Воспоминания еврея-красноармейца

Согласно «Энциклопедии Холокоста», в немецкий плен в годы войны попало в общей сложности 200 тыс. военнослужащих-евреев.[61] При этом приходится пересмотреть устоявшуюся точку зрения, согласно которой дискриминацию и репрессии испытали на себе только военнослужащие армий двух «восточных» стран — Польши и СССР, тогда как отношение к военнослужащим-евреям из армий их «западных» союзников — американской, английской, французской, канадской, австралийской и других, а также из югославской армии, — ничем не отличалось от отношения к военнопленным неевреям. Пересмотру тут подлежит не тезис о различном отношении к евреям из восточных и западных армий, а единственно утверждение о равном отношении ко всему контингенту западных военнопленных. На самом деле и в их среде имела место отчетливая дискриминации евреев, правда, не доходившая, как правило, до настоящих репрессий и геноциидальных акций.

Свидетельства самих бывших военнопленных западных армий говорят о настойчивых попытках командования лагерей идентифицировать евреев из их числа. Немцы отказывались признавать евреев на выборной должности «доверенного лица» (например, американца Харри Голлера в шталаге II В в Хаммерштайне) и даже убрали с кухни повара-еврея (в лагере «Люфт-3»). Симптоматично, что попытки немцев натравить неевреев из числа американцев на евреев практически не имели успеха.[62] Применительно к ряду шталагов, — в частности, VII А в Моосбурге в Баварии и IX В в Вегшайде около Бад-Орба, — есть свидетельства о попытках сегрегации еврейских пленников.[63] Кроме того, американские евреи-военнопленные испытывали страх, вытекающий из приблизительного, но все же верного представления о том, что происходило с европейскими евреями и с советскими военнопленными: они полагали, что победи под Сталинградом немцы, то и с ними, американскими евреями, произошло бы то же, что и с европейскими.[64]

В случае с французскими военнопленными-евреями[65] политическая установка на их сегрегацию и изоляцию от остальных товарищей по плену была еще отчетливей. В подписанной подполковником Брейером «Сводке сообщений ОКВ» № 1 от 16 июня 1941 года об этом говорится следующее: «Евреи во французской армии. Собирание евреев в особых лагерях не предусматривается, вместо этого всех французских военнопленных-евреев в шталагах и офлагах содержать обособленно, а труд рядовых вне лагеря использовать также обособленно. Никакие особые опознавательные знаки [для них] не предусматриваются».[66]

Очевидно, что немцы считали необходимым не нарушать при этом Женевскую конвенцию. Другое дело, что они старались как можно больше сделать «руками» самих французских военнопленных. Превосходными иллюстрациями тут могут послужить сцена, описанная в мемуарах советского военнопленного Б. Соколова, и письмо генерал-майора Унгера, коменданта офлага XVII А в Эдельбахе, на имя Командира военнопленных в XVII военном округе (современная Австрия) от 2 октября 1941 года относительно евреев и масонов в этом офлаге.

Б.Н. Соколов, в частности, ярко описал антисемитские усилия коменданта одной из рабочих команд шталага 326 в Вестфалии по отношению к французским военнопленным-шахтерам, среди которых комендант выявил двух евреев: «… Пока французы работали под землей, он вывел их на двор шахты и устроил им то, что немцы обычно делали с евреями. Заставлял их подолгу бегать по кругу и делать упражнения «ложись — вставай», выбирая для этого на дворе самые грязные места. Но когда дневная смена кончилась и французы поднялись «на-гора», произошло невероятное — французы взбунтовались. Они, как были черные и мокрые, вместо бани побежали во двор и с громкими криками окружили коменданта. Они кричали, что это их товарищи и такие же французские солдаты, как они. Что они не позволят так с ними поступать и бросят работу. Хотя это был явный бунт, но комендант отступил. С одной стороны, на закате 1944 года немцы были уже не те, что раньше, а с другой, несомненно, повлияла французская стойкость и сплоченность. Русские не только за еврея, но и за своего соотечественника не вступились бы никогда».[67]

Практически то же самое, но из совершенно другой перспективы, описывает генерал-майор Унгер:

«Французские офицеры, оказавшись в плену, прибыли в лагерь как враги Германии. Лишь мало-помалу — сначала через эльзасцев, а потом благодаря газетам, журналам и книгам — руководство лагеря заставило их задуматься и поменять свое враждебное по отношению к Германии настроение.

Руководству лагеря было хорошо известно, что носителями идеи сопротивления его усилиям были евреи и масоны, однако потребовалось большое время, чтобы убедить французских офицеров в том, что выгнать евреев и масонов необходимо для их же собственного блага. Одна из инициатив руководства лагеря — отделить евреев от других военнопленных — была с самого начала отклонена, а попытка осуществить это силой принесла бы больше вреда, чем пользы. И только после годичных стараний лагерного руководства усилить антисемитское настроение у французов настолько, чтобы они сами потребовали отделения евреев и намеревались это осуществить. В настоящее время главари группы лиц, враждебно относящихся к Германии и состоящей главным образом из евреев и масонов, считавших себя безнаказанными, установлены и будут переданы в другой лагерь.

Эта мера — пространственное обособление евреев от других военнопленных и удаление злобных пропагандистов — будет дополнена исключением (das Ausscheiden) евреев, масонов и военнопленных, дружественно настроенных к Англии, из научной, художественной и спортивной работы в лагере. Бывшее доверенное лицо военнопленных, подполковник Роббер, который умело прикрывал и поддерживал деятельность евреев, снят со своей должности и удален из лагеря. Теперь же командованию лагеря удалось добиться того, что ранее имевшее место несомненное и сильное влияние военнопленных, отрицательно настроенных по отношению к Германии, преодолено. Другие военнопленные ведут за ними постоянное наблюдение, и те более не решаются продолжать дальше в прежнем духе. Сторонники французского правительства, в том числе, и в особенности, противники евреев и масонов, вошли в организацию «Национальная революция», не терпящую в своих рядах противников ее деятельности и определяющую духовную жизнь лагеря. Они получали всяческую поддержку со стороны лагерного командования с тем, чтобы выключить из игры распространителей слухов и врагов мирного сосуществования Франции и Германии.

В этом смысле командование лагеря с самого начала было озабочено тем, чтобы исключить из процесса выведения из плена тех военнопленных, кто был враждебно настроен к Рейху, а особо опасных врагов — удалить из лагеря. Также и при высвобождении участников мировой войны из положения военнопленных те из них, кто вызывает те или иные сомнения, будут задержаны и позднее переведены в другие лагеря.

Освобождение евреев происходит по заранее поставленному запросу о получении четкого приказа ОКБ в рамках так называемого «Движения Рона».

Каждый военнопленный, который и теперь все еще пытается разрушительно повлиять на товарищей по плену, берутся на заметку и под наблюдение; в определенный момент их предлагают к переводу в другие лагеря.

Еще весной или в начале лета 1941 года в ряде лагерей, в частности, в шталаге XI А в Альтенграбове или в упомянутом офлаге XVII А Эдельбахе был налажен учет евреев-военнопленных.[69] В конце 1941 года Командир по делам военнопленных при ОКВ генерал Г. Рейнекке предложил уполномоченному представителю французского правительства Ж. Скальпини[70] отделить и собрать французских военнопленных солдат и нижних чинов из числа евреев в особом лагере, но встретил с его стороны вежливый, но твердый отпор: все французские военнопленные без исключения в равной степени находятся под защитой женевских конвенций.[71]

61

Enzyklopädie des Holocaust. Die Verfolgung und Ermordung der europäischen Juden. Bd. II./ Hsg. Israel Gutman. München — Zürich: Piper Verlag, o.D. P. 814.

62

Впрочем, отдельные устные оскорбления в адрес евреев от случая к случаю все же имели место.

63

Bard, 1992. Р. 132–133.

64

См. об этих страхах, например, у того же М. Барда (Bard, 1992, Р. 131).

65

Данных об их числе не имеется, но едва ли оно превышало 10–15 тыс. чел. (см.: Doery, 2004. Р. 25).

66

BA МА, RW 6, Nr. 270. Bl. 2–7. Сама дата этой сводки — 16.6.1941 — наводит на мысль, что данный вопрос, возможно, заново обсуждался в ОКВ в свете антиеврейской составляющей в подготовке нападения на СССР. Ср. также в аналогичной сводке ОКВ № 11 от 11.3.1942:

«5. Касательно: обозначение евреев. Особо помечать евреев звездами является мероприятием немецкого правительства для их опознания на улицах, в магазинах и т. п. Еврейские военнопленные не получают никакой еврейской звезды, однако их следует насколько возможно отделить от остальных» — Az.2/24.73о Kriegsgef. Allg. (la) Nr. 2140/42

67

Соколов, 2000. С. 159. Под «русскими», естественно, подразумеваются все остальные советские военнопленные.

68

Это обращение 6.10.1941 было переправлено выше, в Берлин, в Отдел военнопленных ОКВ (ВА/МА. RH 53–17/186).

69

Durand, 1994. S. 213f.; Doery, 2004. P. 25.

70

Жорж Скальпини был назначен правительством Виши во главе Дипломатической службы по делам военнопленных (Service Diplomatique des Prisoners des Guerre) на правах посла (см. Doery, 2004. Р. 22).

71

Durand, 1994. AS. 203.