Страница 47 из 59
— Откуда нам это известно?
— Мы знаем, в каком номере она останавливалась, — сказал я. — Рэй?
— На основании полученной информации, — веско заявил Рэй, — я проверил документацию отеля, касающуюся регистрации постояльцев в интересующем нас номере. Согласно документам номер оставался свободным на протяжении всей последней недели.
— Минутку, — вступила Айзис. — Если она не регистрировалась, каким образом вы установили, что она жила в отеле?
— На основании полученной информации, — ответил Рэй.
— Полученной от кого?
— От меня, — вмешался я.
— А вы каким образом получили эту информацию?
— Мне довелось оказаться в этом номере, и…
— Вам довелось в нем оказаться!
— Дважды, — уточнил я. — В первый раз я не знал, чей это номер, и меня это, в общем, и не интересовало. Я перебирался с пожарной лестницы в коридор, и прежде всего мне хотелось побыстрее убраться из отеля, потому что я незадолго до этого покинул номер Антеи Ландау.
— Это та дама, которую убили, — очнулся полицейский в форме. — Вы были в ее номере?
— Совершенно верно, и я…
— Я чего-то не уловил? — обратился он к Рэю. — Почему он не в камере?
— Он выпущен под залог, — ответил Рэй.
— Выпущен под залог и разыгрывает перед нами спектакль?
Рэй смерил его суровым взглядом, и он только пожал плечами.
— Да ладно, я просто спросил. Мне-то что…
В комнате наступила тишина, и я дал ей возможность продержаться еще некоторое время. Потом продолжил:
— Во время первого посещения этого номера я кое на что обратил внимание. Так получилось, что в первый визит я кое-что там обнаружил и… э-э… прихватил с собой.
— Рэй, — опять подал голос второй полицейский, — ты, случайно, не зачитывал этому парню его права? Он только что признался в совершении преступления класса «D».
Рэй снова метнул на него взгляд, тот открыл рот, а потом тихо закрыл.
— Это были ювелирные украшения, — продолжил я и посмотрел на Айзис. Она зафиксировала информацию и понимающе кивнула. — Впоследствии я выяснил, что они принадлежали одной из постоянных клиенток отеля и что она живет не в том номере, где я их обнаружил.
— Это очень интересно, — заговорил Хильярд Моффет, — хотя трудно уследить за нитью рассказа. Но какое это имеет отношение к двум убийствам и исчезновению переписки Фэйрберна с Ландау?
— Мы дойдем и до этого.
— Хотелось бы побыстрее, — с ноткой раздражения заметил он. — И не мог бы кто-нибудь открыть окно? Столько людей, да еще горящий камин — становится чертовски жарко.
Я посмотрел на Айзис, та обернулась к Марти, он подошел к окну и открыл его.
— Мне оставалось, — продолжил я, — сложить два и два, точнее, шестьсот два и триста три. Номера комнат, — пояснил я, заметив недоуменные взгляды. — Ландау жила в шестьсот втором, кто-то проник в ее номер, убил ее и скрылся, прихватив письма Фэйрберна. А триста третья — это комната, где жила Карен Кассенмайер и где я обнаружил украденные драгоценности. Разумеется, я не знал, что они украдены, когда… э-э… забирал их, и не знал, что это комната Кассенмайер, — пока не вернулся в нее снова.
— Вы туда вернулись…
— Чтобы установить, чья это комната. Я предположил, что существует связь между кражей и убийством на шестом этаже и пропавшими украшениями, которые оказались на три этажа ниже. Короче, я проник туда и в гардеробной обнаружил чемодан с багажной биркой на имя Карен Кассенмайер. Я мог бы обнаружить и больше, но услышал, как кто-то открывает дверь.
— Кассенмайер?
— Именно это я и предположил. В тот момент я еще не знал, как ее зовут, у меня не было времени прочитать, что написано на бирке, но я предположил, что человек за дверью — законный обитатель номера. Была середина ночи, а в это время мало кто наносит дружеские визиты.
— Это мог быть другой вор, — предположила Айзис. — Вроде вас.
— Нет, не вроде меня, потому что у этого вора был ключ. Мне пришлось спрятаться.
— В гардеробной?
Я посмотрел на Элис, которая задала этот вопрос и, похоже, сама удивилась.
— Нет, не в гардеробной. И слава богу, потому что у меня возникло ощущение, что в гардеробную они заглядывали.
— Они? — переспросила Айзис.
— Их было двое, — кивнул я. — Мужчина и женщина. Я был в ванной, за занавеской, и не мог их как следует рассмотреть. Я оставался на месте, а они воспользовались спальней и ушли.
— Воспользовались спальней? — подала голос Эрика. — Для чего?
— Ну, не для сна.
— Они там сексом занимались, — предположила Кэролайн. — Правильно, Берн?
— Да. Позанимались и ушли.
— Кассенмайер и некий мужчина, — проговорил Рэй Киршман и посмотрел на Кэролайн. — А может, это был не мужчина.
— Мужчина, — подтвердил я.
— А вы что, слышали его голос?
— Он оставил поднятым сиденье унитаза, — покачал я головой.
— Свинья, — бросила Айзис.
— Голоса его я так и не услышал, — продолжал я, — если не считать невнятного бормотанья, и, безусловно, не смог бы его опознать. Но ее голос я узнал, и это была не Кассенмайер.
— Как вы можете это утверждать? Вы же сказали, что никогда не встречались с Кассенмайер.
— Совершенно верно, — сказал я, — и если я узнал этот голос…
— Значит, женщина была тебе знакома, — подал голос Марти.
— Да. Это та самая женщина, которая привлекла мой интерес к Антее Ландау и ее письмам. Теперь она оказалась в комнате, где я обнаружил украденные украшения, а когда ушла, я проверил багажную бирку и прочитал имя Карен Кассенмайер. Таким образом, моей первой мыслью было, что это действительно ее номер и что она и Кассенмайер — одно лицо, даже если она назвалась другим именем. Одно из имен было фальшивым, а вот женщина — та же самая.
— Может, вы были правы? — сдержанно поинтересовалась Элис Котрелл. — Откуда вам знать, что это была не Карен Кассенмайер?
Потому что Карен Кассенмайер мертва, мысленно парировал я, а ты тут строишь из себя невинность. Но ответил я иначе:
— Я видел Карен Кассенмайер в морге, и она не была похожа ни на кого, с кем я встречался прежде. Но еще раньше у меня возникло подозрение, что женщина, чей голос я слышал, и женщина, которая жила в этом номере, — не одно и то же лицо.
— Почему, Берн? — заинтересовался Рэй.
— Кровать была застелена. — Эта фраза опять вызвала недоуменные взгляды, и я пояснил: — Двое занимались любовью в триста третьем номере, потом ушли из него, а когда я увидел постель, она была застелена.
— На основании этого можно лишь утверждать, — прокашлявшись, заметил Виктор Харкнесс из «Сотбис», — что это аккуратные люди.
— Не представляю, когда они успели застелить постель, — сказал я, — причем убрана она была очень профессионально, словно этим занималась горничная. Можно сказать, что она выглядела так же, как и до их прихода, а причина простая. Они вообще ее не расстилали.
— Хотите сказать, что…
— Они занимались сексом на покрывале, — подхватила Айзис и поморщилась. — Это еще хуже, чем оставлять поднятой крышку унитаза.
— Полагаю, они торопились, — продолжил я, — и, вероятно, не хотели оставлять явных следов своего пребывания в этой комнате, следов, которые могла бы обнаружить Карен Кассенмайер по возвращении. Но они все-таки оставили кое-какие следы, и это дало мне возможность установить личность мужчины.
— ДНК, — подал голос полицейский в форме. — Но каким образом вам удалось взять образцы для сравнения, и когда вы успели провести тест, и…
— Не ДНК, — перебил я его, — и такого рода следы они не оставили. Возможно, они предохранялись.
— Надеюсь, — веско обронила Айзис. — Все должны так поступать.
— Кто же этот мужчина? — спросила Кэролайн. — И какого рода следы на него указывали?
— Черная метка.
— В личном деле? — предположил Виктор Харкнесс. — Пятно на репутации?
— О репутации позже, — ответил я. — Эта черная метка была на покрывале. Точнее, пятно, наверху, как раз над подушкой. Там, где лежала его голова. — Пока они это обдумывали, я добавил: — Помните, о чем я говорил раньше? О ключе, которым открывали дверь? Это одна из причин, по которой я решил, что в номер возвращается его хозяйка. Но я ошибся, хотя у этого человека был ключ. Из двоих вошедших женщина мне была знакома, и мне трудно представить, откуда у нее ключ от чужого гостиничного номера. Но мужчина мог иметь доступ к ключу. К ключу от триста третьего номера или, скажем, к универсальному ключу, которым открываются все двери в этом отеле.