Страница 40 из 70
В 1665 году Йоркский издает инструкцию «О наилучшем построении флота Его Величества». Там отмечалось: «всеми силами стремиться сформировать линию баталии», «никакой корабль флота Его Величества не должен преследовать какую-либо незначительную группу кораблей до тех пор, пока основная часть вражеского флота не будет подавлена или приведена в бегство», «держать расстояние между мателотами в 100 ярдов». Каждый корабль получил четко определенное место в строю линии.
Двумя днями позже герцог Яков выпускает «Распоряжение капитанам брандеров, малых фрегатов и кэчей», где определялись порядок действий и размер вознаграждений экипажам и командирам брандеров.
Однако на море довольно часто случалось, что дела шли не так, как написано на бумаге. К примеру, в сражении в День святого Якова или в Четырехдневном сражении, когда часть кораблей просто не смогла удержаться в линии, создавая большие разрывы. Целые эскадры кораблей в этих сражениях прорезали в течения боя линию противника туда и обратно, и конечно, при этом не могло идти речи о концентрации огня.
Перед сражением в День святого Якова Руперт и Монк издали «Дополнительные боевые инструкции», где трактовали более свободный взгляд на атаку противника в линии баталии. Там приказывалось, что «противника надо держать с подветра», что «в случае, если флоты выстроились друг напротив друга, авангард нашего флота должен привести к ветру и задержаться до того времени, пока вся кордебаталия не подойдет на то же расстояние от авангарда противника». Изучая само сражение, можно сказать, что инструкции остались лишь благими пожеланиями. Дело тут не в приказах, а в обученности экипажей и компетенции кэптенов. Пока не была введена круглогодичная система тренировок и учений, пока примерно четверть флота составляли зафрахтованные торговые суда — ни о каком порядке не могло быть и речи.
Тем не менее инструкции времен второй англо-голландской войны явились важной вехой в развитии военно-морского искусства.
В голландском флоте происходили абсолютно такие же изменения. К сожалению, де Рюйтер не составлял письменных приказов, предпочитая конференции и совещания с капитанами. Однако, изучая построения голландского флота во второй войне, можно увидеть, что де Рюйтер вернулся к идее Тромпа о бое в кильватерной колонне и творчески развил эту идею, однако перед ним встала такая же проблема, как и перед англичанами, — слабая обученность экипажей и капитанов, а также большое число зафрахтованных судов.
И в Голландии и в Англии приходили к мысли, что военный флот должен быть совершенно самостоятельной организацией, и его костяк должен обучаться военному делу и в мирное время.
Часть III
Третья англо-голландская война
Глава 16
Новые противники, новые союзники
Сразу же после подписания мирного договора в Бреде против голландцев была создана новая коалиция — в ее состав вошли Франция, Англия, Швеция, электоры Кёльна и Мюнстера. На этот раз главным противником Голландии становилась ее бывшая союзница — Франция. Почему же произошел такой перелом во французской политике?
Это было связано с новым французским военным министром — Франсуа-Мишелем Ле Телье, маркизом де Лувуа. Лувуа получил свою должность из рук своего отца Мишеля Ле Телье в 1667 году и с тех пор на долгих 24 года встал у руля французской армии. Это был очень жесткий и бесцеремонный человек, согласно мнению современников, «гений Лувуа был в его железной воле… Он не терпел болтунов, бездельников и фантазеров». Быстро войдя в близкий круг короля, новый военный министр стал на время главным советником короля, в том числе по вопросам политики и стратегии, оттерев на второй план Кольбера. По мысли Лувуа, Франция должна была поставить себе целью захват испанских Нидерландов. Военный министр доказывал, что это, во-первых, улучшит стратегическое положение Франции; во-вторых, даст в руки короля прекрасные порты Фландрии и богатства Брабанта; в третьих, эти земли могут явиться плацдармом для захвата Голландии. Исходя из этих соображений, Лувуа определил основных врагов государства Людовика XIV — это Испания (которой принадлежали фландрские земли) и Голландия (как страна, которая однозначно ринется на помощь Испании в этом случае). Но чтобы разбить Соединенные Провинции, одной армии мало, нужен еще и флот. Поэтому начиная с 1667 года шли постоянные переговоры с английским королем Карлом II по заключению военного союза.
16 мая 1670 года в Дувре высадилась Генриетта Орлеанская[58], жена брата Людовика XIV. В ее задачу входило заключить союз с Англией. Зная, что Карл II был заядлым волокитой и превыше всего в своей жизни ставил любовные утехи, Генриетта познакомила короля с очаровательной француженкой — мадемуазель Керуаль. За 10 дней она так вскружила голову королю, что он подписал все договоры с Францией, а саму дамочку увез с собой в Лондон, где вскоре возвел в достоинство герцогини Портсмут.
Вскоре во Францию с официальным визитом был отправлен герцог Бэкингэм, задачей посла было провести переговоры по поводу новой войны с Голландией. Пользуясь новым союзом, Людовик внезапно захватил Лотарингию, что вызвало у голландцев не меньшую тревогу, чем слухи о готовящемся вторжении во Фландрию. В октябре Британия отозвала из Нидерландов своего посла Тэмпла. Де Витт поручил голландскому резиденту в Лондоне сообщить английскому двору, что отзыв Тэмпла он вынужден считать недвусмысленным признанием крутого поворота в политике Англии, и в случае невозвращения в ближайшее время посла в Гаагу будет считать, что Туманный Альбион готовится к новой войне с Голландией. Карл II уверил штатгальтера в своей искренней дружбе и преданности, так как договор с Францией был тайным и для короля Англии было важно, чтобы парламент ничего не узнал о договоре и о субсидиях, которые король мог тратить исключительно на свои нужды.
24 октября, во время очередной сессии парламента, Карл произнес краткую речь, в которой заявил, что королю нужны субсидии. Поскольку Франция увеличила свой флот втрое, а Голландия постоянно печется о новых кораблях и подготовке экипажей, необходимо снарядить на следующий год не менее 50 кораблей. Король подчеркнул, что он не собирается выходить из союза с Соединенными Провинциями, поэтому его просьба имела успех — общины вотировали правительству порядка 2,2 миллиона фунтов, однако все испортила палата лордов. Лорды приняли дополнительный налог на табак, общины усмотрели в этом ущемление их прав, и парламент не успел утвердить бюджет до окончания сессии.
Герцог Яков Йоркский после смерти своей супруги-католички открыто признал себя католиком. В Нидерланды был отправлен новый посол — Даунинг, который считался давним врагом голландцев. Во время вывоза прежнего посольства возник инцидент, показавший, что Британия упорно ищет новые поводы к войне. Английская яхта «Мерлин» (кэптен Томас Кроу), приплывшая в Голландию за леди Тэмпл, проходила мимо кораблей голландского флота, стоявших у собственных берегов. Английский кэптен имел приказ заставить голландцев салютовать ему, а в противном случае — открыть огонь на поражение. Голландский адмирал Ван Гент отсалютовал со своего корабля, но англичанин заявил, что этого недостаточно, салютовать должен весь флот. Ошарашенный подобным требованием, голландский адмирал поднялся на борт яхты и доходчиво объяснил кэптену, что в соответствии с прежними договоренностями голландцы готовы оказывать уважение английскому флагу — но у английских берегов и равному количеству кораблей. Требовать же салюта от целого флота, причем стоящего у своих берегов, находясь на одиночном судне, по меньшей мере неразумно. Впрочем, добавил Ван Гент, при первом же залпе в сторону голландцев он без малейшего колебания потопит яхту. Эти слова возымели действие, и кэптен ушел к Даунсу. Сразу же по прибытии в английский порт он был арестован и посажен в Тауэр за неисполнение приказа. Понятно, что это была плохо организованная провокация, однако голландцам стало ясно, что англичане ищут нового повода к войне.
58
Сразу же после возвращения Генриетта Орлеанская умерла при очень подозрительных обстоятельствах. Часть историков считает, что ее отравил собственный муж — герцог Орлеанский, заподозрив ее в измене. Другие исследователи отмечают, что поскольку Филипп Орлеанский был гомосексуалистом и питал нежные чувства только к мужчинам, Генриетту он отравить не мог. Вскрытие, произведенное по просьбе Людовика XIV, показало: причиной смерти принцессы явился перитонит (воспаление брюшной полости), что могло быть как результатом отравления, так и обычной инфекции.