Страница 26 из 74
— Я еще не решил, — признался сэр Филип. — Благодарю за напоминание и прошу вас поделиться своим мнением на сей счет.
— Нам стоит переговорить об этом с лордом Грэмом, — ответил лорд Клиффорд.
Лорд Грэм предложил всем отправиться в его замок.
— Там, — сказал он, — вы найдете беспристрастных свидетелей всему, что происходит.
Сэру Филипу не хотелось причинять ему беспокойство. Но лорд Грэм заверил его, что почтет за честь оказать услугу столь благородному джентльмену. Лорд Клиффорд поддержал его предложение, заметив, что лучше всего держать пленника по эту сторону границы до тех пор, пока со всей точностью нельзя будет сказать, останется ли он жив, и в этом случае не отпускать его, доколе он не приведет в порядок свои земные дела.
На том и порешили. Лорд Грэм пригласил сэра Уолтера и его друзей в свой замок — ближайшее место, где раненого могли устроить с удобством и обеспечить ему надлежащий уход, поскольку везти его дальше представлялось небезопасным. Предложение было принято с благодарностью, и, соорудив носилки из ветвей, все вместе отправились в замок лорда Грэма, где лорда Ловела уложили на кровать. Лекарь сменил ему повязки и сказал, что больному нужен покой, а пока еще сложно судить, насколько серьезны его раны.
Не прошло и часа, как раненый попросил пить; позвав лекаря, он пожелал узнать, находится ли его жизнь в опасности. Лекарь отвечал уклончиво. Тогда лорд Ловел осведомился, где сэр Филип Харкли.
— Здесь, в замке.
— А молодой человек, которого он называет наследником Ловелов?
— Тоже здесь.
— Значит, я окружен врагами. Я хочу поговорить без свидетелей с кем-либо из моих слуг. Пусть ко мне пришлют одного из них.
Лекарь удалился и, спустившись вниз, передал просьбу раненого сэру Филипу и его друзьям.
— Он сможет беседовать с кем бы то ни было лишь в моем присутствии, — промолвил сэр Филип.
И он вошел вместе со слугой в комнату больного, который при виде рыцаря сделался сам не свой.
— Так мне не дозволяется переговорить с собственным слугою? — спросил он.
— Дозволяется, сэр, но при свидетелях.
— Стало быть, я здесь пленник?
— Нет, это не так, сэр, однако необходимы некоторые предосторожности. Но успокойтесь, я не желаю вашей смерти.
— Зачем же вы добивались ее? Ведь я не причинил вам зла.
— Напротив, причинили, отняв жизнь у моего друга, а я лишь орудие возмездия, направленное Провидением. Постарайтесь искупить свою вину, пока вы живы. Мне прислать к вам священника? Возможно, он сумеет убедить вас в необходимости вернуть присвоенное, чтобы заслужить отпущение грехов.
Сэр Филип послал за священником и лекарем, а слугу увел.
— Оставляю вас, сэр, на попечении этих достойных джентльменов. Кто бы ни вошел сюда впредь, я буду сопровождать его. Я навещу вас снова не позднее чем через час.
Он спустился вниз и спросил совета друзей; они сошлись во мнении, что нельзя терять времени.
— В таком случае, — промолвил он, — через час вы должны вместе со мною подняться к больному.
Через час сэр Филип в сопровождении лорда Клиффорда и лорда Грэма вошел к лорду Ловелу. Тот был крайне взволнован. По одну сторону его постели стоял священник, по другую лекарь; первый призывал его покаяться в грехах, второй настаивал, что больному нужен покой. Казалось, он испытывал сильнейшие душевные муки: он дрожал, а в его взоре читалось глубокое смятение. Сэр Филип с благочестивым состраданием призвал его позаботиться прежде о спасении души, нежели о телесном здравии. Вместо ответа лорд Ловел спросил рыцаря, каким образом тому стало известно, что он причастен к смерти своего родственника.
— Сударь, — произнес сэр Филип, — эта тайна была раскрыта не только усилиями смертных. В замке Ловел есть покои, которые оставались заколоченными на протяжении двадцати одного года, но недавно их отперли и осмотрели.
— О боже! — воскликнул больной. — Так, значит, Джеффри выдал меня!
— Нет, сэр, он вас не выдавал, об этом узнал при весьма необычных обстоятельствах юноша, которого случившееся касается прежде всего.
— Но каким образом он может быть наследником Ловелов?
— Он сын той несчастной женщины, которой из-за вашей жестокости пришлось покинуть собственный дом, чтобы избежать брака с убийцей своего мужа. Более того, нам известно и о ее мнимых похоронах, устроенных вами. Тайна раскрыта, и едва ли вы можете поведать нам что-то, чего мы не знаем, однако мы желаем услышать от вас признание.
— Небо покарало меня! — воскликнул лорд Ловел. — Я бездетен, и на мое наследство посягает восставший из гроба.
— Значит, вам ничто не препятствует восстановить справедливость и вернуть присвоенное законному владельцу; так вы облегчите свою совесть, иначе вам не искупить причиненного зла.
— Вам известно многое, — сказал преступник, — но я расскажу вам то, чего вы не знаете. Наверное, вы не забыли, — продолжил он, — что однажды мы уже встречались с вами в доме моего дядюшки.
— Я хорошо это помню.
— Именно тогда меня охватила губительная страсть — зависть, она-то и заставила меня совершить все мои злодеяния.
— Хвала Создателю! — обрадовался добрый священник. — Он вложил в ваше сердце искреннее раскаяние, и Его милосердие не замедлит принести плоды: вы восстановите справедливость и в награду получите дар покаяния, который откроет вам дорогу к спасению.
Сэр Филип просил кающегося продолжать.
— Мой родственник превосходил меня во всем: он был и красивее, и умнее, и, что бы он ни делал, у него всё получалось лучше, чем у меня. Он совершенно затмевал меня, и я всячески избегал его общества. Моя неприязнь к нему окончательно превратилась в ненависть, когда он стал добиваться руки избранницы моего сердца. Я пытался соперничать с ним, но она предпочла его мне, и, по чести говоря, заслуженно, только я не мог ни признать этого, ни смириться.
Жестокая ненависть овладела мной, и я поклялся отомстить, едва представится случай, за то, что считал оскорблением. Я скрыл обиду глубоко в тайниках души и делал вид, будто рад успехам соперника. Я вменял себе в заслугу отказ от собственных притязаний, но не смог заставить себя присутствовать на свадьбе. Уединившись в имении отца, я втайне вынашивал планы мести. В тот год мой отец умер, а вслед за ним отошел в мир иной и мой дядя, на следующий же год король призвал моего родственника для участия в Уэльском походе.
Едва узнав, что мой соперник покинул дом, я вознамерился помешать его возвращению, предвкушая, как завладею его титулом, богатством и супругой. Я нанял осведомителей, которые постоянно сообщали мне обо всем, что происходило в замке, а вскоре и сам отправился туда под предлогом, что хочу повидать родственника. Мои шпионы доносили мне обо всех событиях; один из них доложил мне о состоявшейся битве, но не мог сказать, жив мой родственник или пал, меж тем как я уповал на его гибель, желая избежать обдумываемого мной преступления. Я сказал его супруге, что он погиб, и она была сражена горем.
Скоро прибыл гонец с известием, что он жив, находится в добром здравии и получил разрешение немедленно возвратиться домой.
Я спешно отрядил двух подручных перехватить его в пути. Он так торопился домой, что встретился с ними всего лишь в миле от замка; обогнав всех слуг, он ехал один. Мои сообщники убили его и оттащили тело с проезжей дороги. Затем они поспешили ко мне за новыми приказаниями; день клонился к закату. Я послал их назад за телом, и они тайно пронесли его в замок. Привязав ступни покойного к шее, они положили его в сундук, а сундук спрятали под полом той комнаты, о которой вы говорили. Вид его бездыханного тела потряс меня до глубины души, я испытал муки раскаяния, но было поздно. Я принял все меры, какие только могла подсказать осторожность, чтобы тайное не стало явным, но ничто не укроется от небесного ока.
С того рокового часа я не знал покоя, постоянно терзаясь страхом, что из-за какой-нибудь случайности меня разоблачат и предадут позору. И вот правосудие наконец настигло меня. Меня ждет суровая расплата за содеянное в этом мире, и я трепещу от мысли, что мне предстоит еще более строгое наказание в мире ином.