Радость и грусть

— Вы пришли! Как здорово! А я уж боялся, что вы передумали.

— Вот видишь, я здесь, — успокоила его Патриция.

Он был таким добрым, таким открытым, таким маленьким и уязвимым… Нанесенная сейчас рана навсегда оставит след в его душе. Если так случится, это будет на ее совести. Но разве она хочет…

— Идемте, — Джонни потянул ее за руку, — вот сюда.

Нет, она не отвечает за чувства мальчика, сурово напомнила себе Патриция. Здесь у нее свои задачи, свой долг, и она обещала его выполнить.

Джонни распахнул двустворчатые двери и отступил в сторону, пропуская свою даму вперед, в большой, заполненный людьми зал.

— Сколько народу, — протянула Патриция, — и все эти люди принадлежат к одной… к твоей семье?

— Из этих почти все. — Джонни слегка нахмурился. — Но все же кое-кого из родственников не хватает. Например, нет бабушки Вивьен.

— Бабушки Вивьен… — повторила как эхо Патриция, рассматривая элегантный зал, увешанный гирляндами и цветами. Она любила и неплохо умела украшать помещения к праздникам и поняла, как много было здесь затрачено сил, чтобы создать атмосферу торжественности и приподнятости. — Должно быть, ей не нравятся вечеринки.

— Нет, она собиралась прийти, — сообщил Джонни, — но осталась с маленькой дочкой Сильвии и Николаса. Вон они. — И мальчик показал на пару, говорившую с его родителями.

Женщине примерно столько же лет, сколько и мне, подумала Патриция. Двадцать пять или немного больше, а мужчина постарше. Одета модно, волосы красиво подстрижены и уложены. Патриция внимательно ее разглядела и снова повернулась к Джонни, потому что тот сказал:

— Хотелось бы мне, чтобы бабушка Вивьен была здесь и вы бы познакомились.

И снова Патриция поняла, что куда легче изучать окружающих, чем смотреть в глаза мальчику.

— Мне бы тоже хотелось ее увидеть, — согласилась она. — Может быть, это еще случится, прежде чем я уеду.

Вдруг взгляд ее остановился на стоявшем у противоположной стены молодом мужчине. О Господи, как красив! Нет-нет, не просто красив — прекрасен! Он буквально излучал неотразимое мужское обаяние. От макушки, от блестящих темных волос, до носков вечерних туфель он воплощал собой все, что было мужественным и красивым. Из этого представителя рода Стюартов получилась бы великолепная кинозвезда, подумала девушка. Все, даже мужчины, не говоря уже о женщинах, сходили по нему бы с ума, как в доброе старое время.

— А кто это там, у стены?

— Родни, — отрывисто бросил Джонни и неохотно добавил: — Мой родной брат.

Родной брат?! Патриция была поражена. Но еще больше поразило ее лицо мальчика. Такое доброе и открытое, оно вдруг стало жестким и замкнутым, глаза сузились.

Патриция спросила:

— А почему ты не рассказал о нем, когда перечислял подходящих мне по росту членов твоей семьи?

— Он не… — Джонни запнулся, — он не подходит. Родни женат, — тихо закончил он.

— А, ясно. Ну, так бы и сказал. Что же здесь такого. — Патриция обшаривала глазами зал, пытаясь определить, кто из женщин может быть женой такого красавца. Сногсшибательный, почти неестественно, театрально красивый, излучающий обаяние, которому вряд ли какая-нибудь женщина сможет воспротивиться…

— Вон его жена Моника, — показал Джонни, явно догадавшись, чем занята его спутница, и поспешно добавил: — Она очень милая, мне она нравится.

— Конечно, — согласилась Патриция, разглядывая некрасивое лицо Моники, ее полноватую фигуру. Или Родни по уши в нее влюблен, или должна быть иная, весьма серьезная, причина, почему он на ней женился. И скорее всего верно второе предположение…

В памяти вдруг опять всплыл один из разговоров с сестрой.

— Почему бы нам не нанять кого-нибудь, кто навел бы справки, прежде чем мы сами займемся этим делом? — предложила Патриция, когда они впервые обсуждали вопрос о ее поездке. Становилось крайне неуютно при одной только мысли, что придется лезть в личную жизнь других людей.

Но Барбара тогда решительно покачала головой.

— Мы не можем рисковать и доверяться какому-то чужому дяде. Ведь мы уже говорили об этом, — напомнила она сестре. — Надо все сделать самим. Другого выхода нет.

— Хочешь сказать, что это мне надо все сделать самой, — с чувством возразила Патриция. — Ты-то не можешь лететь в Австралию. Ведь ты не бросишь наполовину написанную диссертацию, правда?

— Не брошу, — кивнула Барбара и поддразнила сестру: — Надо было тебе соглашаться и отправляться путешествовать на пару лет, как предлагал отец. Отказалась — теперь расплачивайся!.. Нет, моя дорогая, — перешла на серьезный тон Барбара, — нужно довести задуманное до конца. Помнишь, сколько раз за прошедшие годы мы клялись, что сделаем это?

— Конечно, помню, — согласилась Патриция. Разве она могла забыть их детские клятвы. — Просто мне тошно при мысли, что мы собираемся действовать исподтишка… шпионить.

— Мы — исподтишка?! — завопила тогда Барбара.

И вот теперь Патриция молча смотрела на Джонни сверху вниз, испытывая ужасные угрызения совести.

— А где же твои сестры? — спросила она наконец, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и в меру заинтересованно.

— Вон там. — Он указал на очень похожих друг на друга девушек, оживленно болтавших с друзьями в стоявшей несколько особняком группе молодежи.

Патриция с удовольствием отметила, что одеты сестры совершенно по-разному и прически у них тоже разные, однако черты лица были абсолютно одинаковые.

— Господи, кто это там с Джонни? — воскликнула Элен, первой заметив своего младшего сына, хотя прошло уже несколько минут с момента, как тот со своей спутницей вошел в зал.

— Да, такую трудно пропустить, не так ли? — засмеялась Сильвия, рассматривая странную пару — юного Джонни и великолепную рослую шатенку рядом с ним.

— Напоминает львицу, правда? — прошептала Элен. — Роскошная грива, грация и сила. Где же Джонни мог с ней познакомиться?

— Кажется, я знаю, — сообщил Брайан, обернувшись к ним.

— Салли Грэм говорила мне, что Джонни на днях заходил к ним в бар с высокой англичанкой, но я не придал этому значения.

— Англичанка, вот как? Пойду-ка я поздороваюсь, как-никак соотечественница, — встрепенулся Николас.

— Погоди-ка, дорогой, — предостерегающе произнесла Сильвия, — мы подойдем к ней вместе.

Дружная семья эти Стюарты — видно невооруженным глазом, усмехнулась про себя Патриция, заметив, что к ней начинают проявлять интерес. Родни уже отклеился от стены и лениво осмотрел ее сверху донизу. Нолан, кинув взгляд в ее сторону поверх головы своей низенькой спутницы, слегка нахмурился. Элен была так поражена, что не могла сдвинуться с места. Зато к ним решительно направлялись Сильвия и Николас. Патриция задержала дыхание, сосчитала до десяти — и начала играть заранее продуманную роль.

— Здравствуйте. — Сильвия одарила девушку теплой улыбкой. — Вы, должно быть, и есть подруга Джонни?

— Надеюсь, — отозвалась Патриция столь же тепло, пожимая протянутую руку, и незаметно подмигнула Джонни. — Меня зовут Патриция Томас. Можно просто Пат.

— А я — Сильвия Эшкрофт, кузина Джонни. Это — Николас, мой муж.

Сильвия тут же отправила Николаса принести им что-нибудь выпить. А к тому времени, когда он вернулся, уже успела расспросить Патрицию и узнала, что та завершила обучение в колледже и теперь путешествует, решив посмотреть свет перед тем, как начать работу в адвокатской фирме своего отца.

— Значит, ваш отец — адвокат? Какое совпадение! В нашей семье почти все так или иначе связаны с адвокатской деятельностью.

— Мой отец был адвокатом, — пояснила Патриция, — но сейчас он работает в парламенте.

— А что привело вас в Лонгрич? — осведомился Николас, протягивая девушке бокал. — Он не входит в обычные туристические маршруты.

— Да, к сожалению, — согласилась Патриция. — Но о вашем городе так интересно рассказывали мне в Чарлвилле, что захотелось посмотреть. К тому же я люблю старые города, и ваш действительно мне очень понравился. Вдобавок здесь я встретила Джонни. — И она улыбнулась мальчику.