Страница 36 из 57
Это оригинальное и весьма изобретательное решение дало положительный эффект – содержание углекислого газа стало быстро уменьшаться и достигло вполне приемлемых величин.
Только справились с одной проблемой, как возник повод для новых волнений. В 23 часа 10 минут появился сигнал о перегреве одной из химических батарей. На Земле немедленно провели моделирование ситуации и успокоили экипаж – батарея работала нормально, из строя вышел температурный датчик.
Газ, истекавший из двигательного отсека, закручивал корабль и затруднял наведение на Землю остронаправленной антенны. Связь с кораблем резко ухудшилась. По распоряжению руководства НАСА, был включен в работу американский радиотелескоп, расположенный в Паркса (Австралия).
16 апреля, незадолго до третьей коррекции траектории, повысилось давление в одном из баллонов с гелием. В результате сработал предохранительный клапан, и выходящий газ стал закручивать корабль с довольно большой скоростью. Правда, запасов гелия было достаточно, чтобы обеспечить запуск двигателя для коррекции, но вращение затрудняло ее проведение.
Недостаток энергетики на борту привел к нарушению теплового режима. Поскольку электрообогреватели включать было нельзя, температура в кабине начала падать и достигла 11°С. Экипаж, лишенный жизненного пространства, не имел возможности двигаться и стал замерзать. Астронавтам казалось, что в кабине холоднее, чем это было на самом деле. Они передали на Землю, что температура на корабле составляет всего 2-4°С. Сначала они спали в отсеке экипажа, где было особенно холодно. Астронавты надели второй комплект нательного белья, Ловелл спал даже в ботинках, в которых должен был выйти на Луну. Вскоре температура упала настолько, что астронавты вынуждены были перейти в лунную кабину. В ней было тесно и неудобно. Хейс один раз даже попробовал отдыхать в туннеле-лазе. Спали астронавты неспокойно. Сначала они решили, что будут отдыхать по очереди, но потом все перемешалось.
Особую озабоченность у всех вызывала предстоящая коррекция траектории полета. Как только наземный вычислительный комплекс получил данные о расчетном месте посадки «Аполлона», в этот район был направлен вертолетоносец «Иводзима». СССР, Англия и Франция объявили о выделении своих кораблей для спасения экипажа в районах, где не было поисково-спасательных команд США. Французские корабли ожидали «Аполлон» в некоторых районах Атлантического океана, английские – полным ходом шли к острову Мадагаскар. Синоптики предсказали, что в расчетном районе посадки будет свирепствовать циклон Элен, однако, к счастью, он прошел стороной.
В 4 часа 32 минуты, 16 апреля, была проведена третья коррекция траектории. И опять ее результаты не могли в полной мере удовлетворить специалистов. Траекторные измерения показали, что угол входа аппарата в атмосферу Земли имеет допустимые пределы, но не оптимален. Требовалась еще одна, четвертая по счету коррекция. На этот раз решили не испытывать судьбу и воспользоваться двигателями системы ориентации лунной кабины, с помощью которых можно было немного изменять угол входа корабля в атмосферу.
Коррекция была проведена 17 апреля в 12 часов 53 минуты и прошла успешно. Расчеты показали, что корабль приводнится в удовлетворительном районе.
Однако впереди экипаж ожидали весьма ответственные операции. Одна из них – отделение от корабля двигательного отсека. Если бы не авария, то эта операция была бы вполне заурядной. В сложившихся же условиях специалисты опасались, что пиротехнические устройства, служившие для разрыва связей между двигательным отсеком и отсеком экипажа, могут быть повреждены. Кроме того, двигательный отсек после его отделения обычно уводился с помощью вспомогательных двигателей, которыми теперь нельзя было воспользоваться. Наконец, освобожденный от двигательного отсека корабль, представлявший собой нерасчетную связку отсека экипажа и лунной кабины, мог оказаться неустойчивой в динамическом отношении системой, стабилизация которой могла вызвать серьезные трудности. На Земле на моделирующих устройствах отрабатывались различные варианты отделения от корабля двигательного отсека. В конечном итоге остановились на следующем. Корабль разворачивается на 45 градусов по отношению к направлению своего движения. Затем с помощью двигателей системы ориентации лунной кабине сообщают импульс по оси корабля так, что он начинает перемещаться вперед двигательным отсеком. После этого подрываются пиротехнические устройства, и с помощью двигателей системы ориентации корабля ему дают импульс в противоположном направлении. Корабль и двигательный отсек в результате разойдутся в разные стороны. Процедура, как видно, была сложной.
Медицинский руководитель полета порекомендовал астронавтам, напряжение которых достигло своего предела, принять стимулирующие средства.
В 13 часов 15 минут двигательный отсек благополучно был отделен от корабля, все страхи остались позади. После увода отсека астронавты получили возможность его рассмотреть. Их взору открылась ужасающая картина. Целая панель корпуса длиной около четырех метров и шириной свыше полутора метров оказалась вырванной взрывом, было повреждено сопло маршевого двигателя, у остронаправленной антенны образовалась своего рода свалка поврежденного оборудования.
Следующей операцией было отделение от отсека экипажа лунной кабины. И эта процедура оказалась нештатной. Ее провели примерно так же, как и отделение двигательного отсека. В кабине осталось всего около 20 килограммов воды и 15 килограммов кислорода. На период посадки ряд стран, в том числе и СССР, Англия, Франция, объявили радиомолчание на рабочих частотах экипажа.
В 18 часов 07 минут, 17 апреля, отсек экипажа благополучно приводнился в 7,5 километрах от вертолетоносца «Иводзима». Спуск отсека на парашютах и последующие операции по спасению космонавтов транслировались по телевидению. Единый вздох облегчения пронесся не только по Америке, но и по всему миру.
Астронавты были очень утомлены. Они потеряли в весе от 2,5 до 4,5 килограммов. Хейс был болен, у него поднялась высокая температура и началось урологическое расстройство.
Астронавты были доставлены самолетом на Гавайские острова (в Гонолулу), куда вскоре прилетел президент Никсон и вручил им высшую гражданскую награду США – «Медаль свободы». Ею же он наградил и наземные службы Хьюстона – их работа была высокопрофессиональной и заслуживала большого уважения.
В СССР 1 июня 1970 года стартовал в космос корабль «Союз-9» с космонавтами А.Г. Николаевым и В.И. Севастьяновым. Этот полет потребовал от экипажа большой выдержки и мужества. Тесная, некомфортабельная кабина корабля не была предназначена для длительных полетов. В ней отсутствовали необходимые для этого тренажеры: беговые дорожки, велоэргометры и прочие служащие для борьбы с невесомостью устройства. В то время не было еще полной ясности, как влияет на человеческий организм длительное пребывание в невесомости. Тем не менее экипаж был отправлен в рекордный полет. Если американские астронавты на «Джемини-7» летали почти 14 суток, то А.Г. Николаев и В.И. Севастьянов провели в космосе около 18 суток. Вряд ли это диктовалось деловыми соображениями; здесь вновь определяющую роль сыграло стремление к приоритетам. Последствия общеизвестны – космонавты испытали серьезные трудности при адаптации к наземным условиям после полета. Для них все закончилось благополучно, но ведь могло быть и по-другому…
20 октября 1970 года вновь был запущен «Зонд-8». Облетев Луну, аппарат вернулся на Землю и приводнился в Индийском океане в 730 километрах юго-восточнее острова Чагос, в 15 километрах от корабля поисково-спасательной службы.
На этом отработка корабля «Л-3» была прекращена. В принципе следующим этапом должен был стать облет Луны космонавтом. Академик В.П. Мишин на вопрос о том, почему же такой полет не состоялся, назвал несколько причин. Во-первых, после полета американцев на Луну ее облет советским космонавтом терял смысл. Во-вторых, не хотелось производить запуск с помощью «Протона», ведь эта ракета больше подходила для непилотируемых полетов, поскольку при выходе из строя всего одного двигателя необходимо было аварийно прекращать полет. Конечно, с помощью такого рода ракет до сих пор запускают на орбиту космонавтов, но в то время испытывалась «Н-1», на которой при выходе даже из строя двух двигателей можно было продолжить полет. С ее помощью как раз и предполагалось осуществить программу «Л-1».