Имяхранитель

Он повернулся и, ссутулившись, двинулся в другой зал.

– Воспитанница у него к лимонадам сбежала, – вполголоса сказал Валентин, когда Лео скрылся за шкафами.

– Она? – спросил Иван, показывая глазами на ближайший оптум.

– Она, – подтвердил юноша.

Ослепительная амазонка, словно подтверждая сказанное, под мелкое щелканье фантом-проектора встряхнула волосами.

На улице Ивана поджидал Вик. Он сидел на корточках возле витрины и лениво поигрывал сам с собою в «пристенок». Увидев выходящего имяхранителя, подскочил, расцвел. Когда же из магазина появился завитой Валентин, Вик помрачнел. Иван еще раз поразился, насколько мальчишки похожи. Валентин, заметив чумазого двойника, сейчас же сделал вид, что кроме него и Ивана поблизости вообще никого нет. Кроме голубей, разве. Вик в долгу не остался. Явно напоказ длинно сплюнул сквозь зубы, процедил с ехидцей:

– Ах, завитые затылочки, создания нежные, – и двинулся прочь развязной походочкой, подкидывая в воздух монетку да посвистывая.

– Родственник? – спросил Иван.

– Братец, – нехотя сказал Валентин. – Единоутробный.

– Позор семьи? – посочувствовал Иван.

– Да вы что, дяденька? – сказал Валентин, поправляя беленький отложной воротничок. – Обыкновенный шалопай. Позор семьи – я.

Голос его прозвучал донельзя обыденно, но всякая охота к дальнейшим расспросам у Ивана пропала разом.

Гребень забора, склепанного из широких металлических полос, был усажен частоколом длинных блестящих шипов, и Иван увидел его издали. Дом эва Логуна (из-за забора выглядывала только двускатная черепичная крыша с флюгером-петушком, да еще высокая, очевидно, кузнечная труба) стоял уединенно, надежно укоренившись на вершине крутого холма. Холм имел правильную куполообразную форму, снизу доверху был выложен брусчаткой и поэтому напоминал колоссальный черепаший панцирь. На нем не росло ни травинки, ни деревца.

Окованная старым железом калитка вид имела тот же, что и ворота, то есть предельно недружелюбный. Валентин грохнул в нее ногой и звонко закричал:

– Эй, дядька Логун! Кто-нибудь! Эге-гей! Лео вам заказчика нашел. Открывайте, говорю!

Послышались шаги, но далеко не сразу. Тяжелые ворота растворились. Злющие черные кобели молча рванулись с цепей. Приземистый плечистый мужик с седыми моржовыми усами и могучим круглым брюхом – несомненно, полноименный, – окинув пришедших цепким взором, мотнул головой:

– Входите.

– Не, я не могу, – сказал мальчик, косясь на псов. – Надо возвращаться. Лео там один, да еще поддатый. Не приведи бог, лимонад в лавку зайдет. Греха потом не оберешься.

Иван придержал его за плечо, сунул денежку.

– Благодарствуйте! – Валентин слегка поклонился и затопал по брусчатке вниз.

– Это вы эв Логун? – спросил Иван у «моржа».

Тот кивнул.

– Счастлив познакомиться! – сообщил Иван, широко улыбаясь (бальзам пробудил в нем небывалую обходительность). – Говорят, вы лучший оружейник внутри Пределов?

– Вроде того, – подтвердил «морж». – В смысле, говорят. А раз так, отпираться не буду.

– И правильно, – подхватил Иван, – и не отпирайтесь. Да и какого рожна?! Лучший, и весь сказ! И баста!

– Лео, я гляжу, бальзама для тебя не пожалел, – сказал Логун, усмехаясь в усы. – На что тебе моя бронза?

– Я имяхранитель, – гордо возвестил Иван.

– Тогда понятно, – сказал Логун. – Идем-ка в дом, имяхранитель. Я тебя квасом напою.

Логун управился за месяц.

Кистень вышел в аккурат такой, как желалось Ивану. Полуаршинная рукоятка, туго обмотанная полоской материала, напоминала отлично выделанную кожу. Аршинная цепь поражала особенным чешуйчатым плетением – словно сброшенная змеиная шкура. Увесистый груз, которым оканчивалась цепь, был выполнен в виде крупной нераскрывшейся сосновой шишки, а металлическая пята рукоятки – в виде небольшого шара. Красота, практичность и безупречный вкус изготовителя ощущались с первого взгляда.

Между прочим, на вид хваленая белая бронза была не белой, даже не бронзовой, а цвета стальной окалины «с искрой». Или, быть может, чугуна на свежем изломе. Точнее определить не удавалось – под разными углами зрения оттенки металла были разными. К тому же на поверхности играл синевато-серый «древесный» узор.

– Испробуй, – предложил Логун, укрепляя в тисках деревянный брус толщиной почти что с руку. – Жогни по-мужицки.

Иван испробовал. От раздробленного бруса полетела щепа. Загудел верстак.

– А теперь я сам. Покажу кое-что. Дай-ка.

Место разбитой деревяшки в тисках заняла шишка кистеня. Логун взял клещами внушительных размеров зубило, приставил острие к шишке, предусмотрительно отвернул лицо и скомандовал дюжему молотобойцу: «Легонько!»

Не успел Иван опомниться, как тот ухнул по зубилу со всей молодецкой дури.

Логун добродушно ругал молотобойца. Парень явно перестарался, и зубило постигла печальная участь бруса – от него осталась лишь пара крупных обломков да щепотка стальной крошки. На кистене же не было ни царапины.

– Если ты, положим, думаешь, что я нарочно перекаленное зубило взял, – говорил мастер, пересчитывая деньги (у Ивана во время предварительного сговора челюсть отпала, когда он узнал, во сколько Логун оценивает свою работу), – зайди к кому другому. Попытай счастья. Вот, скажем, при локомотивном депо нормальная кузня. Попроси паровым молотом тюкнуть. Только вряд ли они согласятся. Мое клеймо им известное.

– Ага, все верно, – сообщил мастер, бросив увесистую пачку декартов в железный ящик, доверху наполненный потрепанными и захватанными грязными пальцами чертежами. – А теперь гляди, какие потаенные хитрости я тебе в довесок изладил.

Он взял кистень, совершил пальцами краткое вращательное движение, и вдруг со звуком скребущегося в спичечной коробке большого жука цепь выпрямилась. Чешуйки на ней вздыбились, превратившись в страшноватые заусенцы. Шишка на конце раскрылась «цветком» с десятками закругленных, даже на вид острых как бритва лезвий.

– А?! – гордо воскликнул Логун.

Иван изумленно ощупал цепочку, чудесным образом превратившуюся в твердую шершавую полосу. Упругая, но жесткая, точно полотно пилы.

– Железо запросто пилить можно, – будто услышав его мысли, сказал Логун. – Про дерево и речи нет. А представь, если таким-то рашпилем, да, например, по шее… да с потягом… Вж-ж-жик! Метать еще можно, вроде дрота, но сперва потренироваться придется, конечно. Чтобы свою кожу не оберестить. «Цветком» можно метелить, как булавой. Да что я тебе говорю. Сам лучше меня разбираешься в подобных делах. Теперь понимаешь, за что такую цену ломлю?

– Понимаю, – промычал Иван, облизывая палец. Решил остроту лепестка проверить. Проверил, называется. Не бритва это была, а горг знает что!

– Это самое… говорю же, бережнее надо, – запоздало посоветовал Логун. – Пальцы-то обрежешь.

– Пожалуй, тут не только пальцы потерять рискуешь, – мрачновато сказал Иван. – Опасная штука.

– А ты чего хотел? – непритворно удивился мастер. – Оружие, поди-ка. Вроде как уд мужеский, – добавил он с усмешкой. – Если торчком – берегись, девки, бабы! А лишь повиснет, и не страшен никому. Глянь. – Логун опять произвел манипуляции с рукояткой. Цепочка опала, «цветок» закрылся, снова превратившись в шишку-бутон, и мастер… сунул его себе в рот, продемонстрировав поистине фантастическую ширину раскрытия челюстей. Усы грозно встали торчком. Потом рот закрылся.

Иван покачал головой. Ему бы только на ярмарке выступать. Вместо льва, которому смельчаки голову в пасть кладут. Да и вообще, после сравнения с удом толкать кистень в рот…

Логун между тем совершенно без опаски вытянул «шишку» назад, протащив сквозь плотно сжатые губы. Высунул язык, показывая, что цел. Затем взялся объяснять.

– Вот, Ваня, смотри, тут на конце рукояти кольцо с насечкой. Придерживай его, покрепче только, а рукоятку вращай. Она пустотелая, внутри нее винт, от него тяга к цепи. А сама цепка двухслойная, в том весь и секрет. Принцип встречного натяжения. Видал, небось, как простую нитку с помощью согнутых бритвенных лезвий торчком ставят. Нет? Ну, потом покажу, если интересуешься. Чудну на первый-то взгляд. По часовой стрелке, значит, повернешь – цепь затвердеет, в пилу превратится. Обратно – станет по-прежнему. Так. Зажимы еще, тут и тут. Они подпружинены, утапливаются. Пригодятся для скрытого ношения: цепь клади вдоль рукоятки, вот эдак, а груз в выемку – и прижми пружинным усиком. Во! Рукава пошире, сунул внутрь, и топай куда надо! Главное, ни одна собака про секрет не догадается и дуэльное разрешение не затребует. Кистень и кистень. Длина и вес в пределах уложения, я нарочно справлялся. Хитро?