Страница 19 из 83
Чудом всем 57 членам команды удалось спастись — по крайней мере, они так думали. Они барахтались в воде, ожидая, когда их подберут. Однако, к несчастью, три эсминца, несшихся по направлению к ним, не знали о том, что они здесь, и прошли мимо. Выжило только девять человек, один из которых потом умер. Произошло худшее. В хаосе корабли и субмарины тщетно пытались занять свое место; было несколько близких прохождений, много скрежета и царапин по металлу перед тем, как произошла финальная трагедия этой катастрофической неразберихи: К-6 врезалась в К-4, которая практически раскололась надвое. К-4 затонула немедленно, и все 55 человек команды — вместе с ней. Не спасся ни один.
Естественно, что после этого буква «К» в обозначении класса стала толковаться везде на флоте как начальная буква слова «убийца». Это название было вполне заслуженным и продолжало навлекать несчастья и трагические случаи еще долго после окончания войны. Переделанный класс «К» был переименован в класс «М»; лодки стали носителями революционных особенностей, которые делали их похожими больше на подводные линкоры. Они должны были быть вооружены 60-тонным 12-дюймовым орудием, которое имело гораздо большую дальность, чем у любой торпеды, но оно могло выстрелить лишь с глубины в 6 метров — почти с поверхности. Хотя план по перестройке четырех лодок — К-18, К-19, К-20 и К-21 — в лодки класса «М» был одобрен в 1916 году, ни одна не была вовремя подготовлена к военной службе, и только три были закончены. Они превратились в М-1, М-2 и М-3, но оказались несоответствующими условиям Вашингтонского договора о разоружении, который ограничивал размер устанавливаемых на подводных лодках орудий 8,5 дюймами. Две лодки были переделаны в минные заградители, а третья стала первым в истории подводным авианосцем.
Однако перемена буквы-определителя не сняла с лодок злых чар класса «К». Во время погружения М-1 затонула после столкновения со шведским каботажным судном, пароходом «Видар», у Старт-Пойнт 12 ноября 1925 года, погубив 68 человек команды. Место аварии было найдено в 1999 году спортсменом-ныряльщиком в 35 милях к юго-востоку от Плимута. М-2 имела ангар с краном, чтобы можно было поднять на борт лодки легкий гидроплан (см. на фотографии). Она необъяснимым образом ушла на дно всего в двух с половиной милях от Портленда 26 января 1932 года. Ее видели ныряющей носом под углом в 45 градусов с проходившего мимо грузового парохода, капитан которого ничего не знал о подводных лодках и не понял, что означает такое погружение. Только когда газеты напечатали заметку «М-2 пропала», — только тогда он откликнулся, но к тому времени 67 человек команды и два пилота Королевских ВВС уже погибли. Скоро подводники, знавшие историю класса «К», указали, что М-2 была введена в строй ровно 13 лет назад.
Флот предпринял многочисленные попытки поднять и отремонтировать лодку, но в конце концов должен был уступить ее морю. Обсуждались две теории ее гибели: первая — что ангар самолета дал течь, что стало причиной моментального затопления, и вторая — что когда субмарина ныряла носом, произошла утечка кислоты из батарей и команда была отравлена газом. Начались призывы общественности помочь молодым семьям погибших. В сентябре 1970 года М-2 потребовала семидесятую жертву: 30-летний аквалангист Фрэнк Торн из Тонтона, в графстве Сомерсет, нырял в районе места аварии и не вернулся Вероятно, он попал в ловушку в ангаре.
Только М-3 поддержка репутацию класса, плавая в качестве минного заградителя до того, как в 1932 году ее отправили на слом. Она была единственной лодкой классов «К» и «М», которая избежала аварий за все время от спуска на воду в 1916 году до снятия со службы в 1932 году. Шестнадцать лодок попали в крупные аварии, восемнадцать навсегда остались на дне моря — гигантские гробы для десятков членов команд, нашедших смерть в чреве безобразного чудовища. За эти шестнадцать лет относительно спокойных операций на лодках класса «К» и переделанного класса «К» погибло более 300 человек — ни один из них не погиб во время действий неприятеля.
Немногим более удачной, в условиях явного стремления Британии (с 1915 года) построить самую большую в мире субмарину, была Х-1. Она выплыла из ведшихся с середины до конца войны дискуссий о строительстве лодки большей и лучшей, чем те, которым обладала Германия. Удалось ли Британии в действительности построить такую лодку -вопрос спорный, но чего в итоге действительно удалось достичь, так это создания субмарины-крейсера водоизмещением в 3600 тонн. Это был — совершенно определенно — настоящий подводный крейсер, способный развивать скорость в 18,5 узлов на поверхности, имел 140 метров в длину и нес на себе четыре 5,2-дюймовые орудия на двухорудийных башнях. Лодка была закончена в 1925 году и успешно прошла жесткие испытания. Проблема была в том, что с 1915 года, когда была высказана идея, расклад сил в мире изменился. Лодке не нашлось места в британском флоте, и существовала серьезная опасность того, что ее могут скопировать потенциально враждебные государства. Таким вот образом самой большой из существующих в мире субмарин досталась трудная жизнь, проведенная в основном в доках; лодка так и не увидела значительных походов, и в конце концов в 1937 году колосс был отправлен на слом.
Для большинства подводников гибель таких крупных лодок была неожиданностью. Происходившие вслед за катастрофами класса «К» другие трагедии мирного времени слишком часто случались в первую четверть века подводной службы. В течение многих лет жизнь под водой не привлекала ни офицеров, ни рядовых — они выбрали флот, чтобы плавать по морям, а не по морскому дну. Возникла необходимость в принудительном наборе, поскольку страх ожидания преждевременной гибели был для подводников весьма насущной проблемой. Опыт Британии более, чем любой другой страны, за исключением Германии, был достаточным, чтобы напугать значительное число моряков и надводных, и подводных кораблей, когда так много людей погибло на подводных лодках, откуда часто не было надежды выбраться и спастись. Кэптен Рональд Милл, пришедший во флот из Дартмута 17-летним юношей, оказался на подводной лодке в начале 1920-х гг., и, как и многие другие, по принципу «ты, ты и ты — два шага вперед»:
«В действительности я специализировался в морской навигации, но тогда немного спешили с набором на подводные лодки, и меня мобилизовали. Вот и все, коротко говоря. У меня не было выбора. Естественно, это мне не очень понравилось, но после того, как я прослужил первые три года, я оценил те дополнительные деньги, которые я получал, и я подумал о женитьбе, о том о другом — и решил, что лучше останусь. И я остался — еще на 20 лет».
В период между двумя мировыми войнами Британия продолжала настаивать на запрещении подводных лодок или, по крайней мере, на ограничении количества строящихся лодок. Однако это не остановило принятия Адмиралтейством новых проектов и нескольких воистину революционных технологий. Несмотря на первоначальное сопротивление Адмиралтейства дальнейшему строительству субмарин, Британия вскоре опередила весь мир — в техническом, если не в количественном, отношении. Адмиралтейство, финансируя новые способы обороны и обнаружения противника, тоже шло вперед семимильными шагами.
Одной из наиболее выдающихся разработок было устройство, известное как АСДИК, названное так по начальным буквами комитета, финансировавшего работы. Оно было разработано для установления местонахождения подводной лодки под водой и было гораздо более сложным, полным и современным, чем существующее слушающее устройство, гидрофон. Его надо было устанавливать на днище эсминца, и, медленно двигаясь по широкой дуге, АСДИК мог передавать и принимать сигналы. Когда звуковые волны ударялись о корпус подлодки, они отражались и возвращались назад, и отраженный «свист» — звук, знакомый по многочисленным фильмам о подводных лодках, — улавливался принимающим устройством. Время, проходившее между отправкой сигнала и ответным «свистом», указывало оператору АСДИК, как далеко находится субмарина. После этого эсминец мог точно атаковать лодку глубинными бомбами. АСДИК, предшественник гидролокатора, с успехом применялся подводниками против подводных целей и в конце концов сменил гидрофон, который был неспособен с какой бы то ни было точностью определить скорость и курс вражеского судна и расстояние до него.