Страница 42 из 57
Вывод «Аполлона» на орбиту прошел нормально. Теперь необходимо было сблизиться со станцией. Потребовалось три коррекции орбиты, прежде чем Конрад увидел ее навигационные огни. Почти через восемь часов после старта аппараты сблизились. Прежде всего астронавты совершили инспекционный облет «Скайлэба», пилотируя «Аполлон» всего в полутора метрах от нее. Осмотр подтвердил результаты наземного анализа – один лепесток панелей солнечных батарей полностью оторвался, другой раскрылся лишь на 15 градусов вместо 90 градусов из-за того, что был заклинен кусочком противометеоритного экрана. Астронавты сообщили Центру управления, что устранить повреждение механизма раскрытия не составит особого труда. После этого они позволили себе вспомнить о своих обычных «земных» потребностях. Они подстыковали «Аполлон» к станции и впервые за время нахождения в его креслах позавтракали, хотя этот прием пищи можно было бы с успехом назвать и обедом, и ужином.
Подкрепившись, они продолжили работу. Астронавты отстыковали «Аполлон» от станции, затем разгерметизировали кабину и открыли люк в командном отсеке. Вейц высунулся из него и с помощью специального крюка на длинной ручке попытался вытащить обломок противометеоритного экрана из механизма раскрытия панелей солнечных батарей. Но все его усилия оказались тщетными. Измучившись, он прекратил свои попытки, отложив их на потом. На Земле решили, что астронавтам следует отдохнуть – ведь они находились без сна более 20 часов. Закрыв люк, экипаж наддул кабину кислородно-азотной смесью и снял скафандры. Оставалось осуществить жесткую стыковку со станцией, но здесь возникло новое осложнение. Первая попытка стыковки успеха не принесла. Конрад попытался сделать это второй раз – результат был тем же. Астронавт настойчиво повторял операцию, пока не пришло понимание, что стыковочные замки неисправны. Нужно было что-то предпринять. Выход напрашивался сам собой – выйти в космос и осмотреть, а если потребуется, то и исправить соответствующий механизм. Но этот план в Хьюстоне не утвердили и предложили другой. Астронавты вновь надели скафандры и разгерметизировали кабину. Через лаз в стыковочном узле один из них добрался до замков и отключил электроприводы нескольких замков. Теперь стыковка удалась. Экипаж наконец-то получил возможность поспать после 27 часов напряженного полета.
А на Земле было не до отдыха. Специалисты анализировали ситуацию, пытались составить план будущих действий по спасению станции. Большинство сходилось на том, что расклинить уцелевшую панель экипажу вряд ли удастся. Надежда оставалась на выход в открытый космос, запланированный на 19 июня, но она была слишком мала. В лучшем случае можно было рассчитывать на то, что первый экипаж «Скайлэба» получит некоторый опыт ремонтных работ, с учетом которого второй экипаж, снабженный более совершенным инструментом, добьется успеха. Такой инструмент уже изготавливался специалистами НАСА. Еще раз прикинули запас энергетики. Ее было немного. Основными ее источниками могли служить солнечные панели комплекта астрономических приборов.
26 мая экипаж ожидала чрезвычайно напряженная работа – нужно было установить теплозащитный экран на поверхности «Скайлэба». Прежде всего астронавты решили обследовать станцию. Это было довольно опасно, поскольку ее атмосфера из-за высокой температуры могла содержать ядовитые газы. Астронавты все же решили пойти без скафандров, но натянули на руки перчатки, поверх мягких «домашних» туфель надели специальную обувь. С величайшими предосторожностями они отправились в путь. Сначала они вставили химический детектор в лаз между состыкованными аппаратами и убедились, что ядовитых газов там нет. Затем надели респираторы и двинулись на станцию. Впереди «шел» Вейц и нес газоанализатор. Не обнаружив какой-либо опасности, астронавты «вплыли» в шлюзовую камеру, а из нее – в блок станции. Чутье подсказывало Вейцу, что станция находится в хорошем состоянии. В кабине было чисто, в воздухе плавала какая-то гайка и кусок материи – явное свидетельство чей-то производственной небрежности. Газоанализатор показал, что в атмосфере станции нет токсичных газов. Было довольно тепло. Вейц предположил, что температура примерно 32-38°С. На Земле кто-то пошутил, что пребывание на станции похоже на жизнь в пустыне – не очень приятно, но возможно. Вейц далее сказал, что он чувствует, как все излучает тепло, хотя это не создает особых неудобств, ничего не кажется горячим, тепло сухое. Кервин добавил, что на станции пахнет горячим металлом. Вейц и Конрад не удержались от соблазна и подплыли к иллюминаторам, чтобы понаблюдать за Землей. Конрад заметил стартовые площадки на космодроме имени Дж.Кеннеди, рассмотрел шоссе, ведущее к аэродрому. Вейц узнал город Сиэтл.
Вернувшись на «Аполлон», астронавты позавтракали, а затем распаковали теплозащитный экран «Зонт». На станции был предусмотрен специальный «научный шлюз» для выдвижения в открытый космос приборов (без предварительной разгерметизации кабины). Именно через него астронавтам предстояло выдвинуть теплозащитный экран, раскрыть его и накрыть им станцию. Решили, что эту работу будут выполнять Конрад и Вейц. Кервин должен был остаться наблюдать через иллюминатор за ходом ее выполнения. Операции по установке экрана растянулись на целых четыре часа. Было жарко, температура в некоторых местах станции достигала 45°С. Каждые 20 минут астронавты «уплывали» в более прохладную шлюзовую камеру, чтобы хоть немного охладиться. Когда, наконец, работа была закончена, Кервин сообщил, что полотнище полностью развернуть не удалось, на нем остались три большие складки. Попытки исправить положение ни к чему не привели. На Земле выразили надежду, что складки разойдутся после того, как полотнище прогреется Солнцем.
После установки экрана температура стала снижаться с довольно большой скоростью – примерно один градус в час. В Центре управления полетом приняли решение переориентировать станцию в положение, при котором оставшиеся солнечные батареи будут максимально освещаться Солнцем.
Экипаж приступил к расконсервации станции. Температура на борту по-прежнему оставалась высокой, и у астронавтов несколько раз были небольшие тепловые удары, которые вызывали серьезное беспокойство у медиков.
Через два часа после установки экрана астронавты начали готовить обед.
27 мая, в 7 часов, наступило время отдыха. Спали они плохо и через пять с половиной часов доложили на Землю, что проснулись и готовы продолжить работы по расконсервации станции. Температура атмосферы станции снизилась до 37°С. Появилась надежда, что скоро экипаж сможет перейти сюда на «жительство». В основном блоке «Аполлона» царил беспорядок, было тесно из-за обилия всевозможных «лишних» вещей. И вообще «Аполлон» был менее комфортабельным, чем «Скайлэб».
Экипаж позавтракал и погрузился в свои хлопоты. Астронавты довольно легко передвигались по станции вдоль натянутого по всей ее длине нейлонового троса. Они заметили, что звуки их голоса быстро угасают. Им приходилось кричать друг другу, хотя они находились почти рядом.
Жизнь на станции постепенно входила в колею. После установки экрана всем стало ясно, что экипаж вполне может провести на ней весь запланированный срок. Руководителей полета, правда, теперь беспокоили большие расходы топлива на многократную переориентацию станции, потребовавшуюся для обеспечения ее теплового режима в первые 12 суток полета. На борту оставалось теперь менее 50 процентов его запасов. Конрад был поглощен мыслями о ремонте панели солнечных батарей. И чем больше он над этим думал, тем больше приходил к убеждению, что это можно сделать с помощью имеющегося инструмента. Он поделился своими соображениями с наземными специалистами и встретил понимание. Еще раз изучив полученные с «Аполлона» телевизионные изображения, в Центре управления пришли к выводу о возможности ремонта во время запланированного на 19 июня выхода одного из астронавтов в открытый космос.
Охлаждение помещений станции несколько приостановилось. Температура внутри нее по-прежнему была довольно высокой. Телеметрические датчики бесстрастно фиксировали, что пол станции нагрет до 41°С, баки с водой – до 55°С, а металлические шкафы для хранения пищи – до 47°С. Особенно трудно было соединять между собой металлические трубопроводы, которые нагрелись больше всего. Но экипаж действовал энергично и выполнил большой объем работ.