Долгая дорога домой

-- Тогда помогите мне, и мы спокойно разойдемся.

-- Проходите на кухню.

Нравятся мне такие люди: недолюбливают тебя, но вида не подают и чаем обязательно угостят, причем даже без яда.

-- Как ваш внук? -- спрашиваю и делаю глоток из кружки.

-- Радуется, что снова живет.

-- Прекрасно, но вы объясните ему, что спасать всех встречных не стоит.

-- Это его путь! -- яростно восклицает она.

-- Как знаете. Свободу воли я уважаю. Займемся делом, -- протягиваю старушке открытую ладонь. -- Исполнятся ли мои планы сегодня вечером?

Минут через пятнадцать она выпускает мою ладонь и бледная опирается на стену.

-- Что-то не так?

-- Ты погибнешь, погибнешь в бою.

-- С кем?

-- Полиция, они ворвутся под конец, и ты погибнешь, того здания тоже не станет, -- отдышавшись, говорит Валентина Михайловна, -- и мне кажется, что дальше будет плохо на всей планете.

-- Судьба всей планеты меня мало волнует, -- распахиваю окно и раскуриваю сигарету, -- а вот гибель этого тела меня весьма огорчает.

-- Ты -- эгоист!

-- Согласен, -- пожимаю плечами. -- Рагнарек ближе с каждым днем, так зачем отодвигать неизбежное?

-- Свят, свят, свят! -- размашисто крестится старушенция. -- Не богохульствуй!

Странная логика, сама предсказывает судьбу, что уже грех, а на меня рычит. Что за люди?

-- Ладно, -- делаю несколько затяжек и выбрасываю окурок в окно. -- Раз это не получиться, то пойду еще покумекаю и зайду через пару деньков.

-- Не губи больше людей! Я тебя умоляю, брось эту затею!

-- Людям я и не приношу зла, а всякие твари, убивающих не только себя, но и все и вся вокруг не должны оставлять следы на этой земле! До встречи!

Хм, противоречу сам себе, ну да ладно, спишу все на легкое психическое расстройство от пережитого за эти годы вдали от дома и родного тела.

Расстроенный и задумчивый, выбегаю из подъезда и неспешным шагом иду, куда глаза глядят. Нет, посмертие будет у меня хорошим, но... Я слишком молод и хорош собой, чтобы так бездарно погибать! Дорога к родному дому превращается в поле битвы, где за каждый шаг вперед приходиться сражаться! Но это ерунда -- без жаркого пламени не закалить клинок, страшнее другое: что будет, если я почувствую вкус к такой жизни и превращусь в вечного странника, без смысла и без цели? Мотаю головой, отгоняя несвоевременные мысли. Не хочу травить себе душу, и так тошно!

От жары ноет тело, в голове полнейший сумбур. Странно, полдень вроде еще не скоро. Да и именно тут, а не раньше, почему? Отрываю взгляд от асфальта под ногами и оглядываюсь. На моем пути виднеются высокие белые стены церкви. И? Неужели ее сила стремиться уничтожить меня -- мага, ведуна, волхва, в общем, представителя силы, с которой боролась на протяжении тысяч лет? Уничтожить так же, как испепеляет на истинно верующих все магические отметки: будь то приворот, проклятие или нечто подобное. Раньше такого никогда не ощущал. Надо бы проверить -- надо же знать, чего мне опасаться в будущем!

За сотню шагов от церковной ограды жар становиться просто нестерпимым, словно стою вплотную к гигантскому костру. Воздух становиться раскаленным и густым, словно кисель. Дыхание перехватывает, каждый вдох и выдох сопровождает тяжелый кашель, движения становятся рванными, кожу жжет, да и мысли путаются. Сколько силы она за века накопила, надо уходить, а то сгорю! Аутодафе это больно...

Шатаясь и кашляя, прилагая максимум усилий, кое-как отхожу от церкви. Когда иссушающий жар спадает, прислоняюсь к стене здания и обессилено, сползаю по ней на тротуар.

-- С позаранку уже зенки залил! -- бурчит, проходящая мимо пенсионерка с большой сумкой. -- Работать бы лучше шел, дармоед! Совести у тебя нет! Нашел же место, ничего святого!

Я б сказал, только лениво. Прикрываю глаза и начинаю размеренно дышать. Добрый я сегодня, так и быть -- пусть поднимет себе настроение за мой счет.

-- Вот при товарище Сталине... -- бубнеж удаляется.

Практически на одной силе воли принимаю неустойчивое, но все же вертикальное положение. Кое-как заставляю себя двигаться дальше, здесь оставаться нельзя. Быстрее домой...

Четыре часа, несколько пачек сигарет и пару десятков чашек кофе, все же удается подкорректировать свой план, и изготовить необходимые артефакты. Из рюкзака извлекаю одежду с броней и быстро облачаюсь. Присесть на дорожку и можно отправляться, ждать дальше уже бессмысленно.

Петляя грязными и неосвещенными закоулками пробираюсь к старому заброшенному складу. Час времени до того, как придут прикормленные наркоманы. Размечаю звезду, сначала мелом, а потом "зажженным" траншейником. В центр и возле каждого луча кладу по простенькому артефакту. Центральный -- для поддержания иллюзии меня, у вершин -- для маскировки кинжалов, с простой рунограммой на лезвии. Вроде бы, когда испытывал на квартире, все работало нормально. Теперь нужно самому укрыться.

Забрасываю рюкзак за спину, затем взбегаю по вертикальной стене ангара и укрываюсь на одной из ферм, поддерживающих дырявую крышу. Рядом с собой опускаю дымовые шашки и пару магниевых вспышек. Замираю неподвижно и расслабляюсь. Вроде бы уже такое со мной было... А, точно, почти как с теми сатанистами.

Звуки шаркающих шагов прерывают мое ожидание. Создаю внизу иллюзию себя в полный рост и образы шприцов, вместо кинжалов. В раскрытые ворота вваливается толпа худых оборванцев с жалким видом и трясущимися руками. Вот и добровольцы подвалили.

-- Добрый вечер, господа, -- произношу я, едва скрывая брезгливость. -- Вы все сюда пришли, чтобы бесплатно опробовать новый наркотик.

Они что-то согласно бурчат, кивая и подергивая плечами.

-- Вставайте вокруг меня, каждый напротив шприца. Колоть нужно точно в сердце. Вы добровольно делаете это?

Снова раздается невнятное бормотание.

-- Тогда вколите по моему знаку, а пока готовьтесь, -- сказав это, начинаю произносить заклинание.

На середине даю отмашку, наркоманы всаживают шприцы, а точнее кинжалы, прямо в сердца. Магический чертеж начинает сиять ярко-белым светом.

-- Всем оставаться на местах! Вы все задержаны, руки вверх! -- раздается крик и звук автоматной очереди.

Не отвлекаясь от произнесения текста, плотно закрываю глаза и бросаю вниз пиротехнику. Еще чуть-чуть...

Вспышки света проникают даже под закрытые веки. Проморгавшись, оглядываюсь -- помещение быстро затягивает плотный серый дым.

Внизу начинается настоящая перестрелка. М-да, нервишки у них шалят.

Две строки...

Раздается душераздирающий крик боли и звук падения. Неужели своего пристрелили?

Еще четыре слова. Пентакль приобретает объем, поднимаясь вертикально вверх и переливаясь всеми цветами радуги. Чувствуется пульсация магической энергии. Воздух становиться заметно прохладней.

Прыгаю вниз и, едва ноги коснулись пола, произношу последнее слово и ощущаю несильный толчок в спину. Раздается низкий, бьющий по нервам, гул, а следом за ним яркая вспышка странного цвета ослепляет меня...

Глава 4

Холод... Дикий, пробирающий до костей. Что-то покусывает меня за ухо. Кое-как открываю глаза и фокусирую взгляд на чем-то расплывчато черном. И это пятно принимает отчетливый силуэт... Торквемада!

-- Ты, здесь откуда, мелкий?

Молодой кот протяжно мяукает и бьет лапой мне по носу! Совсем обнаглел! Зато теперь понятен толчок в спину. Правда, не понятно, как он меня нашел? Или он мой фамильяр? Не хочу кота, хочу дракончика!

Присев на корточки, кручу головой. Поле. Снежным ровным покрывалом надежно укрыта земля. В тишине слышен приятный хруст под поступью моих шагов. От серебристой белизны слезятся глаза. Вокруг все будто вымерло. Вдали отчетливо виднеется островок хвойного леса. Раннее утро, а я проводил ритуал вечером. Желтое солнце, как и бледная, испещренная кратерами, луна, все по одному экземпляру. Мана... С ней здесь все в порядке. Утро, а ритуал вечером проводил? Солнце, как и луна, по одному экземпляру. Но это все мелочи, а вот то, что здесь потоки маны весьма быстрые это весьма приятно. В общем, судя по пейзажу и тому, что здесь сказочная зима, можно сделать гениальный вывод, что я все же не дома! Или ритуал не так пошел, или это шуточки Предвечной! Освобождаюсь от рюкзака и поднимаюсь. Затекшими ладонями растираю лицо -- вроде бы не обморозил. Стряхнув с себя снег, разминаю затекшее тело и делаю пару глотков из фляжки с коньяком. Фух, согрелся. Еще бы сухую одежду, но чего нет -- того нет.