Колесники

— Держу пари на недельную получку.

Полудержатель приземлился близко к краю, но в полной безопасности — частично сплющенный, контуженный, разбитый, выпуская газ из дюжины ран, сочащихся тонкими струйками липкой жидкости.

Он по-прежнему сжимал странный предмет, который сумел утащить у сверхъестественного существа. Дижабль поздравил себя со смекалкой — перехитрил чудовищное создание! Он и не подозревал, что обладает таким мужеством: вцепиться животному в жесткое щупальце, подчинить себе, стащить симпатичную игрушку — и удрать прежде, чем глупая тварь очухается.

Животное было огромно. Оно могло проглотить Полудержателя целиком. (Дижабль тщательно избегал упоминания о такой детали, как отсутствие рта. Но должен же он где-нибудь быть!)

Настоящий сюжет для легенды. Он сочинит песнь, которая войдет в сагу, воспевающую его храбрость. И петь эту песнь будут миллиард лет…

Чушь. История о победе над животным не столь хороша. Сорок миллионов лет еще попоют, может быть, но миллиард — это явный перебор.

В течение нескольких минут Полудержатель приходил в себя, пока глупые мысли будоражили его уставший ум. Потом заработал пробудившийся инстинкт самосохранения. Нужно уйти парить-в-небе. Он заразил город смертью. Если Старейшины Шепчущей Водородоросли его схватят, он заплатит ритуальной откачкой.

Превозмогая боль, дижабль прополз через городскую пену, не обращая внимания на то, как она царапает тело. Любой ценой надо спрятаться.

Он заметил частично скрытый высоченным сигнальным маяком-пузырем древний обветшалый садок-пузырь. Оболочка пожухла и облупилась, края деформировались, крышка съежилась и сочилась слизью, тем не менее, достаточно сохранилась для того, чтобы ее открыть. Полудержатель плеснул гормон запирания на стенки, чтобы зарастить крышку за собой.

Здесь можно было выложить украденный предмет. Позже, когда почувствует себя лучше, он попытается в нем разобраться. Но пока дижабль не мог его даже рассмотреть.

Для начала требовалось восстановить собственное «Я». В садке-пузыре сохранилась заготовленная пища. Скоро раны заживут, и Полудержатель вступит в контакт с парителями-в-небе Шепчущей Водородоросли.

А в нескольких милях над ним город заболел и начал умирать. Полудержатель оплакивал приближающуюся потерю. Но куда сильнее он оплакивал израненные поверхности множества миров — астероидов, лун, планет, — принесенных в жертву слепому страху Старейшин. Что значит один мертвый город по сравнению с полнейшим застоем эволюции?

Через эту боль дижабль постепенно привыкал к пониманию того, что дало его преступление.

Ничего.

Разрушение Искрящихся Шпилей, как он теперь сознавал, было немногим больше, чем просто бесполезный жест. Содействие ввело Полудержателя в заблуждение своими утверждениями, что этот ужасный акт противодействия, так или иначе, вызовет триумф Политики Благоприятного Невмешательства и покончит с уничтожением меньших миров.

Теперь он понял, что это не так. Разум Старейшин слишком закоснел, их власть слишком велика, общее безразличие к Обряду чересчур распространено.

Потребуется больше усилий. Намного больше. Сколько городов должны уничтожить парители-в-небе, прежде чем Старейшины что-нибудь предпримут? Должны ли дижабли умирать тоже? Может ли лечение быть хуже болезни?.. Его просто использовали.

В бредовом состоянии сознание будоражили сумасшедшие планы. Ждите приближения Снежных Бомбардировок и саботируйте Машины Отклонения… Убейте Старейшин, когда они почивают в своих садках-пузырях… Тайно перепрограммируйте защиту симбипьютов…

Можно ли сделать все перечисленное? Нужно!

Длительная получится кампания, и даже если Полудержатель избежит ритуальной откачки, вероятнее всего, он умрет прежде, чем все это удастся воплотить в жизнь. Но придут другие глупцы вроде него, чтобы продолжить дело.

И все же Содействие не лгало в одном: невероятно бурное волнение спуска обострялось чувством смертельной опасности. Безрассудный экстаз необыкновенной свободы. Порыв и стремительность.

Полудержатель перестал думать о странном новом предмете. Он уже планировал следующее парение.

Глава 16

ШЕПЧУЩАЯ ВОДОРОДОРОСЛЬ ПОСЛЕДНЕГО УТРА, 2221-й

В течение многих юпитерианских дней Яркий Полудержатель Фиолетовой Пены отдыхал в коконе нового садка-пузыря, выздоравливая после тесных объятий Хранителя Души Смерти и размышляя о непостижимости своего спасения.

Его передние глаза все чаще и чаще вглядывались в предмет, который он стянул у странного металлического монстра. Несмотря на храбрость во время столь ловкой кражи, каждый раз, глядя на него, дижабль ощущал страх. Предмет, лежащий на влажном, слегка пульсирующем полу садка-пузыря, казался удивительно приятным и трогательным. Обычный колесник — если бы не экзотичность исходного материала и явно внеюперская конструкция… И все же, подобно колесникам, предмет источал осязаемый смысл предназначения. Очевидно, он был сделан (дижабль не знал, кем и для чего) — с запоздалым изумлением понял Полудержатель — тем самым сферическим металлическим монстром, у которого и был украден.

Все еще колеблясь, Полудержатель ткнул одним из чувствительных щупальцев непосредственно в предмет. Ничего опасного в результате не произошло. Ничего не случилось вообще, если не считать небольшого изменения в положении предмета относительно пола садка-пузыря. Вдохновленный — хотя и разочарованный, — дижабль ткнул снова… И тут что-то издало пронзительный звук на всех высокочастотных волнах, подобный тому, какой производит маленький газовый мешочек, вытолкнутый под воздействием чрезмерного давления.

Через секунду крошечное помещение садка-пузыря заполнили фантастичные шумы, которых Полудержатель никогда не слышал, и его слуховые пятна стали испытывать неприятный уровень искажений. Беспокоясь, что шум может привлечь к убежищу Опекунов, он постучал щупальцем по предмету, обнаружив, что каждый из его наростов может вдавливаться и выскакивать наружу. Заинтригованный — и решивший для себя, что толстая корка садка-пузыря не должна пропускать шум во внешний мир, — дижабль стал систематически экспериментировать, и вскоре его интеллектуальные исследования были вознаграждены. Один нарост, оказалось, влиял на уровень шума, и Полудержатель нашел, как можно управлять громкостью. А другой…

Появились двигающиеся картинки. Сначала дижабль подумал, что это — рассеянный солнечный свет, отфильтрованный цветными облаками и бликующий от поверхности предмета, но быстро понял, что в садке нет подходящего источника освещения. Восстановив чувствительность ночных глаз, Полудержатель добился усиления контрастности. Он вертелся вокруг предмета таким образом, чтобы его хроматические глаза смогли вынести перегрузку, и был вознагражден палитрой самых невозможных цветных комбинаций. Затем внезапно, отчего у него перехватило дыхание, картинки трансформировались в ряд абстрактных сцен, представленных в двух измерениях.

Озадаченный, дижабль понаблюдал еще какое-то время, но вспыхивающие изображения только слепили. Они не имели никакого смысла. Когда Полудержателю надоело, он заставил замолчать галдеж и затемнил движущиеся картинки. Так-то оно лучше.

— То есть как — не может здесь оставаться? Здесь его дом!

Эйнджи знала: нужно проявить жестокость, чтобы заставить Черити смириться с очевидным. Мозеса спасли. На какое-то время. Китайцы из вертолета остались в прошлом, и можно только предполагать, что случилось… Какими же способностями обладал юноша? Это наводило на определенные мысли. И они пугали.

Полиция Экобаланса крутилась в районе инцидента целую неделю — разборка между двумя китайскими группировками на почве африканского континента все еще не покидала первых страниц. Но об отсутствующем юноше или маленьком желтом вертолете не упоминалось. Насколько могли сообщить осведомители Карвер, никто в Деревне не поднимал шума, связанного с исчезновением Мозеса, — потому что, без сомнения, какой-то очень влиятельный человек оттуда с самого начала был вовлечен в контрабанду и не желал привлекать к себе внимания. Вероятно, тот же самый человек вычеркнул имя юноши из списка жителей Деревни.