Страница 50 из 83
«Тирпиц» ремонтировался, а немецкий флот снова ждали дурные известия. «Шарнхорст» был потоплен «Дюк-оф-Йорк» и его эскортом 26 декабря 1943 года. Это означало, что «Тирпиц» — единственный оставшийся у немцев современный линкор. И британцы снова удвоили свои усилия, направленные на то, чтобы «Тирпиц» никогда больше не вернулся, чтобы докучать им. 3 апреля 1944 года бомбардировщики военно-воздушного флота и истребители с «Викториуса», «Формидбла» и трех других авианосцев атаковали корабль на его стоянке в Норвегии. Дважды налетавшим торпедным бомбардировщикам Фейри-42 «Барракуда» и американским истребителям Грумман «Уайлдкет» и «Хеллкет» пришлось встретиться с 68 зенитными орудиями, окружавшими теперь «Тирпиц», но они сумели произвести несколько прямых попаданий, которые снова вывели корабль из строя. Еще четыре атаки были произведены Королевскими ВВС в июле и августе а затем, наконец, бомбардировщики «Ланкастер» сбросили на него свой груз по пути из России в Англию. В итоге Дениц признал, что гордость немецкого флота уничтожена, и отбуксировал корабль в Тромсе-фьорд, где он действовал как батарея береговой обороны. Но даже это не удалось, когда Королевские ВВС сделали еще один рейд и сбросили бомбы на корабль. На этот раз он взлетел на воздух из-за бывших на нем боеприпасов, и меньше 90 человек из 1000 попавших в ловушку членов команды спаслись с линкора.
Тем временем Х-лодки использовались для других атак Х-24, которой командовал лейтенант Иан Фрезер, отправилась 13 апреля в бухту Бергена, чтобы атаковать крупный плавучий док, и потопила 7800-тонный корабль и сильно повредила портовые сооружения. Две другие, Х-20 и Х-23, использовались в связи с коппистами для предварительного обзора и для обозначения десантных плацдармов для высадки «дня Д». Карликовые субмарины в Европе теперь были практически не нужны, и их переместили на Дальний Восток, чтобы начать операции против японского флота.
Глава одиннадцатая
ПЛОХИЕ И ХОРОШИЕ ДНИ В МАЛАККСКОМ ПРОЛИВЕ
По сравнению с напряжением Битвы за Атлантику и невероятными приключениями подводных лодок в Средиземном море, Дальним Востоком серьезно пренебрегали, хотя, конечно, такое пренебрежение не было следствием выбора. Как мы уже видели из предыдущих воспоминаний, Китайская станция в Гонконге была самой загруженной из всех заокеанских мест расквартировки подводного флота в течение почти 20 лет, предшествовавших войне. Команды радовались жизни, и в лучшие времена на станции базировались 15 субмарин. Они прошли испытания и были оборудованы для защиты обширных интересов Британии на Востоке. Когда началась война, Британии потребовалось, чтобы все наличные лодки были стянуты в домашние воды, и субмарины были поспешно выведены с Дальнего Востока. В течение года после своего прихода на службу в Британскую и Средиземноморскую флотилии семь из пятнадцати были потоплены.
Когда японцы напали на Перл-Харбор, что в итоге привело к вступлению в войну Америки, у Королевского флота была всего одна субмарина, «Ровер», стоявшая в сухом доке Сингапура на ремонте. Семь голландских подлодок, до этого соблюдавшие интересы собственного государства в этой районе, тоже перешли под контроль Британии, но к Рождеству 1941 года четыре из них затонули. После нападения на Перл-Харбор адмирал сэр Джефри Лейтон, командующий Восточным флотом, буквально умолял о подкреплении. Он получил всего две субмарины: новую лодку класса «Т», «Траста», которая пришла из Средиземного моря 26 декабря, и пришедшую следом за ней 9 января «Труант», которой командовал коммандер Хаггард. Последняя только что закончила пятимесячную службу в Средиземном море.
Коммандер Уильям Кинг был ветераном китайской станции. Вспомним по его прежним высказываниям, что он впервые попал туда в 1932 году. Потом он много сражался и в норвежской, и в средиземноморской кампаниях в команде «Снеппер», которую изъяли со службы осенью 1941 года для переоборудования. Он вспоминает:
«Я сдал “Снеппер" [37]и отправился в Барроу-ин-Фернесс, чтобы принять свою вторую лодку, “Трасти" — большую по размерам но ненамного лучше приспособленную для жизни на ее борту. Воздушного кондиционирования или чего-то подобного не было. Мы вышли на патрулирование в Средиземное море, а потом нас отправили на Дальний Восток, чтобы подлатать оборону Сингапура. Мы прибыли в гавань на северной стороне острова и обнаружили, что никого из руководства нет. Мне сказали, что японцев с минуты на минуту ждут на другой стороне дамбы. Я отправился на другую сторону острова. Мы сделали то, что должны были сделать, и попытались найти что-то из еды, которую можно было бы взять с собой. Все, что мы смогли найти, было сгущенное молоко «хорпекс» и австралийские пастилки от кашля, которые и должны были поддерживать наши силы во время патрулирования Мы вышли из бухты и немедленно столкнулись с 20 000-тонным японским транспортом. Вся его палуба была покрыта транспортными средствами, и мы открыли огонь из пушки. Он скрылся в языках пламени и затонул. Мне сделали выговор. Мне сказали, что следовало торпедировать транспорт, но я нарочно не сделал этого, так как мы могли легко столкнуться с главным японским флотом, а ближайшее место, где можно было бы получить новые торпеды, было в тысяче миль отсюда.
Потом я услышал по радио, что Сингапур пал. У нас было несколько повреждений и текло масло. Мы пошли в Сурабайю, которую уже не раз бомбили. Нам необходимо было взять топливо и воду. Бухту уже обстреливали, и я принял решение остаться на поверхности. Голландская субмарина, которая погрузилась, погибла со всей командой, после того как на нее сбросили глубинные бомбы в мелкой воде. После этого мы потащились на Цейлон и встали в Коломбо, где некоторое время оставались на ремонте в сухом доке. Вышли из него, вовремя, до Пасхального рейда японцев на Цейлон, и были около корабля-базы, загружаясь торпедами, когда налетели японские самолеты.
Оставшиеся корабли союзников ушли в Индийский океан, и мы были единственной оставшейся в бухте современной подлодкой, так что на нас нападали без конца, и самолеты пролетали почти на уровне мачты. Я даже мог разглядеть летчиков в их кабинах. К счастью, мы заменили свой пулемет “люис” на “брен”, который работал превосходно. Еще у меня был очень хороший младший связист, который вовсю садил по этим ребятам. Он подбивал их, когда они прилетали, и подбивал, когда они улетали. И поэтому их бомбы не попадали в цель. Было видно, как они дырявят бухту совсем рядом с нами, нервно торопясь уйти от “брена”, плевавшего в них огнем. Некоторым это так и не удалось — эти налеты стали концом их карьеры. Просто они были слишком смелыми и летали слишком низко.
Затем мы отправились патрулировать Малаккский пролив — в условиях, в которых с трудом можно было поддерживать человеческую жизнь. Очень многие заболели. Я был болен и не думаю, что хорошо справлялся со своими обязанностями. Все это было из-за того, что не было кондиционирования воздуха. Это самое худшее, чего можно ожидать от подводной лодки. Живешь в самом грязном зловонии — смеси человеческих запахов, выделений, кухни, газов батареи, топлива, стирки, всего — невероятный коктейль. Слава богу, природа милосердна: когда живешь в постоянной вони, твои изумленные нервы устают и больше не ощущаешь этих запахов. Когда поднимешься на поверхность и глотнешь свежего воздуха, а потом воздуха снизу, то точно понимаешь, в чем ты жил. Курильщики говорили мне, что приходилось выкуривать три сигареты, прежде чем начнешь получать удовольствие — настолько весь организм пропитан этой гадостью. Запахи были невероятным неудобством — не в последнюю очередь из-за того, что когда мы ходили в туалет, то «продукты жизнедеятельности» приходилось хранить в ведрах, вроде большой банки. В конце дня или когда можно было подняться на поверхность, мы выплескивали с борта содержимое этих ведер.