Страница 34 из 57
По-видимому, после удачных полетов «Аполлонов» у руководителей программы появилась некоторая доля самоуверенности и легкомыслия. Однако расплата за беспечность наступила довольно быстро. Через 36,5 секунд полета в кабине возник электрический разряд, вызвавший отключение топливных элементов и ряд других мелких неполадок. На 52-й секунде полета вновь произошел разряд. Астронавты увидели яркую вспышку, после которой на пульте загорелось множество аварийных сигналов. Можно представить себе их ощущения в этот момент. Пульс астронавтов подскочил до 130-140 ударов в минуту. Но даже в такой сложной ситуации они не потеряли самообладания. Грозовой разряд отключил топливные элементы, вывел из строя гироскопы инерциальной системы наведения и навигации корабля (они встали на упоры). Конрад срочно включил аварийную систему, получавшую питание от химических батарей. Началась борьба за спасение корабля. Бин через некоторое время попробовал включить топливные элементы, и они, к радости экипажа, заработали. Благодаря усилиям астронавтов через 270 секунд полета были введены в строй все остальные системы. А ведь это происходило на участке выведения корабля, когда астронавты и без того испытывали нервное напряжение и большие перегрузки. Основная система наведения и навигации начала работать только на 32-й минуте полета, когда в тени Земли экипаж с помощью астронавигационных приборов провел наблюдения звезд и выставил гироплатформу. К счастью, разряды не повредили систему управления ракеты-носителя, в противном случае пришлось бы прибегнуть к услугам аварийной системы спасения.
Дальнейший полет «Аполлона-12» к Луне проходил без особых происшествий. Бин испытывал неприятные ощущения – слизистая оболочка носа пересыхала в чисто кислородной атмосфере. Но это явление было не новым, и с ним приходилось мириться. У Конрада от пасты, которой к телу были приклеены биотелеметрические датчики, началась аллергия. Он оторвал один из них, но раздражение кожи усилилось. Приходилось терпеть.
Посадку на Луну осуществлял Конрад. Когда кабина снизилась до высоты примерно 100 метров, вдруг с Луны от струи двигателя поднялось большое облако пыли. Это было неожиданным – экипаж «Аполлона-11» с таким явлением не сталкивался.
Впрочем, вопрос о лунной пыли имел довольно большую историю. Еще в конце 50-х – начале 60-х годов, когда на повестку дня встала проблема создания космических автоматов для посадки на Луну, специалисты разных стран задумались о том, каков характер лунного грунта. Академик Б.В. Раушенбах, вспоминая, как решался этот вопрос у нас в стране, писал: «…половина ученых говорила, что поверхность Луны каменная и шасси (аппаратов) надо сделать, как у самолета, который садится на бетон. Другие говорили: «Нет, исследование отраженного света Луны показывает, что Луна покрыта пылью, и если на нее что-нибудь сядет, то моментально утонет. Надо делать большой надувной мешок…» Королев слушал, слушал и сказал: «Значит так, грунт у Луны твердый». Тогда один из «пыльных» вскакивает и кричит: «Ни один серьезный ученый не подпишет такого утверждения!» Королев говорит: «Не подпишет? Сейчас». Пишет: «Луна твердая. Королев»».
Вопрос о лунном грунте решали и американские специалисты. Ко времени полета «Аполлонов» в результате исследований Луны автоматами стало ясно, что грунт на ней твердый и покрыт некоторым слоем пыли. Но чтобы ее было так много… Этого никто не предполагал.
С пылью должен был бороться экипаж «Аполлона-12». Вскоре она скрыла от наблюдения всю поверхность Луны, и Конраду пришлось применить все свое мастерство, чтобы почти вслепую посадить аппарат. Это произошло 19 ноября в 6 часов 54 минуты 43 секунды по Гринвичу или в 110 часов 32 минуты 43 секунды по бортовому времени. Кабина прилунилась всего в двухстах метрах от аппарата «Сервейер», что было ближе, чем предполагалось, но и ближе к краю довольно большого кратера, чем этого хотел Конрад.
Примерно через пять часов после прилунения третий человек ступил на поверхность Луны. Им был Конрад.
– Возможно, для Нейла это был небольшой шаг, но для меня большой, – сказал он, намекая на свой маленький рост.
Ему показалось, что склон кратера очень крутой, и поэтому к «Сервейеру» подойти будет невозможно. Однако уже во время следующего выхода Конрад понял, что стал жертвой оптического обмана – небольшая высота Солнца над горизонтом создала иллюзию крутизны кратера. Ноги астронавта проваливались в пыль, она осаждалась на скафандре, ухудшая видимость. Через полчаса пребывания на Луне Конрад доложил, что он весь в пыли, будто вывалялся в графитовом порошке.
Вскоре на лунную поверхность вышел Бин. Он приступил к установке телевизионной камеры, но она вышла из строя. Попытки отремонтировать ее оказались безуспешными. Расстроившись, он даже ударил по ней – вдруг заработает, но на экране телевизоров лишь замелькали полосы.
Астронавты установили на Луне ряд приборов, собрали образцы грунта. При этом они удалялись от кабины примерно на 100 метров. Во время своего лунного похода они наткнулись на два холма в форме усеченного конуса высотой 1,5 метра и диаметром 4,5 метра (нижнее основание) и 1,2 метра (верхнее основание). Несмотря на пыль, они легко передвигались, иногда метровыми прыжками. Со стороны это выглядело, по их словам, как «бег жирафа, заснятый замедленной киносъемкой». Они говорили, что ноги совсем не устают и что возникает такое чувство, будто спускаешься с горы. Астронавты шутили, смеялись, насвистывали… Может быть, это было и напускное… Ведь все-таки они находились в стрессовой ситуации. Бин шутки ради подбросил упаковку одного из приборов, и она улетела на высоту около 100 метров. Он заявил, что готов оставаться на Луне весь день. Первый выход длился 4 часа 01 минуту 23 секунды. Астронавтов с Земли консультировали Армстронг и Олдрин. Армстронг, оценивая действия своих товарищей, сказал, что они сделали гораздо больше, чем он мог предположить.
Вернувшись в лунную кабину, астронавты прежде всего подзарядили кислородом и водой ранцевые системы жизнеобеспечения своих скафандров, затем приняли пищу и устроились на отдых.
Конрад даже не стал снимать скафандр, мотивируя это тем, что пыль рассеется по всей кабине. Спали они плохо и прервали отдых всего через четыре с половиной часа. Приняли пищу и начали готовиться к выходу на поверхность.
Теперь они двинулись к «Сервейеру», обследуя по пути небольшие кратеры. Конрад не удержался от соблазна и дважды скатил в кратеры небольшие камни размером с апельсин. Он заметил, что сталкивать их было довольно трудно, но катились они далеко. Один раз он упал. Как боялись этого те, кто готовил полеты на Луну. Но оказалось, падение на ней происходит так медленно, что астронавт успевает повернуться и устоять на ногах. Вскоре астронавты обнаружили, что собирать образцы пород проще руками, а не с помощью инструмента, при этом один наклонялся, чтобы взять образец, а другой поддерживал его за лямку скафандра. Подойдя к кратеру, они начали спуск в него.
Эта операция вызывала у них определенные опасения, поскольку грунт на склоне мог оказаться сыпучим и тогда трудно было бы устоять на ногах. Для подстраховки астронавты запаслись веревкой. Однако воспользоваться ею не пришлось – грунт был прочным. Подойдя к аппарату, они осмотрели его, затем срезали кусок трубчатого алюминиевого каркаса и кусок кабеля. При этом обнаружилось, что алюминиевая трубка и теплоизоляция кабеля стали неожиданно хрупкими. С большим трудом они откололи кусок зеркального стекла, использовавшегося на аппарате для теплоизоляции контейнера с электронными приборами, и, наконец, срезали телевизионную камеру и ковш-захват. Сложив все это в ранец за спиной Конрада, они двинулись к лунной кабине. По дороге собирали образцы пород, извлекая их с глубины до одного метра.
Этот выход дался им труднее, чем первый. Было жарко, хотелось пить. Голоса стали более низкими и хриплыми, пульс – 160-170 ударов в минуту. Им было не до шуток и смеха, они работали сосредоточенно и напряженно. Большие неудобства астронавтам причиняли постоянно сползавшие пластмассовые сумки с образцами, которые к тому же рвались, не выдерживая лунных температур.