Страница 2 из 53
Таковы наши оправдания перед будущими критиками книги. Нам доставило большое удовольствие собирать, к сожалению, часто лишь по крупицам, материалы о Хаббле, чтобы в какой-то мере воссоздать его глубоко симпатичный образ замечательного ученого, человека выской культуры, гражданина. Сейчас, когда работа завершена, нас невольно охватывает некоторое разочарование: так многого о нем мы не знаем сами и не можем поэтому рассказать читателям. Говоря словами Роберта Льюиса Стивенсона, мы испытываем чувство, когда
Движенье к цели, полное надежд,
Отрадней самого прибытья.
Нас утешает лишь одно: в книге немало материала, до сих пор остававшегося неизвестным не только советским, но и американским читателям. Будем надеяться, что американские коллеги возьмутся за создание по-настоящему полной и глубокой биографии своего соотечественника — великого астронома XX века. У них возможности неизмеримо больше. Но откладывать это на долгие сроки нельзя, Жизнь идет вперед, и с каждым годом среди астрономов мира все меньше тех, кто хоть что-то может вспомнить о Хаббле и его эпохе.
Нам же остается поблагодарить всех тех, кто в разной мере, но всегда доброжелательно стремился нам помочь: астрономов П. Н. Холопова, П. Г. Куликовского, Н. Н. Самуся, А. С. Расторгуева и Ю. С. Ефимова, библиографа Н. Б. Лаврову, А. Ф. Добрынина, бывшего послом СССР в США в пору начала нашей работы, астронома Пола Ходжа — профессора Университета штата Вашингтон США, профессора Малкольма Лонгейра, шотландского королевского астронома Великобритании и других. Идею написать книгу о Хаббле тепло поддержал академик Е. К. Харадзе.
Особенная же наша признательность — профессору Калифорнийского технологического института (США) и почетному доктору Московского университета Кипу Торну. По существу, мы считаем его своим соавтором. Это он, благодаря любезности библиотеки Хантингтона, получил для нас материалы о Хаббле из его архива. Выполняя нашу просьбу, через весь американский континент он по телефону расспрашивал о Хаббле Сендиджа, работающего ныне на восточном побережье США в Институте космического телескопа, и предоставил нам магнитофонную запись интервью. Он связался с сестрой Хаббла миссис Элен Лейн и просил ее написать воспоминания, по существу, единственный источник сведений о детских и юношеских годах брата. Мы сердечно благодарим за помощь миссис Элен Лейн и доктора А. Сендиджа. Без этих материалов книга не могла бы стать такой, какая она есть.
Упоминая с благодарностью миссис Лейн, мы хотели бы сказать и о том, что летом 1988 г. получили от нее теплое послание, подписанное чуть дрожащей рукой — ей уже 89 лет. Приятно было узнать, что наше осуществившееся ныне намерение написать книгу об Эдвине Хаббле с признательностью встречено ею и ее семейством. Думается, для миссис Лейн было большой неожиданностью, что воздать должное заслугам ее брата взялись граждане из далекой страны. И еще одна любопытная мысль содержится в ее письме. Оказывается, и среди молодого поколения рода Хабблов память об Эдвине Хаббле жива. Один из правнуков миссис Лейн, правнучатый племянник Эдвина Хаббла, интересуется астрономией и жизнью и трудами своего выдающегося родственника. Будем вместе с миссис Лейн надеяться, что он «в далеком будущем, возможно,... станет астрономом такого же калибра, как и его дядюшка Эдвин». Примеры наследования талантов из поколения в поколение в истории культуры и науки есть. Вспомним музыкантов Бахов, математиков Бернулли, астрономов Струве, живших и работавших в России и Америке, вспомним род Хаксли, давший нескольких видных биологов и писателя Олдоса Хаксли, друга Хаббла.
Мы адресуем нашу книгу широкому кругу читателей. Хотелось бы надеяться, что нечто интересное найдется в ней и любителю астрономии, и историку науки, и астроному-профессионалу, которому дорого прошлое его науки. Само собой разумеется, что за любые отклики и замечания мы будем только признательны. Быть может, кому-то из астрономов, пусть в пересказе от своих учителей, известны какие-то подробности, связанные с Хабблом и его эпохой, о которых мы ничего не знаем. Пожалуйста, поделитесь ими.
Часть первая
ЕГО ЖИЗНЬ И ТРУД
Выбор пути
Семнадцатый век... Один за другим корабли с переселенцами в Новый Свет покидали Европейский континент. Разные причины звали людей на чужбину: бедность и надежда на лучшую судьбу, предприимчивость и жажда приключений, стремление уйти от неприятностей с властями. Покинул Британские острова и офицер королевской армии, предок великого астронома нашего века Эдвина Хаббла — Ричард Хаббл. Что толкнуло его на этот шаг, точно не известно. Но Эдвин Хаббл как-то намекнул, что оставить родину Ричарду пришлось по причинам серьезным: «Всякий раз, когда в Англии случалась смута, кто-нибудь из рода в поспешности уезжал». А события в Англии развивались тогда бурно. Победоносно свершилась буржуазная революция. Голову на плахе сложил король Карл I Стюарт.
Ричард обосновался в штате Кентукки, ставшем гнездом американских Хабблов, преуспел в делах и своему многочисленному потомству — одиннадцати детям, оставил в наследство по 5 тысяч долларов каждому, немалую сумму по тем временам. Один из предшественников Эдвина Хаббла воевал за освобождение Америки от власти англичан. Дед будущего астронома Мартин Джонс Хаббл был верен северянам в войне Севера против Юга, а затем, уже после войны, выступал за мягкое обращение с бывшими врагами — южанами, за что и поплатился, лишившись службы. Другие члены хаббловского рода поддерживали конфедератов.
В 1880 г. сын Мартина Хаббла Джон Пауэл женился на Вирджинии Ли Джеймс. Через некоторое время появились первые дети — Генри и Люси. 20 ноября 1889 г., когда супруги гостили у бабушки и дедушки своих детей в Маршфилде, маленьком городке в штате Миссури, родился мальчик, которому дали имя Эдвин Пауэл.
А потом семья разрослась еще более, один за другим пополнили ее Билл, Вирджиния, Элен, Эмма и Элизабет — всего 8 детей. Впрочем, тогда семьи часто были многодетными. Сама мать родилась в семье, где было шестеро детей. По-разному сложилась судьба этого поколения Хабблов. Совсем маленькой девочкой умерла общая любимица Вирджиния. Долгие 93 года прожила Люси. И поныне здравствуют двое из младших сестер Эдвина: Элен и Элизабет — Бетси. «Я думаю,— писала в своих воспоминаниях миссис Элен Лейн,— что Генри и Эдвина следует считать интеллигенцией, остальная же часть семьи была несколько выше средней в отношении жизненного уровня, идеалов, стремлений и стиля жизни». Выдающимся же человеком в этом, в предыдущих и последующих поколениях Хабблов (а сейчас уже растут праправнуки Джона и Вирджинии Хаббл) оказался один Эдвин.
Отец семейства Джон Хаббл получил юридическое образование и начал работать адвокатом в Маршфилде, но через два года его зрение ухудшилось, и пришлось искать более подходящую службу. Джон Хаббл перебрался в Спрингфилд, где его отец, дед Эдвина, имел преуспевающее страховое агентство, и стал работать по страхованию имущества от огня. Дела шли успешно, и его направили в Чикаго — молодой, даже по американским меркам фантастически быстро растущий город, центр торговли хлебом и скотом, город с огромными чугунолитейными, машиностроительными и знаменитыми пульмановскими вагоностроительными заводами. Джон Хаббл считал, что детям не место жить в промышленном городе, и семья поселилась в пригородах — сначала Эванстоне, а затем Уитоне, там, где много лет спустя Грот Ребер около своего дома построил первый параболический радиотелескоп и наблюдал Млечный Путь и Солнце. Сейчас эти патриархальные предместья разросшийся город уже поглотил. Но здоровье Джона Хаббла вновь пошатнулось, и компания нашла ему новое место в Луисвилле, штат Кентукки. И снова семья поселилась в пригороде — очаровательном Шелбайвилле.
Семья не нуждалась и всюду жила в больших домах. Обычно там были библиотека, гостиная, столовая, кухня, большая прихожая с вешалкой для шляп, стойкой для зонтов и вместительная кладовка, куда можно было упрятать спортивные принадлежности. Наверху располагались спальни и ванны, а цокольный этаж отдавался детям. Здесь они могли играть, носиться сколько душе угодно, не боясь что-нибудь поломать. Дом окружал обширный двор, где играли дети, а взрослые перебрасывались теннисным мячом. Где-нибудь в стороне мать выращивала цветы — настурции, астры, розы.