Колесники

Его уважали. И не только за зубы и кулаки. Огорченный Камбо подошел к Мозесу.

— Моя газель не хочет есть! Пьет как рыба, но посмотри на ребра, проступающие на боках… По-моему, она скоро умрет.

Ни слова не говоря, Мозес взял миску с едой, смесь зерна и молока. Поставил перед малышкой. Животное почуяло пищу, слегка подняло голову и отвело в сторону. Детеныш газели стоял, слегка наклонясь вперед, и казалось, принюхивался.

— Пища слишком густа, — сказал Мозес. — Влей-ка побольше молока. Но сначала вскипяти, чтобы отбить запах козы. Если найдешь шкуру газели, поставь миску на нее. Потом сорви пучок травы и размешай в миске.

Мозес встал и ушел.

Камбо собрал немного зелени, сходил в семейную хижину, нашел лоскут старой газельей шкуры, вскипятил свежего молока — проделал все так, как его проинструктировали.

Детеныш приблизился осторожно, понюхал несколько раз смесь… и начал лакать.

Камбо даже не удивился. Каждый в Деревне знал, что у Мозеса странная привязанность к животным. Мальчуган будто знал, что происходит у них в голове.

Он мог взять в руки черную мамбу, чей укус смертелен, а змею, казалось, это только забавляло. Конечно, он никогда не разыгрывал подобные игры перед взрослыми. Но вся Деревня видела, как он успокоил корову, у которой искусала ногу львица. Корова все же подохла, но при этом вела себя более спокойно, чем обычно.

Да, Мозес понимал животных. Стоило мальчику свистнуть птице, и та садилась ему на руку. Даже пауки отвечали взаимностью: вместо того, чтобы удрать в свою норку, когда приближалось это странное существо, они заползали на подставленную горстью ладонь. Словно повиновались его взгляду.

На расстоянии тысячи миль от Деревни Черити очнулась от сна и спросила себя почему. Обычно она спала без задних ног.

Но вот снова раздался шум. Вокруг бунгало кто-то бродил.

Женщина взглянула на часы — полоску плоскопленочного экрана, прикрепленного к комоду против кровати. Она купила комод по случаю на местной барахолке, уговаривая себя тем, что это антиквариат, хотя по такой низкой цене могли продавать только подделку. Ну и что, она давно хотела приобрести одну из тех старинных деревянных вещей с выдвигающимися ящиками… Черити встряхнула головой, чтобы прийти в себя. Проклятый поддельный антиквариат! Надо же, всего 4. 22 утра.

Может, грабитель? Вряд ли, в доме нет ничего ценного, к тому же последняя кража в стране случилась больше двух лет назад. Наемный убийца? Странно, но гораздо более вероятно. Теперь, когда Пру…

Кто-то вошел на цыпочках, споткнулся о стоящий на пути стул, приглушенно выругался — Черити узнала голос. Она села, накинула халат и пошла на кухню.

— Пру? Какого дьявола так ра… — Несколько упакованных чемоданов стояли у двери, а за домом ждало такси, электрический двигатель на холостых оборотах жужжал тихо, вот почему Черити не услышала, как подъехала машина. — Пру, ты не…

— Извини, Маленькая Сестра, но я — мерзавка! Пруденс надоело бездельничать. Ее терпение лопнуло, и к тому же она должна была снова отправиться к Каллисто. С момента гибели Мозеса утекло столько воды, что она возненавидела постоянные стенания сестры. Пруденс знала, что племянник погиб, так почему же Черити не хочет осознать реальность? Она надеялась, что, покидая ее дом так рано, избежит нежелательных объяснений. Напрасные надежды. Все равно затруднение возникло.

— Ты знаешь, что я думаю о…

— Да, Трещотка, дорогая, конечно, знаю, ты достаточно часто высказывалась по этому поводу. Но так уж случилось, что мы по-разному смотрим на вещи. А все очень просто, я права, а ты…

— Значит, Юпитер.

— Да.

— И, конечно же, в компании с этими роковыми ВидиВишниками. А я еще удивлялась, сколько времени ты потратила на разговоры с ними…

Пруденс взорвалась:

— С кем я контачу в Экстранете, не твое собачье дело!

— Даже если работаешь в моем доме, на моем уникомпе, пользуясь моей электроэнергией? — Их перепалки всегда съезжали на эти рельсы, с самого раннего детства. Время как будто обратилось вспять. — Я и не заявляла никогда, что это мое дело. Только не могла не замечать и удивляться…

— Маленькая Сестра, ты и в два годика была любопытна, любопытна и по сей день. Мне жаль, что все так случилось, трагически и ужасно, и я глубоко тебе сочувствую. Я тоже любила Мозеса, даже если этого не показывала, но… теперь мне надо вернуться к собственной жизни. Понятно?

Черити безрадостно усмехнулась. Пруденс никогда не могла оставаться на одном месте долго. И как ей удается проводить столько времени в металлической коробке — настоящее восьмое чудо света…

— Возвращаешься в свой любимый космос?

— Почему бы и нет? — Пруденс была необычайно взбудоражена. Она-то сама прекрасно знала почему. Она возвращалась не в космос как таковой, она возвращалась в космос для…

Черити была воплощением молчаливого укора.

— А, пошло оно все к черту! Трещотка, не смотри на меня так, будто я предаю человечество! Мы не можем посвящать все наше время Войне Против Кометы! Люди должны каждый день что-то кушать, поэтому фермерам надо обрабатывать землю, а нам по-прежнему необходимо зарабатывать деньги, чтобы купить у них хлеб… Или Центральный Банк Экотопии отменил деньги?

— Не будь дурой, Пруденс. — Черити никогда не могла переспорить сестру, хотя обычно была права.

— Не моя вина, что проклятая комета приближается! — глубоко вздохнула Пруденс и в приступе нерешительности запустила пальцы в разноцветную копну волос. — А теперь, благодаря мне, появился шанс отвести беду! Если комета все же столкнется с Землей, только лучше, что некоторых людей катаклизм не затронет. Ты же видела планы возрождения лунных поселений. Почему же в таком слу…

— Перестань увиливать! Наука нуждается в колесниках. Ты не должна их скры…

— В распоряжении правительства много колесников, и все они — моя собственность. Это я нашла их! А они присвоили большинство. — Обе знали, что это ложь: реквизировали лишь восемь колесников, из которых «Самоуверенный Робин» был без колеса, а «Трабант» — полностью изувечен. Хотя компенсацию ей предложили чисто номинальную — это, дескать, ее вклад в дело предотвращения угрозы кометы, — она пошла еще дальше и полностью отказалась от компенсации. Тем не менее, Пруденс не говорила, где спрятаны остальные колесники. И сейчас почувствовала необходимость, пусть дурацкую, восстановить свою репутацию хотя бы перед сестрой. — Да они понятия не имеют, что делать с теми, которые у них уже есть!

— Не важно…

— Еще как важно! Если станешь от этого счастливее, могу тебя заверить, что как только наши яйцеголовые действительно поймут, что делать с восемью проклятыми штуковинами, я всегда успею им рассказать, где хранятся остальные сто двадцать девять. Даже с Юпитера радиоволны дойдут всего за несколько часов…

— А то и раньше.

— Возможно, ученые обнаружат что-то важное, если ознакомятся с ними со всеми.

— Возможно. Но уж тогда я определенно закончу на паперти. — Хотя Пруденс приувеличила, но, во всяком случае, ее слова означали, что в таком случае ей не стать мультимиллионершей.

— Но какое это будет иметь значение, если придет комета? Какой прок тогда от денег?

— Если комета придет, сгорят все ставки. Дотла. Зато если она все же разминется с Землей, я передам остальную часть колесников Эйнджи Карвер. С большой для себя, кстати, выгодой. Особенно если смогу забрать с Каллисто все, что осталось.

Между прочим, Пруденс отказалась также объяснить, где именно на Каллисто она вырыла колесников. Экспедиция «Жаворонка» вела поиск, но пока ничего не нашла. Юпитерианская луна велика, площадь ее поверхности равняется Африке и обеим Америкам, вместе взятым. Дистанционное зондирование было недостаточно детальным и к тому же не могло охватить такую огромную область. По этой причине команда сэра Чарльза не сделала ни одной по-настоящему серьезной попытки найти место захоронения колесников.