Страница 18 из 31
К 24 июня крестоносцы оказались на грани краха и отправили двух послов на переговоры с Кербогой. Историки имеют обыкновение принимать объяснение самих латинян, данное этому предприятию. Они назвали его упражнением в браваде. В действительности, скорее всего, это была безнадежная попытка договориться об условиях сдачи. Беспристрастный восточный христианский источник описывает, как «франкам угрожал голод, и они решили получить от Кербоги обещание амнистии при условии, что они отдадут ему город и удалятся в свою страну». В более поздней арабской хронике подтверждается эта версия, и говорится, что лидеры крестоносцев «написали Кербоге, попросив о безопасном проходе через его территорию, но он отказался, заявив: „Вам придется пробиваться с боем“.
После этого стало ясно, что шансов благополучно покинуть Антиохию нет. Осознав, что их единственная надежда — открытое сражение, и не важно, насколько мала возможность победы, латиняне начали готовиться к последней самоубийственной схватке. По словам одного из них, они решили, что лучше погибнуть в бою, чем стать жертвой голода и болезней».[49]
В те последние дни христиане делали все, что могли. Ритуальные шествия, исповеди, причастия — все это делалось для духовного очищения. А тем временем Боэмунд, теперь ставший главнокомандующим армией, приступил к составлению плана сражения. На бумаге положение франков было безнадежным. Они были в меньшинстве — крестоносцев теперь насчитывалось не более 20 тысяч, в том числе женщин и стариков. Элитная сила — конные рыцари — перестала быть таковой, лишившись боевых коней. Многие рыцари воевали верхом на вьючных животных или в пешем строю. Даже немецкий граф Харман из Диллингена, некогда гордый и очень богатый крестоносец, был вынужден ехать на осле, причем таком маленьком, что ноги графа волочились по земле. Боэмунду пришлось выработать стратегию, основанную на действиях пехотинцев, чтобы ударить по врагу с максимальной скоростью и силой.
Несмотря на свои гигантские размеры, армия Кербоги имела два потенциально слабых места: основные ее силы все еще оставались на некотором расстоянии к северу — войска, окружавшие Антиохию, были сравнительно немногочисленными. И людям Кербоги не хватало единства, даваемого сознанием общего дела. Их связывала лишь видимость союза. Начни мусульмане терять уверенность в своем генерале, развал был бы неминуемым.
К 28 июня крестоносцы были готовы к бою. На рассвете они стали выходить из города, а священнослужители, стоя у стен, возносили молитвы Господу. Люди считали, что идут на смерть. Боэмунд предпочел неожиданно появиться из ворот Моста, пересечь Оронт и схватиться с мусульманами на равнине. Если крестоносцы не хотели тотчас быть остановленными и перебитыми, скорость и сплоченность были жизненно важны. Когда ворота открылись, передовой отряд латинских лучников выпустил «залп» стрел, чтобы отбросить противника и расчистить себе дорогу через мост. Затем франки вышли вперед четырьмя сплоченными боевыми группами, развернулись в полукруг и устремились на мусульман.
Как только открылись ворота Моста, Кербога, находившийся в главном лагере, был предупрежден — над занятой мусульманами цитаделью подняли черный флаг. В этот момент он мог ввести в действие свои главные силы, надеясь захватить крестоносцев на выходе из города и уничтожить их боевой порядок. Но он заколебался. И вовсе не потому, что, как позднее утверждала легенда, был слишком увлечен игрой в шахматы. Скорее Кербога надеялся нанести решающий удар, позволив франкам развернуться за пределами города, чтобы он мог покончить со всеми разом, и тем самым привести осаду Антиохии к триумфальному завершению. Такая стратегия имела некоторые плюсы, но требовала исключительного хладнокровия. Но как раз когда генерал должен был не двигаться с места, позволив противнику выдвинуться вперед, чтобы вступить в бой на территории по выбору мусульман, он сорвался. Чувствуя, что франки получают мимолетное преимущество в схватке перед городом, он бросил всю свою армию в паническое неорганизованное наступление.
Выбор времени не мог быть худшим. Франки отразили ряд контратак мусульман, блокировавших Антиохию, включая потенциально смертельное нападение тыловых войск, оставленных охранять южные ворота Святого Георгия. Потери росли, но Боэмунд тем не менее наступал, чтобы захватить инициативу, и сопротивление мусульман начало слабеть. Главные силы Кербоги прибыли, как раз когда сражение приняло иной оборот. Потрясенные тем, что не смогли победить предположительно обессиленную армию франков, мусульмане, сражавшиеся возле ворот Моста, обратились в бегство. По пути они столкнулись с сомкнутыми рядами своих наступающих товарищей, вызвав хаос. В этот определяющий момент боя Кербога не сумел собрать и организовать своих людей. Боевой порядок окончательно разрушился, и один за другим мусульманские отряды начали отступать. Шок от неукротимой решимости франков выявил скрытую разобщенность мусульманской армии. Мусульманский хронист позднее написал: «Франки, хотя и были в состоянии крайней слабости, наступали в боевом порядке против армий ислама, которые находились на вершине силы и имели многократное численное преимущество. Франки сломили ряды мусульман и рассеяли их».[50]
Потери мусульман были ничтожными, и все же Кербога был вынужден с позором отступить. Бросив сокровища своего лагеря, он бежал в Месопотамию. Видя, как обернулись события, сдался мусульманский гарнизон Антиохийской цитадели. Огромный город теперь находился полностью в руках латинян. Христиане добились ошеломляющей победы. Никогда раньше Крестовый поход не был так близок к гибели, и все же, вопреки всем ожиданиям, христианство одержало триумфальную победу. Неудивительно, что многие видели в этом руку Господа, и сразу появились многочисленные сообщения о всякого рода чудесах. В одном месте целая армия христианских мучеников, одетых в белое, вышла из горы на помощь франкам. В другом — Раймунд Агилерский сам нес Святое копье в отряде южных франков, который возглавил епископ Адемар. Позднее говорили, что вид святой реликвии парализовал Кербогу. С этими Божественными вмешательствами или без них набожность все равно играла центральную роль во всех событиях. Крестоносцы, безусловно, сражались в атмосфере глубокой духовной убежденности и поддерживались священнослужителями, которые шли вместе с ними, читая молитвы. Прежде всего, чувство общей благочестивой миссии, объединенное с примитивным отчаянием, связавшее латинян во время этого ужасного сражения, позволило им устоять и отбросить страшного врага.
ЗАДЕРЖКА И РАЗДРОБЛЕНИЕ СИЛ
Сразу после этого чудесного успеха появились надежды на быстрое и триумфальное завершение Крестового похода. И так уже экспедиция утратила направление и движущую силу, пока ее лидеры спорили относительно сирийских трофеев. Летняя жара вызвала эпидемию, и многие крестоносцы, пережившие ужасные лишения предшествующих месяцев, теперь умерли от болезни. Неведомая зараза не пощадила даже знать, и 1 августа умер папский легат Адемар, епископ Пюи.
В это время среди крестоносцев велся ожесточенный спор относительно будущего Антиохии, остановивший продвижение к Палестине. Боэмунд требовал город для себя. Ведь это он организовал падение Антиохии, его флаг развевался над городскими стенами на рассвете 3 июня. За несколько часов до поражения Кербоги он укрепил позицию франков, лично взяв под контроль цитадель, хотя Раймунд Тулузский делал все, чтобы опередить его. Боэмунд требовал, чтобы остальные лидеры похода признали его безусловные права на город, несмотря на обещание, которое все они дали византийскому императору. Помня о том, что Алексей покинул их в Филомелиуме, большинство уступило, но снова в оппозиции оказался Раймунд, напомнив об обязательствах экспедиции перед греками. Посему в Константинополь было отправлено посольство с предложением императору лично предъявить свои права на Антиохию, тот не появился, и дело зашло в тупик.
49
Matthew of Edessa. P. 171; Ibn al-Athir. Vol. 1. P. 16; Albert of Aachen. P. 320.
50
Ibn al-Qalanisi. P. 46. О битве при Антиохии см.: France J. Victory in the East. P. 280–296; Asbridge T.S. The First Crusade. P. 232–240.