Смертельная ночь

Нет, это не совсем так. Не все они идиоты, только один.

— Что ж, меня ждет работа, — сказала она, — приятно оставаться.

— А чем, вы, кстати, занимаетесь? — снова подал голос Эйдан.

Она не сразу ответила, мысленно ругая себя за это, но, скажи она им всю правду, они могли бы решить, что она авантюристка, наживающаяся на людских слабостях.

— У меня кафе и магазин подарков. А теперь, если позволите…

— Мисс Монтгомери, — остановил ее Джереми, вопросительно улыбаясь, — мы тут ничего не знаем. Если бы вы могли уделить нам пару минут и провести нас по дому, мы были бы вам бесконечно благодарны.

— Пожалуйста, — поддержал брата Зак.

А старший брат лишь пристально смотрел на нее.

Она глубоко вздохнула.

— Ну хорошо, входите. Мы, так сказать, в фойе. — Она отошла от двери, показывая и объясняя. — Это парадная лестница, слева — танцевальный зал, гостиная, столовая — там на стене висят семейные портреты, посмотрите, если вам интересно. Направо — кухня. Этой кухне уже сто лет, последний раз, я боюсь, ее ремонтировали лет пятьдесят назад. Внешне все обшарпанное, но конструкция, в общем, крепкая. Внизу, под нами, — большой подвал, наверху четыре спальни, на чердаке — кладовые и мансарда. Прекрасный дом на самом деле. Есть еще не меньше дюжины других построек, в разном состоянии. Первая кухня, конюшня, коптильня и помещения для рабов. А на самом деле… — Она хотела продолжить, но осеклась, вспомнив, что уже рассказала им все основное.

Теперь ей пора уходить, это, в конце концов, их дом.

Наверняка они будут его продавать. В лучшем случае его купит какой-нибудь фонд по сохранению памятников старины.

— На самом деле что? — вдруг переспросил Эйдан.

— Ничего, ничего… к дому не имеет отношения. Уверена, у вас все будет в порядке.

— Нет, правда, что вы хотели сказать? — вмешался Зак. Такой улыбкой можно убить, подумала она.

Он был чертовски красив, а также уверен в себе, но без тени самодовольства.

Она передернула плечами.

— Амелии было страшно. В конце. Во время Гражданской войны здесь произошла ужасная трагедия, и она… ей слышалось разное по ночам, ну, она и боялась. Вот почему я оставалась с ней.

— То есть она боялась привидений? — Ей показалось, что Эйдан готов презрительно фыркнуть. Большой, грубый самец, которому неведом страх.

— На каждой приличной плантации есть дом с привидениями, верно? — улыбнулся Джереми.

«Двое младших — приличные люди, — думала она. — Этого следовало ожидать». Так ей и говорили. Ее друг Винни, работавший у нее в кафе, иногда играл с ними в группе и рассказывал, что они талантливые гитаристы и хорошие ребята.

Кендалл пожала плечами, чувствуя неловкость.

— У этого дома богатая история. Ваша семья была почти уничтожена во время войны. — После недолгой задумчивой паузы она продолжала: — И не только война была виновата. Были и другие события. Другие смерти. В 1890 году владелец плантации увлекся одной из горничных. Говорят, она была потрясающе красива — изумрудно-зеленые глаза и шоколадная кожа.

Губы Эйдана изогнулись в иронической улыбке.

— Значит, жена убила шикарную горничную или наоборот — и теперь ее дух бродит по дому. Или нет — они убили друг друга и бродят здесь на пару.

Смерив его взглядом, Кендалл продолжала:

— Жена потребовала, чтобы экономку повесили. В те времена Ку-клукс-клан был в полной силе, ну они и занялись этим. А голова… веревкой ей перерезало шею, голова отвалилась. Говорят, ее безголовое привидение гуляет по округе и ищет голову. А еще — что она прокляла жену, когда ее тащили к дереву вешать. Вон на том дереве ее повесили. — Она указала на огромный дуб слева от дома. — Проклятие, очевидно, сработало, поскольку жена погибла через год день в день, упав с парадной лестницы.

— Захватывающий рассказ, — улыбнулся Джереми. — Так было на самом деле?

— Не знаю. Можно справиться в историческом обществе. Признаться, не одно поместье претендует на эту историю. Я здесь выросла и наслышана о местных плантациях. До конца правдивой можно считать лишь историю о взаимном убийстве двух кузенов. Это сохранилось в местных архивах.

Орлиный взгляд Эйдана переместился с ее лица на дом.

— Я все-таки считаю, что мы должны его продать, и черт с ним, — сказал он братьям, качая головой.

— Посмотрите только, какой он красивый, — сказал Джереми и раскинул руки, будто стремясь обнять дом. — Это наше наследство, а привидения — наши родственники.

— Как знать, — пробурчал Эйдан.

— Почему это? — удивился Джереми.

— Как знать, не грешила ли одна из хозяек поместья на стороне?

«Ну и юмор у него», — подумала Кендалл.

— Мужчины развлекались с горничными, а их жены, может быть, с конюхами. Откуда мы знаем?

Джереми рассмеялся:

— Мой брат — циник, так что не удивляйтесь. Но в душе он совсем не такой.

— Да ну? А я-то думала, что он что внутри, что снаружи.

Кендалл ушам своим не поверила, услышав от себя слова, вертевшиеся у нее в голове. Не то чтобы она собиралась встречаться с ними снова, но вежливость редко изменяла ей.

От удивления брови Эйдана взлетели вверх. Ей показалось даже, что он вот-вот улыбнется.

— Смотрю, вы любите называть вещи своими именами, — сказал он. — Простите, мисс Монтгомери, что я произвел на вас столь неприятное впечатление. Большое спасибо за экскурсию, мы вас больше не задерживаем.

— Благодарю.

— Подождите. А вы сами здесь не видели чего-нибудь эдакого? — снова спросил Эйдан. Его взгляд сверлил ее, будто на допросе в полиции.

— Нет, — солгала она, и, судя по его виду, он догадался, что она лжет.

Она видела. Только не знала что. Она даже не была уверена, что это не страхи Амелии, которые заползли к ней в душу.

Иногда она видела странные огни в темноте, иногда просыпалась от полуночных шорохов. Как будто что-то — или кого-то — тащили по траве у нее под окном. И слышался чей-то жуткий и сверхъестественный шепот, словно некий безумный ученый проводил там опыты.

— Нет, конечно нет, — повторила Кендалл, решительно встряхивая головой, чтобы отбросить волосы за плечи.

«Потому что все это игра воображения», — убеждала она себя.

В конце концов, разве она не окончила университет сразу по двум курсам — психологии и драмы — со средним баллом 3,9? Она понимала всю глубину человеческого сознания. Просто она заразилась кошмарами Амелии, которые, в свою очередь, являлись отражением вполне объяснимого страха смерти.

Кендалл не могла позволить себе верить в такую чушь.

Потому что она сама занималась обманом. Она была отличной актрисой и обманщицей.

Хотя несколько раз…

Психолог в ней возмущенно настаивал, что и в те несколько раз не было ничего непостижимого. Получив актерское и психологическое образование, она зарабатывала на жизнь гаданием, выдавая себя за ясновидящую. «Воспринимай это как игру, театр», — говорила она себе. Она не обладала никаким даром ясновидения, если такой дар в действительности существует. Все, что ей доводилось испытывать, поддавалось логическому объяснению. В той удивительной комбинации логики и воображения, что представляет собой сознание человека, логика приструнивает воображение, когда тому случится слишком разойтись.

— Знаете, что мы планируем тут сделать? — спросил Джереми.

— Мы этого не планируем, — вставил Эйдан, прежде чем его брат успел продолжить.

— Понятия не имею, — ответила она Джереми, не обращая внимания на Эйдана.

— Восстановить дом и устроить тут культурный центр — устраивать разные концерты, лекции, вечера, все такое, — ответил Зак.

— Да? — вежливо удивилась она. Глядя на двоих младших Флиннов, можно было поверить в их искренность, но если Эйдан имел у них право голоса, то их планы были в опасности.

— Я подумал, — стал объяснять Джереми, — что нужно поставить себе цель закончить ремонт до Хеллоуина, чтобы устроить благотворительную вечеринку в помощь детскому приюту.