Страница 92 из 92
Мы включили в настоящую книгу также текст, который назван «Эпилогом». Это название дали ему не мы — так назвал письмо Роберта Росса к Мору Эйди, в котором Росс, один из самых близких и верных друзей Уайльда, описывает его кончину и похороны, сам Руперт Харт-Дэвис, завершив им свой том 1979 года.
За исключением письма к Альфреду Дугласу, о котором шла речь выше и которое Уайльд, адресуя совершенно конкретному лицу, тем не менее сознательно, осознанно писал и для своих современников и для будущих поколений, желая объясниться и объяснить им себя, все остальные письма Уайльда написаны только для своих адресатов и не предназначены им «для вечности». Однако именно потому, быть может, он особенно раскрывается в них — при всей продуманности, при всем своем изяществе и изысканности они поражают безыскусностью и открытостью Уайльда. В них он рассказывает о себе — сам: о своей жизни, событиях важных и несущественных, о своих встречах с людьми, об издании своих книг и постановке своих пьес… У Уайльда почти не было «именитых» корреспондентов — как правило, письма посылались тем немногим людям, что составляли ближайшее окружение Уайльда в те или иные периоды его жизни. И это обстоятельство также придает этим письмам какой-то дополнительный «аромат», особый колорит. И быть может, русский читатель, давно полюбивший Оскара Уайльда-писателя, парадоксалиста, эстета, теперь полюбит еще и Уайльда-человека. При всех своих слабостях — крайне достойного, при всей подчас легкой ранимости, зависимости от чужого слова, кажущейся уязвимости — удивительно твердого, наделенного гордостью подлинного художника, который знал себе истинную цену и хотя бы в этом не ошибался никогда.
«Я, беседовавший со всеми веками, был вынужден выслушать свой приговор от нашего века, схожего с обезьяной и шутом», — писал Уайльд в своей «Тюремной исповеди». С тех пор минуло ровно сто лет — кто знает, быть может, Уайльд предвидел, предчувствовал, что он будет беседовать еще с одним веком, — веком, в который он вступить не успел, но который тем не менее принял его.
Его личность, его книги, его легенду.
Ю. Фридштейн