Сексуальная жизнь мужчины. Книга 1

У неё были хорошие организаторские способности, ещё со студенческих лет она активно занималась общественной работой, во всех начинаниях была первой, любила чего-то добиваться и «пробивать».

Ей предложили работать директором картины, и она с радостью согласилась. Это было как раз то, что ей нужно. Валентина добывала реквизит, различное техническое оснащение, режиссер всегда посылал её, когда надо было «выбить» у начальства дополнительное финансирование картины. Ее обязанности и права были очень широки — она была основным «снабженцем» и добытчиком всего, что нужно для картины, а кроме того, командовала бригадой рабочих, грузчиков, шоферов, декораторов и даже покрикивала на художников — декораторов и костюмеров, хотя это не входило в её полномочия.

Командовать она очень любила, и часто режиссеры передавали ей многие свои полномочия, связанные с улаживанием конфликтов с персоналом и актерами, набор технических и даже творческих сотрудников.

Но как она сама шутила, самой главной её обязанностью было поставлять режиссерам молоденьких свежих любовниц и избавляться от прежних, которые уже им надоели — «подтаскивать» и «оттаскивать», — так называла свою основную задачу Валентина. И она со всем успешно справлялась.

Ее все любили, называли «своим парнем», но никто не видел в ней женщину. Она очень высокая, сильная, ширококостная, с громким «командирским» голосом. Как она сама говорит, без «мата» своей речи не представляет. Она могла на равных материться с грузчиком, если была сердита, но могла «послать» и своего непосредственного начальника. Но обычно на неё никто не сердился, да и она сама не обижалась, если мужчины её «посылали» трехэтажным матом. Это был нормальный, по её мнению, стереотип поведения, она к нему привыкла с раннего детства, общаясь с братьями, приятелями, да и мать её не отличалась сдержанностью и правильностью речи.

Она носила очень короткую стрижку, волосы её были прямыми и непокорными, и когда она снимала головной убор, они торчали неровными вихрами, что не делало её более привлекательной. Она даже не носила с собой щенку для волос, приглаживая их ладонью, как делают некоторые мужчины. За кожей и своей внешностью она не следила, мотивируя тем, что ей приходится вставать в 5-6 часов утра, и ей некогда «наводить красоту», поэтому косметикой она не пользовалась.

Весь день она моталась на машине, часто бывала в командировках, спала где придется, часто в машине, если не было другого места, поэтому предпочитала одежду, которая не мнется и не пачкается. Духами она тоже не пользовалась, говоря, что смесь духов и бензина — не самый подходящий аромат.

Хотя её сексуальная жизнь началась рано — в 14 лет, в компании дворовых ребят, но и тогда, и позже к сексу Валентина была равнодушна. Но и желающих поухаживать за ней не находилось.

В кулуарах «киношников» рассказывали, как однажды во время съемок на натуре к спящей в машине Валентине полез один из сильно подвыпивших коллег, который поспорил с приятелями, что «приручит» её, но ему так от неё досталось, что он стал всеобщим посмешищем. В другой раз кто-то по ошибке ночью влез в её гостиничный номер через смежную лоджию. Валентина, не долго думая, схватила его за шиворот и вышвырнула в коридор. Больше охотников добиться её благосклонности не нашлось.

Но тем не менее, она дважды была замужем. Оба мужа — подчиняемые, «послушные», никогда не перечили решительной и властной Валентине. От интимной близости она категорически отказывалась. Сама она своих мужей презирала, обоих называла «овцами», говоря им в лицо, что они даже не заслужили, чтобы их называли «баранами», рассердившись, кричала: «Ну какой из тебя мужик! Я и то больше мужик, чем ты!». С обоими она прожила не более года и выгнала.

Больше мужчин в её жизни не было, но это её не тяготит. Живет одна. Обратилась за консультацией в связи с климактерическими нарушениями. Климакс начался у неё в 38 лет. Сексуальная сторона её совершенно не волновала, но она стала очень раздражительной, вспыльчивой, быстро уставала, а это мешало её работе.

Несмотря на то, что сама она считала себя «уродиной» и «ошибкой природы», на самом деле это совершенно не соответствует действительности. Когда она рассказывает смешные истории и сама заразительно хохочет, она становится очень симпатичной, у неё даже появляются ямочки на щеках.

Она очень остроумна, с живым умом, оптимистка и хохотушка. Сама говорит, что её все считают «душой компании», без неё не обходится ни одна вечеринка, она вечный балагур и шутница, обожает всяческие розыгрыши.

Любит мужские компании, среди мужчин чувствует себя «как рыба в воде», «глушит водку стаканами» наравне с мужчинами. Выпить любит, но пьет только в компании. Тяги к спиртному нет, без спиртного спокойно может обходиться месяцами. «Выпить и похохмить», — это её любимое развлечение.

Со временем мне удалось переубедить её, что она зря вбила себе в голову мнение о своей внешней непривлекательности. Она очень обаятельна, хотя все её поведение нарочито мужеподобное, а в пренебрежении своей внешностью есть даже некоторая бравада.

«Эх, где вы были раньше, доктор, когда я была помоложе, — сказала она мне как-то, — теперь уж я старуха, кто на меня позарится. Ни ребенка не родила, ни пожила, как человек».

Со временем она стала мягче. Как-то пришла на консультацию, подкрасив губы и с новой прической — мелким перманентом. Мелкие кудряшки к её крупному обветренному лицу совершенно не шли, но тем не менее, я сделала ей комплимент. Обнадеживало, что, по крайней, мере, она стала уделять внимание своей внешности и у неё появилось стремление стать привлекательной. Она просто расцвела от похвалы, сказав: «А вы знаете, мне никогда никто не говорил комплиментов. Хвалили за работу, а то, что я женщина, никто и не замечал. Мать и братья мне говорили, что я уродина, а я в это поверила и вела себя как уродина. А мужикам на работе было все равно, уродина я или нет, лишь бы все было в порядке с работой».

Когда у неё прошли психические нарушения, связанные с климаксом, я долго не видела её. А спустя какое-то время она привела показать мне своего жениха — вполне симпатичного мужчину-вдовца, который был старше её на 12 лет и на полголовы ниже. Конечно, она не смогла полностью избавиться от своих комплексов и стереотипа в выборе спутника жизни. Но он смотрел на неё таким обожанием, называл «котиком» (при её росте 175 см и весе 95 кг), а ей это явно нравилось.

Она была одета не как обычно, в полинялые джинсы и джемпер, а в красивый строгий костюм деловой женщины — темно-синий в легкую белую полоску, с белой блузкой и даже кулоном на шее, и её крупная фигура выглядела очень впечатляюще. Мелких кудряшек у неё уже не было, волосы были подкрашены в платиновый цвет и лежали легкими волнами, она явно только что уложила их феном или побывала в парикмахерской. От легких теней на веках глаза казались пронзительно голубыми. У неё уже не было загара кирпичного цвета, она была слегка припудрена, но вся косметика в меру, и выглядела просто замечательно, о чем я ей тут же сказала. А её жених сказал, что считает Валентину просто красавицей, и надо было видеть, как ей нравились все комплименты. Хотя она и выглядела на свои 45 лет, но это была уже другая женщина. Она была счастлива, и это было сразу видно.

У жениха Валентины было двое детей и трое внуков, и Валентина, у которой в связи с возрастом и ранним климаксом уже не было шансов самой стать матерью, очень радовалась возможности возиться с маленькими детьми. Она знала всех по именам, со всеми уже познакомилась и подружилась и с удовольствием оставалась с внуками, отпуская молодых развлечься. Она легко произносила «наши внучата», и чувствовалось, что она успела к ним привязаться и рада такому большому семейству, о котором ей придется заботиться, и она с радостью реализует в этом свою потребность материнства. К тому же её жених не произвел впечатления робкого и подчиняемого мужчины, которых презирала Валентина, а сама она частично избавилась от своих «мужицких» замашек, так что была надежда, что семейная жизнь сложится у этой пары неплохо.