Долгая дорога домой

После медитации, ложусь спать. Торквемада снова пристраивается под боком и негромко мурчит.

-- И почему там не остался? -- чешу его за ушками. -- Василиса о тебе позаботилась бы -- ты ей понравился.

Кот возмущенно мяукает и кусает меня за руку,

-- Эй, я просто предложил! Ты сам видишь, какая у меня спокойная и сытая жизнь.

Он переползает и начинает тереться головой о мою щеку.

-- Ладно, хвостатый: я предложил -- ты отказался. Потом не жалуйся.

Утром разогреваю остатки ужина, а Торку выделяю кусок мяса. Лошадям насыпаю овса и топлю снег в объемной торбе. Нет, все же из ездовых животных, самые лучшие это ящеры. Как с ними просто: и пьют мало, и пропитание сами в состоянии поймать!

Ого, ничего себе остров! Весь, кроме узкой полосы пляжа, зарос густым ельником и кустами! И как я буду тут искать этот несчастный череп?

Коням слегка ослабляю подпруги и привязываю к дереву. Рюкзак вешаю на дерево.

-- Ты со мной или тут останешься? -- интересуюсь у кота.

Он с разбегу прыгает мне на спину и ложится на плечи пушистым воротником.

-- Лентяй, но хоть шею не продует -- беззлобно усмехаюсь, активирую артефакт морока возле лошадей и углубляюсь в лес.

Да откуда здесь столько деревьев?! До этого были одни чахлые рощи, а тут какие-то джунгли! Вроде и снега немного, а идти тяжело -- то ногой за корень запнусь, то в яму наступлю. Было бы сейчас лето, то тогда понятно -- леший развлекается, но почти в середине зимы?!

К закату едва держусь на ногах: и топором пришлось помахать, и "Поиск" слишком часто использовал. Превозмогая боль, развожу костер, ужинаю и проваливаюсь в зыбкое забытье.

Утром с трудом поднимаюсь с лежанки. Эх, сейчас бы литр-другой свежей крови! Или использовать анальгетик из аптечки, но его и так мало, надо экономить. Найду череп и поеду к этому волхву, авось советом поможет.

В горло кусок не лезет, а вот Торквемада с удовольствием уплетает мясо. Хм, а вот с чего у меня появилось такое пристрастие к крови? Неужели одноименная ветвь Искусства так влияет? А может быть именно так, и становятся вампирами. На солнечный свет и серебро пока нормально реагирую, или вот именно, что пока? Эх, снова одни вопросы...

Через силу съедаю кусок мяса с хлебом и запиваю водой. Затем сажаю кота на плечи и снова углубляюсь в лес.

Не задолго до заката, Торк начинает шипеть, шерсть на загривке вздыбилась, зеленые глазища сверкают. И? Ничего нет, деревья как деревья.

-- Успокойся, ничего там нет!

Кот не унимается, лишь сильнее впивается когтями мне в плечо.

-- Ладно, -- сдаюсь я, -- сейчас пойду туда, доволен?

Он слегка успокаивается, но так же продолжает хлестать хвостом по моей спине и шеи. Перехожу на магическое зрение. Самые обычные деревья. Пройдя пару шагов, у меня возникает ощущение, что я что-то забыл на стоянке, а в этом месте ничего нет, да и уже смотрел здесь. Да, надо бы проверить как там лошади с моими пожитками. Кот же не желает успокаиваться. И чего это он?

На полпути к пляжу, понимаю, что это были не мои мысли! Вот так морок!

-- Хороший, кот, -- глажу хвостатого по голове.

Останавливаюсь в десятке метров от того места. Хвостатого сажаю на ветку, взвожу курок обреза и активирую "Щит крови". Ни смотря на внушаемые мысли, продолжаю идти вперед. И когда кажется, что врежусь лбом в ствол сосны, передо мной открывается большая поляна.

-- Упертый ты, -- вздыхает пожилой мужчина, опираясь на посох.

Умное лицо с тонкими чертами и козлиной бородкой. Волосы зачесаны назад и сдерживаются плетеным ремешком. На нем балахон из небеленого полотна, подпоясанный широким кожаным ремнем, через плечо свисает холщовая сумка. И все бы хорошо, только сквозь мужчину видны деревья на противоположном конце поляны!

-- Что поделать? -- крепче сжимаю оружие. -- Мне нужен череп.

-- Выбирай, -- призрак указывает посохом в сторону, -- мне не жалко.

Скашиваю взгляд и замечаю аккуратную пирамидку черепов, выбеленных временем и дождями.

-- А твой там есть?

-- Нет, -- усмехается мужчина, -- а вот твой скоро будет, если не развернешься и не уйдешь!

-- Может, договоримся? -- предлагаю я.

Пока продолжается беседа, магическим зрением окидываю поляну. А пирамидка не так уж и проста: от нее тянется едва заметный энергетический канал к призраку.

-- О чем? Золото, власть и любовь мне уже не нужны!

-- Тебе -- покой, мне -- череп, который ты хранишь.

-- Это гибель Руси, -- качает головой он. -- У тебя пока есть выбор...

-- Знаю, но честь дороже жизни, -- вскидываю обрез и стреляю по черепам.

Призрак вскрикивает, становиться чуть нематериальней, и несется на меня. Подставляю под удар посоха чекан. Стреляю еще раз. Осечка. Следующий удар приходится в плечо. Щит выдерживает. Снова осечка. Значит рукопашка.

Обрез в кобуру и в призрака летит сгусток огня. Бесполезно -- он пролетает сквозь него и обугливает кору на дереве. Выхватываю траншейник. Отбиваю посох в сторону, принимаю удар кулака на плечо и всаживаю клинок в тело призрака. Он шипит и отлетает назад на пару шагов.

Срываюсь с места в направлении черепов. "Зажигаю" чекан и начинаю крушить их. В стороны летят осколки костей. Удар в спину швыряет меня вперед. Перекатываюсь через плечо и, пошатываясь, поднимаюсь на ноги. Щит исчез, а четверть черепов целые, плохо. И "Свитков крови" не осталось, а от обычной магии точно отключусь. Придеться рискнуть!

-- Продолжим, -- шиплю сквозь стиснутые зубы и использую "Ускорение".

В глазах темнеет. Бросаюсь вперед. Руку с траншейником обжигает холод. Не глядя, отмахиваюсь. Зрение слегка проясняется, и я вижу перед собой оставшиеся черепа. Из последних сил снова "зажигаю" чекан и докалываю их. Новый удар в спину, боль и яростный крик, бьющий по ушам.

Переворачиваюсь и вижу, как призрак медленно тает в воздухе.

-- Ты! Эта кровь будет на твоих руках!

Значит, и его кости были там. Но хоть посмертное проклятье в нагрузку не получил.

Сажусь и осматриваю левую руку. Одежда целая, а рука и спина, судя по боли, -- нет. И не посмотришь же: для этого по пояс раздеваться надо! Череп, а потом до стоянки.

Доползаю до остатков пирамидки. Расшвыриваю осколки. Где он?! "Поиск" и я теряю сознанье.

Прихожу в себя примерно за час до заката. Заклинанье показало, что он тут. Значит, копать, причем лезвием чекана -- лопатка в рюкзаке осталась.

Наконец-то! Отбрасываю остатки почти сгнившей рогожи и рассматриваю череп. Обычный козий, но весь покрыт резьбой: тонкими извилистыми линиями, сплетающимися в завораживающий, почти гипнотический, узор. Убираю его в сумку. Опираюсь на чекан и поднимаюсь на ноги. Ох, как штормит! Точно как после посиделок с казаками.

-- Ты был прав, -- говорю коту сидящему на той же ветке, где я его оставил.

Он протяжно мяукает и спрыгивает вниз.

Ох, и закат уже давно прошел. А я никак не могу дойти до места стоянки: шатает, ноги подкашиваются, и я падаю на землю, но с упорством, достойным лучшего применения, продолжаю двигаться вперед.

Я смог! Теперь развести костер и вколоть себе анальгетик.

Пламя весело пожирает дрова, боль притупилась. Расстегиваю ремень, кое-как снимаю мантию, бригантину с наручами и поддоспешник. Закатываю рукав. М-да, ну и зрелище! Был бы я прошлым студентом, то меня наверняка бы вырвало: кожа с мясом отслаиваются, не поймешь -- то ли обморожение, то ли ожог. На спине, наверно, то же самое. И как это лечить? Ритуал исцеления не потяну -- состояние и так полутрупное. Кочевников рядом не наблюдается.

Мой бегающий взгляд останавливается на лошадях. Вроде бы потеря полулитра крови для них не смертельна, за пару дней восстановятся. Монголы так поступали, да и все равно другого способа не вижу!

Сцеживаю в котелок кровь, а коням даю двойню порцию овса. Перед сном надо будет напоить их укрепляющим отваром.