Мечты и свидания

Тихо рассмеявшись, Лиз пригладила волосы и сделала глоток кофе. У нее осталось совсем немного времени для того, чтобы придумать, как убедить босса повысить ей зарплату. Эндрю на следующий год поступит в подготовительную школу Трентона, чего бы ей это ни стоило. Он и так был многого лишен все эти годы. Она твердо решила, что у ее драгоценного сыночка будут возможности, которых не было у нее, даже если ей для этого придется просить, брать взаймы или работать в нескольких местах. Сегодня она собирается просить. Остается лишь надеяться, что Чарльз Бишоп даст ей то, что ей нужно.

Лиз планировала приехать в офис пораньше, чтобы подготовиться к разговору с боссом. К несчастью, из-за утренних пробок ей пришлось тащиться за школьным автобусом и останавливаться каждые пять минут. Сняв пальто и включив компьютер и принтер, она обнаружила, что ей некогда даже перевести дух. Она надеялась, что сможет поговорить с Бишопом до того, как он приступит к изучению своих любимых таблиц.

Хоть бы он опоздал из-за пробок! Впрочем, лучше не надо. В этом случае у него будет плохое настроение и он вряд ли выполнит ее просьбу.

– Доброе утро, Элизабет.

Вот черт. Он приехал вовремя.

Вежливо улыбнувшись ему, Лиз повернулась и достала из принтера распечатку:

– Доброе утро. Я как раз собиралась положить вам на стол ваше расписание на сегодня.

Как обычно, исполнительный директор «Бишоп Пейпер» выглядел на миллион долларов. Если быть точнее, на много миллионов. В кашемировом пальто, костюме от-кутюр и сшитой на заказ рубашке он смотрелся в офисе со скромным интерьером как мраморная скульптура на блошином рынке. Его лицо с точеными чертами было мрачным, когда он брал у нее распечатку.

– Из бухгалтерии уже прислали перспективные оценки прибыли? – спросил он, просматривая расписание.

Еще цифры. Очевидно, он просто одержим ими.

– Пока нет, – ответила она.

Подняв голову, он встретился с Лиз взглядом. У нее перехватило дыхание. Синие глаза ее босса, обрамленные густыми черными ресницами, блестели как два сапфира. Несправедливо, что у этого холодного и неприветливого человека такие красивые глаза.

– Передайте им, что электронное письмо с последними данными нужно мне к десяти часам, – сказал он. – Мне нужно просмотреть их перед моей дневной встречей.

– Хорошо, сэр.

Она повременит с плохими новостями до тех пор, пока он не зайдет в свой кабинет. У Лианны, секретаря бухгалтерии, случится истерика, которую ей придется выслушивать.

– Я также ожидаю пакет из «Синхуа Пейпер», – продолжил он. – Принесите его сразу, как только он прибудет.

Изложив свои требования, ее босс направился к двери своего кабинета. У Лиз вспотели ладони. Если она не сделает этого сейчас, то ей придется ждать до завтра.

– Мистер Бишоп… – начала Лиз.

Остановившись на полпути к двери, он повернулся, и у нее снова перехватило дыхание.

– Да?

– Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Мне бы хотелось кое-что с вами обсудить.

Он нахмурился:

– Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Я просто хотела кое о чем вас попросить. Это касается работы.

– Хорошо, – сухо ответил он. – Пройдемте в мой кабинет.

Его кабинет. Прошло уже три месяца, но она еще не привыкла к тому, что он так называет помещение, которое когда-то занимал его отец. Всякий раз, когда Лиз переступала его порог, она получала неприятное напоминание о том, что Рон Бишоп больше никогда сюда не вернется. При жизни Рона на полках в кабинете исполнительного директора стояли фотографии, на которых были запечатлены памятные моменты его жизни. Там были снимки, сделанные во время корпоративных торжеств, благотворительных приемов и отпусков. На нескольких из них Рон играл в гольф на Бермудах, на одном – жарил гамбургеры на гриле, еще на одном – болел вместе со своими подчиненными за любимую баскетбольную команду.

Но среди них не было ни одного фото его сына.

Чарльз убрал все фотографии в день своего приезда. Единственной личной вещью, которую он принес в кабинет, была дорогая кофемашина в углу. Если он завтра уедет, о нем ничто здесь не будет напоминать.

– Что вы хотите со мной обсудить? – спросил он, снимая пальто.

Лиз провела влажной от пота ладонью по своей водолазке.

– Насколько вам известно, с того момента, как вы заняли пост исполнительного директора, мой объем работы увеличился. Нет, вы не подумайте, будто я жалуюсь, – поспешно заверила она его.

Подойдя к столику в углу, Чарльз насыпал кофейные зерна во встроенную кофемолку.

– Рад это слышать, – сказал он и нажал на кнопку.

Аппарат зажужжал, и Лиз пришлось повысить голос:

– Когда меняется руководство компании, появляется много дополнительной работы. Я десять лет проработала личным секретарем Рона, поэтому являюсь связующим звеном между вами и вашими сотрудниками.

Кофемашина выключилась, и в кабинете снова стало тихо. Чарльз нажал на другую кнопку:

– И?..

Лиз глубоко вдохнула. Либо пан, либо пропал.

– И учитывая то, что у меня появился дополнительный объем работы, я надеюсь, что вы пересмотрите размер моего жалованья.

– Вы хотите, чтобы я увеличил вам зарплату?

– Да, хочу.

В помещении стало тихо, если не считать звука работающей кофеварки. Чарльз подошел к своему столу, достал из кармана смартфон, снял пиджак и повесил на спинку стула. Затем он принялся аккуратно закатывать рукава рубашки. У Лиз засосало под ложечкой.

– У вас и так довольно высокая зарплата, – наконец ответил он, садясь в кресло. – Выше, чем у других личных секретарей.

– Да, но и работы я выполняю больше, чем другие личные секретари, – возразила она. – Я уже не говорю о дополнительных часах. Я допоздна задерживаюсь в офисе, беру работу на дом, приезжаю сюда в выходные. Во многих компаниях моя должность имеет более солидное название.

Разве Рон не говорил ей, что она незаменима?

– Никто не сомневается в вашей преданности компании и не умаляет ваших заслуг, Элизабет.

Может, она напрасно переживает? Может, он готов войти в ее положение?

Откинувшись на спинку кресла, Чарльз соединил вместе кончики своих длинных пальцев.

– Вообще-то я сейчас занимаюсь сокращением расходов и не собираюсь никому повышать зарплату.

– Я в курсе, но я надеялась, что вы войдете в мое положение и сделаете для меня исключение.

– Если я сделаю его для вас, мне придется сделать его для всех остальных.

Огонек надежды, теплившийся внутри ее, погас.

– Я не прошу повышать мне зарплату намного. Просто мой сын…

– Не сейчас, Элизабет, – перебил ее Чарльз, которого определенно не интересовали ее проблемы. – Когда я соберусь увеличить зарплату кому-то из сотрудников, я рассмотрю вашу просьбу, а сейчас мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.

Ну конечно ему жаль! Он жалеет о том, что потратил на нее свое драгоценное время. Впервые с того дня, когда Лиз сюда пришла, она возненавидела свою работу.

Точнее, человека, на которого работает.

Этот человек потянулся за телефоном и, не глядя на нее, произнес:

– Распорядитесь, чтобы бухгалтерия прислала мне эти данные к десяти часам.

Лиз не ответила. Зачем? Он все равно не стал бы ее слушать. Он самодовольный, бессердечный, жадный, помешанный на цифрах…

По пути в дамскую комнату она, глотая слезы, продолжила ряд нелестных эпитетов. Добравшись до нужной двери, она яростно толкнула ее ногой и почувствовала сильную боль от пальцев до колена.

Это хорошо. Если кто-то спросит, почему у нее заплаканный вид, она скажет, что больно ударилась.

«Никто не сомневается в вашей преданности компании и не умаляет ваших заслуг».

Слова Чарльза повторялись в ее голове как насмешка, пока она вытирала глаза.

Она сама виновата. Стоило ему только сделать ей комплимент, как она начала питать себя надеждами. Когда она осознает, что комплименты и обещания – это пустая болтовня?

Что ей теперь делать? Как она скажет Эндрю, что он не будет учиться в подготовительной школе Трентона? Ведь он так об этом мечтает.