Одна ночь (ЛП)

Он рассмеялся, и в его смехе было больше цинизма, чем веселья.

— Дорогая моя, жизнь может кончиться в любое мгновение. Ваша также висит на волоске. Неужели сегодняшняя ночь не научила вас этому?

Ей ничего не оставалось, как молчаливо подтвердить его правоту.

— Если бы вам пришлось умереть сейчас, могли бы вы сказать, что сделали в этой жизни все, что вам хотелось? Или пережили нечто столь прекрасное, что даже на смертном одре вспоминаете об этом с восторгом? — Он наклонился к ней. — Нет, уверен, вы всю свою энергию потратили на то, чтобы выглядеть достойно в глазах общества.

Серина посмотрела в окно. Дождь почти прекратился, уступив место густому туману. Разве всего час назад она не думала о том, что так и не стала матерью? Если бы ей пришлось умереть, то она покинула бы этот мир, сожалея о несбывшемся. Не о том, что вышла замуж за Сайреса, нет, он оказался добрым и заботливым мужем. Она сожалела бы о том, что умирает бездетной.

Леди Уоррингтон повернулась к своему спутнику.

— Скажите, а что, по вашему мнению, мне следует делать, чтобы моя жизнь стала более интересной?

— Ничего, — ответил он. Его голос ласкал и убаюкивал, словно шелк. — Вам нужно просто разрешить мне вас поцеловать.

Как ни странно, его предложение не удивило ее. Она уже знала, что его поступки непредсказуемы. Люсьен был смелым, невоспитанным, несдержанным и… невероятно привлекательным. Чувства Серины пришли в полное смятение.

— Значит, если я разрешу вам меня поцеловать, то тем самым докажу, что умею радоваться жизни?

— Что-то в этом роде, — сказал он улыбаясь.

Сердце колотилось в ее груди и не хотело успокаиваться.

— Но почему я должна разрешить это вам, а не кому-то другому?

Его ладонь легла поверх ее руки. Леди Уоррингтон почувствовала, как ее захлестнула новая теплая волна.

— Потому что вы сами этого хотите, — просто ответил он.

Она замотала головой, но не произнесла ни слова.

Свет одинокого фонаря осветил пространство экипажа, и Серина смогла получше рассмотреть своего спутника. Его лицо с высокими скулами и квадратным подбородком было очень красивым. Полные, чувственные губы больше подошли бы французской куртизанке, а не английскому лорду. Шелковый галстук свободно обвивал его мощную шею, и Серина вдруг ощутила непреодолимое желание прижаться к ней губами. У нее закружилась голова. Она никогда еще не чувствовала себя в присутствии мужчины подобным образом. Но почему именно он? Почему он ведет себя с ней так, будто имеет на нее право?

Он провел пальцами от ее виска к уголку губ. Леди Уоррингтон заметила, как судорожно дернулся его кадык, и тоже нервно сглотнула. Он коснулся ее рта и сказал:

— У вас очень красивые губы. Можно? — добавил он шепотом.

Убеждая себя в том, что один поцелуй — это не такой уж большой грех, она кивнула.

Когда его язык дотронулся до ее губ, у Серины помутилось в голове. Она не могла больше сопротивляться и ответила на его поцелуй. Он прижал ее к себе, раздвинул губы своим языком и проник в рот, наполняя его запахом алкоголя и ощущением чего-то, что мгновенно отозвалось жаром внизу живота. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он обнял ее за талию и притянул к себе. Серина ощутила, как его восставшая мужская плоть упирается ей в бедро. Желание чего-то такого, чего она не понимала, заставляло ее отвечать на его поцелуй с новой страстью. Он принялся слегка покусывать ее нижнюю губу. Серина судорожно вздохнула, понимая, что никогда в жизни не испытывала такого наслаждения.

И снова его язык оказался у нее во рту, заставляя отвечать на его ласки. Серина застонала и услышала его стон. Этот низкий звук заставил ее тело содрогнуться. Она почувствовала, как набухают соски, как жаркое и тяжелое пламя разливается между ног. Все тело ее наполнилось болью. Болью, унять которую могли только сильные руки мужчины. Словно поняв это, он провел рукой по ее шее, спустился вниз и обхватил своей широкой ладонью ее грудь. Серина чуть не задохнулась от наслаждения.

— Еще один поцелуй? — спросил он, отрываясь от ее губ.

— Да, — прошептала она без тени сомнения.

Его язык снова начал свое восхитительное путешествие по се рту, а руки спустились ниже, и вот Серина уже ощутила легкий холодок, когда он поднял ее юбку и дотронулся до обнаженного бедра.

Она понимала, что именно этого и хотел от нее Сайрес — позволить незнакомцу себя соблазнить. Но, Боже правый, она сама сгорала от желания отдаться ему.

Его пальцы заскользили по ее колену, затем по бедру и наконец добрались до самого лона. Люсьен остановился, словно ожидая разрешения продолжать, и Серина дала его, застонав, но не прервав поцелуя.

То, что он делал, можно было назвать волшебством. Одним движением он уничтожил все ее сомнения. Серина прижалась к нему, и ее руки непроизвольно тоже начали ласкать его, продвигаясь по широкой спине все выше и выше, пока она не добралась до его роскошных густых волос.

— Продолжай, дорогая, — прошептал он, обдавая ее своим жарким дыханием.

Его голос, показавшийся ей чужим, вернул ее к реальности. Она позволила незнакомцу ласкать ее самым интимным образом! Его поцелуи и ласки определенно приведут ее на ту же дорогу греха, по которой шла мать.

Серина уперлась руками в его грудь.

— Не думаю, что…

— Не думай, любимая. Чувствуй.

— Вы сказали, что будет всего один поцелуй, — напомнила она.

— Я солгал.

— Я не должна быть здесь.

Он взял ее руки в свои. В его глазах читалась смесь желания и отчаяния.

— Ты нужна мне. Ты помогаешь забыть мою боль. Прошу тебя, не отвергай меня.

Сколько раз ей самой хотелось, чтобы кто-то был ласков с ней в минуты горя!

Он молча наклонился и снова накрыл ее губы своим ртом. Через секунду Серина почувствовала, как ее захлестывает желание. Его рука вернулась на ее бедро, но теперь он не стал колебаться, а решительно раздвинул ей ноги, и его пальцы проникли в самое интимное место.

Сайрес тоже трогал ее там раз или два, но его прикосновения доставляли ей лишь беспокойство. С Люсьеном все было по-другому, его ласки вызывали у нее совершенно иные ощущения. Она таяла в его теплых и настойчивых руках.

Его пальцы ласкали ее лоно, и жгучее желание пронзало ее сладостным жалом. Медленно и мучительно он ввел в нее свои пальцы. Она приподнялась навстречу его руке, забыв обо всем на свете.

— Господи, я так сильно хочу тебя, — прошептал он.

Его дыхание стало тяжелым и частым.

Он снова приник к ней в страстном поцелуе, а его пальцы продолжали двигаться внутри ее тела. Серина застонала и запрокинула голову. Свободной рукой он придерживал ее за шею, погрузившись в струящийся шелк ее волос.

С каждым мгновением Серина желала его все больше и больше. Она уже не контролировала себя, не могла думать ни о чем, кроме движений его пальцев. Она стонала и изгибалась.

Экипаж остановился. Серина едва услышала, как возничий спустился и подошел к дверям. С губ Люсьена сорвалось грубое ругательство, которое резануло ей слух. Он убрал свою руку и расправил ее юбку.

Едва понимая, что с ней происходит, Серина бессильно откинулась на спинку сиденья. Возничий открыл дверцу, и яркий лунный свет ворвался внутрь. Люсьен вышел из экипажа и повернулся к леди Уоррингтон. Его губы тронула нежная улыбка.

— Пойдем в мой дом, любимая. Обещаю тебе, ты ни о чем не будешь жалеть, — прошептал он.

Он протянул ей руку. Серина молча смотрела на его раскрытую ладонь. Если она примет это предложение, то неизбежно скатится вниз, к греху и пороку. Если откажется, то не сможет осуществить свою мечту о ребенке, который нужен и ей, и Сайресу.

Решив, что ради высокой цели следует забыть о страхе, Серина вложила свои дрожащие пальцы в теплую и сильную руку Люсьена.

Глава 3

Леди Уоррингтон вышла из экипажа и оказалась перед фасадом красивого каменного дома на Ганновер-сквер. Очертания других зданий казались размытыми в густом влажном тумане.