Другие

— Есть, командир, — спокойно отозвался тот, и за спиной Стольникова зазвучали привычные команды.

— Олег, нам нужно торопиться. И еще… — дождавшись, когда в «зеленке» исчезнет спина последнего из бойцов, Кабана, капитан посмотрел на прапорщика. — Олег, мы вернемся к своим. Но прежде нужно попасть на завод. Я не хочу оставлять за спиной нерешенные проблемы.

— Я разве возражаю? Я готов, Саша.

— Тогда вперед.

До входа в бункер было около пятисот метров, когда раздался первый выстрел в их сторону. Пуля свистнула, и снова стало тихо. И вдруг раздался громкий пересвист и послышался звук выстрела. Разведчики рухнули на землю, и в этот миг боевики открыли шквальный огонь. Казалось, чехи специально дожидались, когда разведчики лягут за укрытия. На самом деле это был обычный звуковой обман. Выпущенная из ствола оружия пуля имеет скорость выше скорости звука, и часто бывает так, что боец ловит ее грудью и умирает, не услышав хлопка оружия. Поэтому, когда раздался свист первой пули, Стольников упал на землю и еще до соприкосновения с ней понял, что стреляли по ним с расстояния не менее трехсот метров. В противном случае он услышал бы выстрел.

— Они держат оборону в сотне метров от бункера!

— Да я их вижу! — ответил Жулин, ныряя головой за камень. — Только не могу понять, сколько их там.

Стольников вставил гранату в подствольный гранатомет, то же самое сделал прапорщик. Выбрав угол атаки, они нажали на спуски. Заряды ушли в небо, и еще до того, как вдали послышались их разрывы, разведчики выстрелили еще по одной гранате. А после — еще.

Парные разрывы грохотали впереди, Саша видел, как вздымается земля на месте их падения, и пока боевики искали укрытие, торопился преодолеть разделяющее их расстояние.

Когда снова раздался свист, на этот раз уже сопровождаемый выстрелами, разведчики снова залегли. Теперь перестрелка шла почти в упор.

— Еще по паре раз ударим?

Саша выглянул из-за камня.

— Боюсь, теперь стрелять придется прямым выстрелом.

— А гранаты мимо не пролетят?

— Промажешь — пролетят!

Выглянув из-за холма, они выстрелили из подствольных гранатометов. Перезаряжать было некогда — до бандитов теперь оставалось чуть больше пятидесяти метров.

— Ну, аллахакбары, держите яйца руками! — озлобленно выкрикнул прапорщик, стреляя очередями и мчась вперед.

Стольников двигался правее, во время последней «лежки» ему удалось выхватить из кармана жилета ручную гранату.

— Олег, лежать! — выкрикнул он, швыряя «Ф-1».

Это было рискованно. Оборонительная граната, радиус разлета осколков которой двести метров, могла посечь и разведчиков. Но это был единственный способ подавить сопротивление боевиков. Против них работали три или четыре автомата и ручной пулемет. По мере продвижения Саше стало ясно, что стрельба из «АК» поредела, но пулемет по-прежнему работал. К нему-то, стараясь угодить за спину пулеметчику, и бросил он гранату.

Разрыв разметал в разные стороны засевших за бугром боевиков. Стольников видел, как в воздух подлетел автомат и комья земли, густо перемешанные с фрагментами человеческого тела.

До людей Алхоева оставалось несколько шагов…

Вскочив на бугор, разведчики опустошили магазины. Под ними корчились в агонии трое боевиков. Одному из них оторвало руку, живот другого был распорот чугунными осколками, бандит двигал ногами и шептал что-то на языке, который не понимали ни капитан, ни прапорщик.

— Один ушел, — крикнул Олег, вскидывая автомат.

Боевик без оружия, держа зачем-то в руке кепку, стремительно убегал в сторону холма, очертания которого Стольников узнал сразу: это был вход в бункер Алхоева.

Жулин нажал на спусковой крючок, и автомат дернулся в его руке. Бандит, споткнувшись, еще некоторое время бежал, а после стал хромать. Чем дальше он уходил, тем заметнее становилась его хромота.

— В поясницу… — пробормотал Жулин. — Он сейчас в шоке и движется на автопилоте… А вообще-то с таким ранением не ходят.

Подняв автомат, он на бегу выстрелил еще раз. Боевик резко остановился и повалился лицом вперед. Он упал плашмя, едва коснувшись коленями земли.

До входа в бункер оставалось не более пятидесяти метров…

Яшин торопил группу, боясь опоздать. До места перестрелки они добрались через пять минут.

— Вот он, овраг! — задыхаясь, стволом пулемета Кабан показал расщелину в земле.

— Разве никто, кроме тебя, его не видит? — усмехнулся Яшин и блеснул зубами.

— Только не нужно в него спускаться, газы могут быть тяжелыми, и испарения нас отключат! — предупредил Шурик.

— Хорошо, товарищ лейтенант, — улыбнулся сержант. — Мы не будем спускаться в овраг. Хоть я и не планировал это делать…

Они рысью обежали расщелину и, войдя в «зеленку», ускорили бег.

Рельеф местности, по которой они двигались, был необычен. Заросли чередовались с оврагами, и было непонятно, за счет чего могли образоваться в земле эти трещины. Воды поблизости не было, грунт был прочен, не могло же солнце раскалить землю до такой степени, что началось движение горных пород?

— Какого черта? — ругался Яшин, то погружаясь в «зеленку», то выходя из нее. И каждый раз, когда это случалось, приходилось обходить очередную расщелину.

— Откуда взялись здесь эти траншеи?!

Удивление Яшина, исходившего ногами и объехавшего на броне почти всю Чечню вдоль и поперек, было понятно, хотя Шурик и принимал его возгласы за обычное раздражение. Прав был сержант в одном — рельеф необычен и, скорее всего, объяснения тому нет. Местность, по которой они шли, являлась крышей самого большого подземного завода в мире…

— Не отставать! — рявкнул Яшин и повернулся к Шурику. — Товарищ лейтенант, разрешите задать вопрос?

— Я по поводу своей позиции уже высказался!

— Какой позиции? — изумился сержант.

— По поводу пыток и убийства военнопленных!

— Да я не об этом!

— Тогда о чем, сержант? — легко дыша и передвигаясь без труда, спросил Ждан.

— У вас женщины были?

— Чего?!

— Нет, я так, из любопытства… Если не хотите, не отвечайте. Мы, в разведке, все друг о друге знаем. Так положено. Как только появляется новый офицер или боец, так сразу собираемся, и он рассказывает, сколько у него женщин было, кого он в каких позах… Ну и так далее. Так у нас заведено, традиция…

— Что, и Стольников о себе рассказывал?

— Ну а как же?! Это же разведка!

— Серьезно, что ли? — изумился Ждан.

— Я думал, вы знаете.

— Нет, ну, знал, конечно…

— Ну вот.

Шурик выдержал паузу, думая, с чего начать.

— Вы знаете, сержант Яшин, у меня с этим делом всегда трудности были… Нет-нет, не в том смысле, что секс там или что…

— Не стесняйтесь, не стесняйтесь, — поощрил Яшин.

— Послушайте, я вам сейчас все расскажу, а потом еще остальным рассказывать?

— Да вы не волнуйтесь. Я сообщу, что мне уже рассказано, так что все в порядке! Так заведено.

— Ну ладно, — успокоился Шурик. — В общем, друг у меня в Коломне есть. Так вот все, что мне приходится покупать или красть, к нему приходит само и уже полураздетое. Целый день как какой-нибудь Басков шлифуешь перья, буриданишь между Кензо и Гуччи, заказываешь столик, потом ведешь на Хворостовского…

— Так, так…

— А когда уже в гардеробе накидываешь пальто на эти многообещающие хрупкие плечи, ей вдруг мама звонит. И голосом Левитана сообщает, что ноготь сломался. В этой связи ей срочно нужно ехать к маме. Они там вдвоем приставят обломок на место, прочитают при свечах послание Павла коринфянам, поцелуют шов по очереди и акрил регенерирует. Я должен в это срочно поверить. Потому что они всегда так делают. И я верю, ибо сам всегда так делаю. «Костик, ты позвони мне ровно в девять, скажи, что ноготь сломался. Если крокодил, я отвалю». Но тут было, видимо, без вариантов, мама просто сказала, перекрещивая на пороге дочку: «Чтобы в десять дома была, стерва». Маму моя прелесть боялась, как зубного, но свинью ей все равно подложила, хоть и шепотом. «Пойдем в туалет, там сейчас никого…»

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.