандор продолжал рассматривать фантастического персонажа, появившегося в апартаментах Фридриха-Христиана и стоявшего теперь перед ним по стойке смирно. Вид у толстяка был совершенно карикатурный. Под нижней челюстью у него колыхался тройной подбородок, тогда как над верхней воинственно торчали усы. В руке он держал зелёную фетровую шляпу с заткнутым за ленту пёстрым крылом фазана. Слишком узкий редингот топорщился ещё больше оттого, что его карманы были набиты до отказа. Толстый живот был перетянут широким кожаным поясом с ячейками, в которых блестели гильзы патронов. На бёдрах справа и слева болтались два револьвера в кожаных кобурах. Из жилетного кармана выглядывал американский кастет. На запястьях обеих рук виднелись металлические браслеты, и Фандор своим намётанным глазом тут же определил, что это были наручники, готовые к употреблению на случай встречи с потенциальным преступником. В руке у таинственного персонажа была длинная трость, перехваченная на высоте двух третей металлическим кольцом, которое ясно показывало, что трость разнималась и превращалась в случае нужды в шпагу.