Страница 102 из 108
Но этим не исчерпываются захватнические действия Японии против нашей страны. В восемнадцатом году, после установления советского строя в нашей стране, Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки, и опираясь на их поддержку, напала на нашу страну, оккупировала Дальний Восток и четыре года терзала наш народ, грабила советский Дальний Восток.
Но и это не все. В тридцать восьмом Япония вновь напала на нашу страну в районе озера Хасан, около Владивостока, с целью окружить Владивосток. В следующем году Япония повторила свое нападение уже в другом месте, в районе Монгольской Народной Республики, около Халхин-Гола, с целью прорваться на советскую территорию, перерезать нашу сибирскую железнодорожную магистраль и полностью отрезать Дальний Восток от России.
Правда, атаки Японии в районе Хасана и Халхин-Гола были ликвидированы советскими войсками с большим позором для японцев. Равным образом была успешно ликвидирована японская военная интервенция в восемнадцатом — двадцать втором годах, и японские оккупанты были выброшены из районов, нашего Дальнего Востока. Но поражение русских войск в четвертом — пятом годах, в период русско-японской войны, оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старшего поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт безоговорочной капитуляции.
Это означает, что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу, и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии.
Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: «Мы победили!». Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира.
Поздравляю вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы, с великой победой, с успешным окончанием войны, с наступлением мира во всем мире!
Слава вооруженным силам Советского Союза, Соединенных Штатов Америки, Китая и Великобритании, одержавшим победу над Японией!
Слава нашим дальневосточным войскам и Тихоокеанскому Военно-Морскому флоту, отстоявшим честь и достоинство нашей Советской Родины!
Слава нашему великому народу, народу-победителю!
Вечная слава героям, павшим в боях за честь и свободу нашей Великой Родины!
Пусть здравствует и процветает наша Великая Родина, Союз Советских Социалистических Республик!».
В этот же день маршал Мерецков направил в Ставку доклад о военных действиях войск 1-го Дальневосточного фронта, не представив, однако, таковой в Хабаровск, в штаб Главкома дальневосточной группировки маршала Василевского. Конечно, это нарушало субординацию в служебных отношениях, но едва ли «виновник» неординарного проступка преследовал какие-то далеко идущие меркантильные цели. Поспешил, да и только. И совсем не опасался испытанный маршал, что это как-то осложнит его отношения с «промежуточным начальством». Но просчитался «хитрый ярославец»[91].
3 сентября — праздник, день Победы над Японией Задолго до полудня маршал Мерецков прилетел в Харбин, чтобы на месте решить возникшие экономические и административные вопросы на территории, занятой войсками 1-го Дальневосточного фронта. Вслед затем в Харбин прилетела из Хабаровска представительная делегация, возглавляемая Главкомом дальневосточной группировки маршалом Василевским. Ставка разрешила ему совершить поездку по территории Маньчжурии с целью ознакомления с состоянием оружия и складского хозяйства Квантунской армии. Вместе с маршалом Василевским прибыли Главный маршал авиации Новиков, маршал авиации Худяков, маршал артиллерии Чистяков, генералы Шикин, Виноградов, Добряков, Тягунов и Федоров.
Командарм 1-й Краснознаменной генерал-полковник Белобородое, войска которого обеспечивали правопорядок в районе Харбина, предложил «нагрянувшему фронтовому начальству» отправиться на городской ипподром и осмотреть трофейное оружие, захваченное в ходе боев с войсками Кванту некой армии. Особый интерес у командного состава дальневосточной группировки вызвали длинноствольные крупнокалиберные пушки, доставленные из приграничных районов Маньчжурии. Именно их противник намеревался использовать для обстрела приграничных городов на советской территории — Благовещенска, Хабаровска, Лесозаводска, Гродеково, Владивостока. Ни танки, которые обладали низкой проходимостью, слабой броневой защитой и артиллерийской мощью, ни самолеты, которые по всем главным летным характеристикам значительно уступали советским боевым машинам, не привлекли внимания наших военных специалистов.
Осмотрев затем городские оборонительные позиции на окраинах Харбина, маршал Василевский и его спутники совершили пешее знакомство с этим своеобразным маньчжурским городом. Многие его жители, говорящие на русском языке, с искренним воодушевлением приветствовали представителей высшего командования Красной Армии, принесшей им долгожданное освобождение от ига японских оккупантов. Радовали глаз огромные вывески на русском языке: «Красноярский скупочный магазин», «Томское торговое товарищество», «Магазин «Иркутск», «Сибирская лесоторговая база», «Дело братьев Мудрецовых».
— Кирилл Афанасьевич, мы словно идем по улице дореволюционного Иркутска,— повернувшись к Мерецкову, заметил маршал Василевский.
— Правильно, Александр Михайлович, — согласился командующий 1-м Дальневосточным фронтом. — Многие наши соотечественники жили двадцать с лишним лег ними воспоминаниями. Они ведь до сих пор ничего не знают о тех переменах, которые произошли в Советском Союзе после Гражданской войны. А эти скромные вывески постоянно напоминали им о далекой Родине. Кстати, некоторые из них появились в самые последние дни.
— Какие еще перемены бросились в глаза, Кирилл Афанасьевич?— поставил новый вопрос Василевский.
— Было дело. Когда я в середине августа приехал впервые в город, ко мне тут же напросились на прием служители православия с жалобой. Дескать, японцы и китайцы запрещали им проводить богослужения.
— Какое же решение ты принял?
— Какое?— переспросил командующий 1-м Дальневосточным фронтом и ответил: — Я посоветовался с членом Военного совета Штыковым и разрешил богослужение.
— Ну что ж, правильное решение ты принял, — заключил маршал Василевский.
Пополудни состоялся парад войск генерал-полковника Белобородова, которые первыми вошли в город. Улицы Харбина заполнили десятки тысяч его жителей. Набережная Сунгари, Коммерческая улица, Вокзальный проспект то и дело взрывались овацией, когда по ним проходили стройные колонны наших бойцов, грозные «Т-34» и САУ, корпусные и дивизионные пушки, знаменитые «катюши». Подлинное столпотворение творилось в центре города, у отеля «Ямато». Там боевая техника выставлялась для осмотра.
Праздник праздником, но окончание войны с Японией сразу же поставило перед Советским правительством новые задачи, главными из которых стали — восстановление страны и перевод народного хозяйства и вооруженных сил на условия мирной жизни. Самым первым решением в этом направлении стал приказ Ставки от 3 сентября о расформировании управлений Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов. Предусматривалось постепенное преобразование фронтовых структур в новые военные округа или вхождение части их воинских формирований в уже существующие округа на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока.
В полдень 4 сентября в Харбине состоялся общегородской митинг по случаю победы над Японией. Площадь «Харбин-зинзя», украшенная национальными флагами Китая и Советского Союза, была заполнена народом до отказа. На ней собралось свыше двадцати тысяч русских жителей города, много китайцев и маньчжур.
91
«Хитрым ярославцем» называл иногда за глаза маршала К. А. Мерецкова председатель СНК СССР, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.