Страница 24 из 57
Г.М. Василий Павлович, как вы оцениваете степень готовности к пилотируемому полету «Союза»? Насколько правомочны результаты экспертизы зарубежных специалистов?
В.П. Экспертиза должна быть основана на точных исходных данных, а Филипп Кларк не знает даже, сколько у нас было беспилотных пусков. Какая уж тут экспертиза!
Г.М. Да, но Кларк, исходя из ложного положения о количестве запусков, делает утверждение, что полет не был достаточно подготовлен, а у нас был всего один пуск. Значит, в действительности дело обстояло еще хуже, полет, тем более не был подготовлен.
В.П. Количество и качество – два взаимосвязанных, но, тем не менее, не тождественных феномена. Кларк, ошибаясь в количестве испытаний «Союза», выводит на этой основе закономерность – в каждом последующем полете появлялись все новые и новые отказы, которые должны были, следовательно, продолжаться и на «Союзе-1». Но этой закономерности просто не было, как не было четырех запусков. При единственном беспилотном пуске никаких отказов не было, если не считать того, что в тепловой защите прогорела маленькая пробочка. Аппарат спустился на какое-то озеро, вода через образовавшееся отверстие его наполнила, и он утонул. Его достали и убедились, что все было нормальным, а пробочки на штатном объекте (на «Союзе-1») вообще не было.
Все системы на «Союзе», кроме систем сближения и стыковки, были такие же, как и на «Востоке», «Восходе», на некоторых специальных спутниках, и много раз испытывались в полете. Кроме того, на «Союзе» все, что можно было зарезервировать, мы зарезервировали. Наконец, был один испытательный полет, выявивший слабые места в конструкции и показавший, что все остальное работает нормально.
Так что же должно было послужить для нас источником дополнительного беспокойства? Американцы отправили свой «Спэйс Шаттл» в космос с экипажем вообще без предварительных беспилотных запусков.
Г.М. Запуск «Союза-1» был приурочен к празднику 1 Мая 1967 года. На вас, наверное, «давили» сверху, требовали обеспечить новый впечатляющий успех в космосе. Программа полета была беспрецедентно сложной. На обработку подобного рода операций американцам потребовалось несколько полетов «Джемини»…
В.П. Э-э-э, дорогой мой, да когда же это было, чтобы наше КБ работало спокойно, без гонки и давления сверху. Малограмотные чиновники считают, что честно выполняют свой долг, если они людям, не успевающим вытирать пот с лица, кричат: «Давай, давай!» У нас всегда сроки были сжаты. Что касается сложности программы «Союза», то я согласен – она была сложной. Но это никакого отношения к трагедии не имеет, поскольку до ее выполнения дело тогда не дошло.
Г.М. Я хотел спросить о другом. Сложность программы, ее торжественно-парадная ориентация показывают, и вы с этим согласились, что сроки были сжатыми. Допускаете ли вы мысль о том, что ваши подчиненные в спешке совершили технологические погрешности.
В.П. Нет, не допускаю. Срок здесь ни при чем. Все прекрасно понимали, что от их ответственности зависит жизнь человека. Какой же руководитель по какой-либо системе «Союза» дал бы добро на полет, если бы не был уверен в ее удовлетворительной работе? Теперь о сроках: «Союз» был запущен за неделю до праздника. Значит, мы могли бы даже и перенести дату пуска, нам ничего здесь не мешало. А сколько времени нужно на укладку парашюта? Часы! Небрежность в его укладке была, я уверен, хотя знаю, что здесь есть и другие мнения. Его забили в парашютный отсек с такой силой, что сила трения его о стенки отсека оказалась больше вытяжной силы, а проверить качество укладки не представлялось возможным.
Итак, мнение бывшего Главного конструктора однозначно – причина отказа парашютной системы на «Союзе-1» состоит в неправильной укладке парашюта.
Объективности ради, следует привести и другие точки зрения, существующие по этому вопросу. Космонавт К.П. Феоктистов в одной из своих работ писал: «На испытаниях системы приземления, предшествующих полету Комарова – самолетных и беспилотных космических аппаратов, – все работало нормально. Возможно, каким-то образом в контейнере образовалось разрежение и парашют был в нем зажат».
Некоторые специалисты считают причиной происшедшего особенности конструкции парашютного отсека. Он был встроен в герметичную кабину, атмосфера которой сжимала его стенки. Когда запустили беспилотный вариант корабля, то из-за прогара пробочки в кабине образовался вакуум, и поэтому стенки парашютного отсека оказались ненагруженными. При полете В.М. Комарова пробочки не было, в кабине было давление примерно в одну атмосферу, которое сжимало стенки этого отсека. А они оказались слабыми и зажали парашют.
К сожалению, в то время ситуация не была смоделирована, не были проведены соответствующие испытания, которые однозначно выявили бы причину катастрофы.
Сейчас существует мнение и о том, что следовало бы повторить беспилотный пуск «Союза», но уже без пробочки. По мнению многих специалистов, беспилотные пуски вообще следует проводить до тех пор, пока на корабле не будет ни одного отказа. Однако этот вопрос чрезвычайно сложен, поскольку на всех кораблях отказы обычно случаются, безотказный полет – редкое исключение.
Маневры на орбитах
Потеря темпов исследований по «лунной» проблематике отчетливо ощущалась. В то время как американцы, решив все свои задачи, уже прекратили эксперименты с «Джемини», у нас аналогичные исследования по программе «Союз» только начались. Даже по весьма оптимистическим прогнозам полет на Луну советских космонавтов мог состояться лишь в 1970-1971 годах, т.е. уже после того, как американцы побывали бы там несколько раз. Казалось бы, именно в этот момент и нужно было принять решение об отказе от лунных экспедиций. Но, увы, работы по-прежнему продолжались и требовали все новых и новых затрат. Нельзя сказать, что они были безрезультатны. Четырехступенчатый вариант ракеты-носителя «Протон» мог обеспечить пилотируемый облет Луны на аппарате «Л-1», модификации «Союза». В.Н. Челомей надеялся, что такой полет можно будет осуществить уже в 1967 году к 50-летию Советской власти. Так что в любом случае имелась надежда обогнать американцев в этом эксперименте. Гонка к Луне достигла своей критической точки. Американская разведка пристально следила за нашими космическими объектами. Спутники-шпионы зафиксировали строительство пускового и монтажного комплексов на Байконуре, а также новой антенны в Центре управления полетами, в Калининграде (под Москвой). Американцы знали даже, что в нашем отряде космонавтов тренируются 60 человек.
2 марта 1968 года трехступенчатая ракета-носитель «Протон» вывела в космос беспилотный вариант аппарата «Л-1», известного как «Зонд-4» (запуск, правда, не был направлен в сторону Луны). Полет прошел нормально, что вселило в специалистов новые надежды.
С помощью этой ракеты можно было осуществить пилотируемый полет на Луну по двухпусковой схеме, которая предусматривала запуск двух аппаратов, их стыковку на орбите Земли и последующий полет на Луну. Но этот вариант был сложным, и от него отказались.
15 сентября был запущен «Зонд-5», который облетел Луну и вернулся на Землю. Он приводнился в Индийском океане, но при спуске обнаружились некоторые неполадки – перегрузка и температура оказались больше расчетных.
По-прежнему велись работы по проектам «Н-1» и «Л-3».
Первыми в 1968 году в космос отправились американские астронавты Уолтер Ширра (командир), Уолтер Каннингем и Донн Эйзел на основном блоке космического корабля «Аполлон-7».
Уолтер Каннингем родился в 1932 году. В 1951 году поступил на службу в ВМС США, где освоил профессию летчика. Воевал в Корее. После окончания войны ушел с военной службы. В 1960 году окончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, по специальности физик. В 1961 году там же получил степень магистра наук по физике, затем окончил докторантуру. Работал в одной из промышленных корпораций, где занимался вопросами защиты от баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок, а также изучал проблемы земного магнетизма. Разработанный им трехосный магнитометр был впоследствии установлен на борту первой орбитальной геофизической обсерватории, запущенной НАСА. В отряд астронавтов зачислен в 1963 году. В 1971 году уволен из НАСА. В настоящее время является вице-президентом одной из фирм в Хьюстоне.
Донн Эйзел родился в 1930 году. В 1952 году окончил Военно-морскую академию, получив степень бакалавра наук. Затем прошел обучение в школе по подготовке пилотов для аэрокосмических исследований на авиационной базе Эдуардс (штат Калифорния). Получил степень магистра наук по астронавтике в Технологическом институте ВВС на авиационной базе Райт-Паттерсон. Был летчиком-испытателем оружия на авиационной базе Кертленд (штат Нью-Мексико). В 1963 году зачислен в отряд астронавтов.
С 1970 года работал помощником директора по техническим вопросам пилотируемых космических полетов в научно-исследовательском Центре имени Ленгли. В 1972 году вышел в отставку в звании полковника ВВС США. В настоящее время является руководителем Восточного отделения фирмы «Марион пауэр шавел» (Уильямсберг, штат Вайоминг).