Пять президентов

Миллер уже поднял телефонную трубку.

– Миссис Слоу, срочно соедините меня с Дороном!

Прошла долгая минута, прежде чем Миллер услышал:

– К сожалению, шеф, Дорон не отвечает.

Миллер швырнул трубку на рычаг.

– Черт возьми! – вырвалось у него.

– Эдвард, – сказала Ирен, – случилось еще что-нибудь?

– У тебя не будет ни яхт, ни вилл, Ирен. Это все бред. Ты будешь нищей, как я. Ты будешь…

– Что это значит, Эдвард?

– Я не могу объяснить. Не умею. Нам пора уходить.

– Куда?

– Этого я тоже пока не знаю. Если угодно, я испытывал тебя, Ирен, хотел проверить.

– И Дорона тоже испытывал? И Кербера? Зачем?!

– Пойдем, Ирен. Все очень сложно. Тебе не понять.

– У меня голова идет кругом… Опомнись и помоги, опом…

Она не договорила. Миллер вдруг увидел в ее глазах ужас. Она смотрела мимо него совершенно невыносимым взглядом. Потрясение было так сильно, что она лишилась чувств.

Он быстро оглянулся.

В дверях стоял Миллер-второй.

7. ГОЛЫЙ КОРОЛЬ

Нахальства у Двойника, очевидно, хватало. Он подтолкнул Миллера к шкафу.

– Забирайтесь назад, – сказал он, – поговорим потом.

Миллер чуть не задохнулся от злости. В нем все клокотало, но он понимал, что пререкаться сейчас бессмысленно: каждую секунду Ирен может очнуться, и тогда трудно представить, что произойдет. Он забрался в шкаф.

Все в ту же замочную скважину Миллер увидел, как Двойник, смочив носовой платок водой, приложил его ко лбу Ирен. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Ее взгляд скользнул по кабинету беспомощно и боязливо.

– Дюк, – тихо сказала она, не то спрашивая, не то утверждая, – я больна?

– Успокойся, Ирен, – мягко сказал Двойник, – не надо волноваться.

Он поднял ее и усадил в кресло.

– Эдвард, мне показалось, что ты… Я видела двоих…

– То есть как двоих? Кого?

– Мне страшно, Дюк.

– Успокойся, Ирен, – повторил он. – Ты очень утомлена. Это бывает. Когда я много работаю, со мной происходит нечто подобное. Это не болезнь. Успокойся. Ты знаешь, миражи в пустыне, ложные солнца… Ты, наверное, волновалась? Не будем сейчас об этом. – Двойник обнял Ирен за плечи. – У нас еще целая вечность впереди.

– Да-да, Дюк, ты прав, как всегда.

Миллер, наблюдавший за этой сценой из шкафа, вначале удивился тому, как Двойник вышел из столь трудного положения, как легко он успокоил Ирен. «Молодец! – невольно похвалил он. – Я, наверное, не смог бы сделать это столь убедительно». Но когда Ирен, тронутая его тактом и благодарная, прильнула к Двойнику, смотреть на это было выше его сил.

– Я провожу тебя, – услышал Миллер голос Двойника.

– Не надо, Дюк. Мне нужно побыть одной.

Ирен направилась к двери. У порога она остановилась, и ее взгляд вновь скользнул по кабинету.

Миллер сидел неподвижно, закрыв лицо руками, пока Двойник не распахнул двери шкафа.

– Выходите, – сказал он, – мы одни.

Нестерпимо жгло горло. Опустившись в кресло, где минуту назад сидела Ирен, Миллер схватил рюмку, одним махом выпил вино и закашлялся. Двойник укоризненно посмотрел на него.

– Я не думал, – ехидно заметил он, – что у вас есть склонность к алкоголизму.

Миллера взорвало, но он сдержал себя и как можно спокойнее ответил:

– Еще неизвестно, какие пороки обнаружились бы в вашем характере, если бы вы сидели в этом шкафу, а я бы нежничал с вашей невестой.

– Оставим это,– прервал Двойник.– Лучше обсудим положение. – Он посмотрел на часы. – До испытаний осталось мало времени, я должен к ним подготовиться. Ну а вы…

– Что вам делать на испытаниях? Если кто-нибудь из нас должен на них присутствовать, то, конечно, я! Вы оставайтесь здесь, в кино сходите, что ли.

– Я не люблю кино. И вы отлично это знаете. Мне нужны испытания, они слишком много для меня значат, поэтому я должен быть на полигоне!

– В таком случае я звоню сейчас Дорону и говорю ему, что поедет один Кербер. – В голосе Миллера послышались металлические нотки. Он решительно направился к телефону.

Двойник остановил его:

– Не торопитесь. Через час после вашего звонка я зайду к Дорону и скажу, что еду на испытания!

– Он примет вас за сумасшедшего.

– Почему меня, а не вас?

Они замолчали.

– Поймите, я, как и вы, тоже ученый, – сказал Двойник. – Мне, как и вам, прежде всего важно убедиться в том, что установка работает.

– Это, пожалуй, единственное, что заслуживает внимания. – Миллер усмехнулся, понимая, что первый раунд у них кончился вничью. – Так давайте, коллега, объединим свои усилия хотя бы на этом этапе.

Оба помолчали и шеями поправили воротнички рубашек.

– Вы… впрочем, могу и я… короче говоря, один из нас поедет на полигон раньше, – неожиданно предложил Двойник. – Там и встретимся. В бункере могут находиться только двое, нам места хватит.

– Но как быть с Кербером? Он всегда ездил на полигон вместе со мной…

– И со мной тоже… Обойдемся без Кербера, – отрезал Двойник. – А то, боюсь, я ему все же поставлю печать на лысину!

И они, быть может впервые, добродушно рассмеялись, отлично поняв друг друга.

…Как и договорились, Миллер приехал на полигон раньше, а Двойник должен был приехать вместе с Дороном. Предъявив часовому пропуск, Миллер прошел в свой бункер. Дверь была открыта. У пульта управления колдовали два механика – служащие полигона. Они доложили, что установка к опыту готова. Миллер отослал их.

Оставшись один, он полностью переключил свой мозг на предстоящий эксперимент.

В то время как глубоко под землей должна будет взорваться бомба и вспыхнет ядерный шквал огня, он, Миллер, находясь в двух километрах от этого ада, попытается задержать взрыв – ну пусть на пять секунд, на десять, этого будет достаточно, чтобы понять: установка сработала! Она сейчас там, над черным жерлом шахты, уходящей в глубины земли. Но если нажать вот эту красную кнопку, суперполе должно заключить атомный огонь в свои объятия. Это поле должно держать его не только секунды – вечно, всегда! – но может и выпустить, и тогда бетон, земля – все превратится в сгусток плазмы…

Миллер чувствовал, что эксперимент закончится хорошо. Все прошлые ошибки исправлены. Но все ли? Да, кажется, все… Сегодня установка будет работать!.. А вдруг нет? Разве он застрахован от неожиданностей? И кто вообще избавлен от них?

Неожиданно Миллер услышал голос Дорона.

– Профессор, – сказал генерал, – что вы нам сегодня обещаете?

Миллер испуганно отшатнулся, но, поняв, рассмеялся. На командном пункте включили трансляцию, голос Дорона доносился из репродуктора.

– Наука не терпит спешки. – Ошарашенный Миллер услышал свой собственный голос. «Значит, они уже там. Лишь бы Двойник не наговорил лишнего!» – Из суммы рядовых репетиций складывается премьера, генерал.

– Вы театрал, профессор, – ответил Дорон с раздражением, – но у нас все-таки не спектакль! Вы когда-нибудь скажете мне толком о ходе ваших работ?

– Но, генерал, иногда и репетиция может доставить удовольствие! – ушел от прямого ответа Двойник.

Да, он вел себя осторожно. «Или он не уверен в исходе испытаний, – подумал Миллер, – или… – И тут его поразила неожиданная мысль. – Или он, кроме самой установки, больше ничего не знает!»

– Профессор, – сказал между тем Дорон, – мы с нетерпением ждем завершения вашей работы. И чем быстрее она будет закончена, тем лучше для вас.

– Я постараюсь, генерал.

Когда Двойник наконец появился в бункере, он увидел Миллера улыбающегося и почти счастливого. Миллер сидел в кресле и курил сигарету. Он встретил своего коллегу иронически.

– Как добрались, профессор? – спросил Миллер.

– Отлично, профессор. – Двойник принял предложенный тон разговора. – Правда, Дорон забросал меня глупыми вопросами, а в остальном все нормально. Установка готова к опыту?

– Конечно.

– Я представляю, – сказал он, – как мы начнем выпускать установки серийно, большими партиями. Любой хороший завод освоит их производство за два месяца.