Страница 93 из 108
— А можете назвать, кто конкретно взят под арест?
— Палач забайкальцев атаман Семенов, бывший комендант Читы генерал Токмаков, бывший командующий 5-й колчаковской армией генерал Ханшин. Установлено местопребывание начальника белоэмигрантского бюро генерала Нечаева, а также генерала Шулькевича. Я распорядился арестовать и генерала Семенова, дядюшку атамана Семенова.
— Быстрее переправьте всех арестованных на советскую территорию, товарищ Малиновский. За все те зверства, которые они чинили в годы Гражданской войны на нашей земле, им воздаст должное строгий суд советского народа, — сердито заключил эту часть разговора Верховный. — Но следует привлечь к ответу и их подельников. Так что, работу в этом направлении пусть контрразведчики фронта продолжают.
Командующий Забайкальским фронтом продолжил свой оперативный доклад:
— Соединения 6-й гвардейской танковой армии генерала Кравченко установили прочный контроль над ситуацией в Южной Маньчжурии, в портах Дальний и Порт-Артур. В район Чанлина и Чанчуня уже прибыли соединения 36-й армии генерала Лучинского. В ближайшие четыре-пять дней на Ляодунский полуостров, к месту своей постоянной дислокации, прибудут по железной дороге войска 39-й армии генерала Людникова. Соединения 53-й армии генерала Манагарова вышли на линию Тунляо — Кайлу — Синьмяо, выполнив задачи по разоружению противника в своей полосе наступления. Войска 17-й армии генерала Данилова, овладев Чифынем, сосредоточились в районе Линьюань — Пинцюань, перерезав важнейшие коммуникации противника на побережье Ляодунского залива сильными передовыми отрядами на участке Суйчжин — Шаньхайгуань.
— А как складываются дела в советско-монгольской конно-механизированной группе товарища Плиева? — Сталин хотел знать обстановку по всему фронту.
— Советские и монгольские конники, товарищ Сталин, после встречи с войсками Народно-освободительной армии Китая, остановились на линии Жэхэ — Калган. Свою оперативную задачу конно-механизированная группа выполнила полностью. В районе Пекина, восточнее и южнее его, находятся территории, которые в основном контролируются соединениями 8-й и Новой 4-й армий генералов Чжу Дэ и Чень И.
— Вот им и следует оказать всестороннюю помощь в укреплении демократической власти на освобожденной территории, товарищ Малиновский, — голос Верховного звучал повелительно. В продолжение этой темы он тут же поинтересовался: — А какие именно органы создаются Военным советом фронта для распорядительной деятельности в Маньчжурии?
— Как и в Германии, товарищ Сталин, повсеместно создаются наши военные комендатуры. На занятой войсками фронта территории Военным советом уже создано сорок восемь комендатур. Наши коменданты являются первыми представителями военной и гражданской власти в освобожденных районах. Авторитет их у местного населения быстро растет. Особенно китайское население благоволит к нашим воинам.
— А какие вопросы приходится чаще всего решать военным комендантам?
Маршал Малиновский хорошо знал сферу забот военных комендантов, которые для решения неотложных вопросов выходили, нередко, на командующего фронтом, и уверенно ответил на поставленный вопрос:
— Главная их забота — это восстановление нормальной жизни городов и сел. На предприятиях, где хозяйничали японские оккупанты, работа остановлена. Их требуется быстрее запустить, но надо заново решать вопросы обеспечения их сырьем и сбыта продукции. Будем их запускать с таким расчетом, чтобы часть продукции шла на обеспечение войсковых потребностей Красной Армии. В сельской местности продолжается уборка урожая. Войска оказывают крестьянам помощь автотранспортом при вывозке урожая и в его хранении. Проводят разъяснительную работу.
— Комендатуры, выходит, оказались ближе всех к местному населению и пусть не забывают при встречах напоминать, что Красная Армия не останется в Маньчжурии навечно, а, наладив мирную жизнь ее народа, возвратится на родину, — таким указанием — напутствием закончил разговор Верховный.
Вечером 28 августа командующий 2-м Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев доложил Главкому дальневосточной группировки об окончании Южно-Сахалинской наступательной операции. Войска 56-го и 87-го стрелковых корпусов вошли в главные опорные пункты противника — Тойохару, Отомари и Рудаку. Десант Северной Тихоокеанской флотилии, обогнув южную оконечность Сахалина, прошел через пролив Лаперуза и направился к ближайшим островам Курильской гряды. По поступившим в Советскую Гавань донесениям, в этот день десант уже высадился на восточном побережье острова Итуруп и приступил к разоружению частей 88-й пехотной дивизии противника. Враг был деморализован и не оказывал сопротивления.
С севера продолжали встречное движение десанты Камчатского оборонительного района и Петропавловской военно-морской базы. Разоружив по пути подразделения 41-го отдельного смешанного полка и 129-й отдельной смешанной бригады на островах Матуа, Расшуа и Симушире, отряд десантников во главе с майором Радужановым в полдень 28 августа высадился на острове Уруп. Командование островного гарнизона выбросило белый флаг капитуляции и прибыло к пирсу встречать советских представителей.
Майор Радужанов поставил перед прибывшими японскими офицерами условие, чтобы к двадцати часам на берег явился командир 129-й отдельной смешанной бригады генерал Сусуми для следования на борт корабля командующего Камчатским оборонительным районом генерал-майора Гнечко. Но в тот день японская сторона не выполнила требования советского командования. Назначенная им встреча не состоялась. Разоружение и капитуляция частей противника на Урупе оказались оттянутыми более чем на сутки.
Выполняя указание Верховного, 28 августа командующий Забайкальским фронтом маршал Малиновский перебросил на самолетах фронтовой узел связи в Чанчунь, чтобы вслед за ним перебазировать туда и весь состав своего штаба. Место для него было подобрано самое подходящее. Штаб Забайкальского фронта размещался в старинном замке, где всего две недели назад действовал штаб Квантунской армии генерала Ямады. Отныне здесь предстояло разрабатывать планы налаживания мирной жизни для народа Маньчжурии, а не планы покорения советского Дальнего Востока.
Соответственно, навстречу, в этот же день в район Муданьцзяна переместил командный пункт 1-го Дальневосточного фронта маршал Мерецков. Маршруты его перемещений растянулись отныне на тысячи километров. Все реже появлялся он на «стационаре» в Ворошилове и все чаще в Харбине, ставшем на некоторое время своеобразным центром фронтовой военной администрации, и в Хабаровске, в штабе Главкома дальневосточной группировки.
Во второй половине дня 28 августа маршал Мерецков получил боевое донесение командарма 35-й, в котором сообщалось, что части 231-й стрелковой дивизии в пяти километрах от Хэйдаохэцза встретили упорное сопротивление личного состава унтер-офицерской школы 1-й пехотной дивизии Маньчжоу-Го. Генерал-лейтенант Захватаев доносил, что скрывавшийся до последнего времени в горно-лесистой местности отряд курсантов, численностью до батальона, во главе с несколькими офицерами, отверг предложение советского командования о капитуляции и, отстреливаясь, отошел дальше в горы. Он заверил командующего фронтом, что в ближайшие два-три дня «сопротивленцы» будут блокированы, и при отказе капитулировать разгромлены.
Подобная ситуация не явилась чем-то из ряда вон выходящим событием для маршала Мерецкова, и он вполне допускал возможность появления таких «казусов» и впредь. А вот донесение командарма 25-й на следующий день прозвучало для него откровением. Генерал-полковник Чистяков доложил, что передовые отряды его соединений ворвались в... Сеул и принимают там капитуляцию японских войск. И это донесение сразу же пошло по известной цепочке — в Хабаровск, Главкому дальневосточной группировки, и в Москву, в Ставку, Верховному Главнокомандующему.
Командующий 1-м Дальневосточным фронтом очень опасался, что это донесение вызовет в Ставке, да и в Хабаровске, негативную реакцию. Придется срочно отдавать приказ об отводе войск севернее 38-й параллели и строго следить впредь за соблюдением достигнутых ранее соглашений с союзниками о разграничении зон для приема капитуляции войск противника. Но Сталин воспринял этот факт спокойно. Раз вошли в отсутствие американов, то пусть побудут там до подхода союзников, — заявил он маршалу Василевскому, хотя тот предлагал быстрее отвести передовые отряды 25-й армии из Сеула во избежание каких-то осложнений с Верховным Главнокомандующим союзных держав генералом Макартуром. Это решение Верховного маршал Василевский тут же передал в штаб 1-го Дальневосточного фронта. Никаких дополнительных приказов в 25-ю армию не последовало.