Страница 27 из 32
С другой стороны, стоит ли посвящать Генри в столь абсурдную историю? То же относится и к яйцу малиновки, тем более что Джек не рассказывал Генри об иллюзии обрушившегося на него перышкового урагана и ему не хочется вновь пережевывать эту несуразицу. Живи настоящим; не тормоши прошлое, спокойно лежащее в своей могиле; держи хвост пистолетом и обходи грязные лужи. Не обращайся к друзьям за психотерапией.
Он включает радио, нажимает кнопку KWLA-FM, университетской радиостанции в Ла Ривьере, родному дому Висконсине кой крысы и Генри Шейка, Шейка, Шейка. От музыки, раздавшейся из скрытых динамиков, волосы на руках встают дыбом:
Гленн Гулд, сверкая широко раскрытым внутренним глазом, наяривает что-то из Баха, Джек только не может сказать, что именно. Но Гленн Гулд, но Бах, это точно. Возможно, одну из фуг.
С футляром для си-ди в руке Генри Лайден выскальзывает из скромной двери в боковой стене здания радиостанции, выходит в солнечный свет и без малейшего колебания начинает неспешно шагать по выложенной плитами дорожке, четко прикладываясь резиновыми подошвами замшевых темно-коричневых туфель к середине каждой последующей плиты.
Генри… Генри — это нечто.
Сегодня, отмечает Джек, Генри в наряде владельца малазийского тикового леса, красивая рубашка без воротника, поблескивающие на солнце узкие подтяжки, дорогая соломенная «федора».
Если бы Джек не стал своим в жизни Генри, он бы не знал, что стабильно изысканная безупречность одежды Генри обусловлена тщательной, учитывающей все мелочи, системы, с давних пор разработанной и внедренной в огромной комнате, служащей ему гардеробом, Родой Гилберстон Лайден, умершей женой Генри. Все его вещи были разложены соответственно сезону, стилю, цвету.
Постепенно Генри запомнил, где что находится. А потому, пусть и слепой от рождения, неспособный определить, что к чему подходит, а что нет, Генри всегда одет со вкусом и в тон.
Из кармана рубашки Генри достает золотую зажигалку и желтую пачку «Американ спирите», прикуривает, выпускает облачко дыма, которое солнце сразу окрашивает в цвет молока, при этом не сбиваясь с шага.
Розовые кривоватые буквы крика души: «ТРОИ ЛЮБЕТ МАРИАНН! ДА!» поперек щита с названием радиостанции на лужайке предполагают, что: 1) Трои проводит много времени, слушая KDCU-AM, и 2) Марианн тоже любит его. Порадуемся за Троя, порадуемся за Марианн. Джек аплодирует проявлению любви, пусть даже выраженному розовым спреем, и желает влюбленным счастья и удачи. В голову приходит мысль о том, что в данный момент, если бы он и мог сказать кому-нибудь «люблю», то только Генри Лайдену. Не в том смысле, в каком Трои любет Марианн или наоборот, но он все равно любет Генри, в чем теперь у него не остается ни малейших сомнений.
Плиты дорожки выводят Генри к каменному бордюру. Его пальцы сжимаются на металлической ручке, он открывает дверцу, забирается в кабину, садится на пассажирское сиденье. Чуть наклоняет голову, прислушиваясь. Поблескивают темные стекла его «авиационных» очков.
— Как тебе это удается? — спрашивает Джек. — Сегодня помогала музыка, но ведь музыка тебе не нужна.
— Мне это удается, потому что у меня абсолютный, абсолютный нюх. В этом меня сегодня еще раз убедил наш покуривающий травку практикант, Моррис Розен. Моррис думает, что я — Господь Бог, но мозги у него, похоже, варят, раз он додумался, что Джордж Рэтбан и Висконсинская крыса — один и тот же человек.
Я надеюсь, что юноша будет держать рот на замке.
— Я тоже, — соглашается Джек, — но я не позволю тебе увильнуть от ответа. Как тебе всегда удается так ловко открывать дверь? Не шарить по дверце в поисках ручки, а сразу хвататься за нее?
Генри вздыхает:
— Ручка говорит мне, где находится. Элементарно. Мне остается лишь слушать.
— Ручка издает звук?
— Не такой, как твоя созданная по последнему слову техники радиосистема или концертный рояль, на котором исполняются «Вариации Гольдберга», разумеется, нет. Больше похоже на вибрацию. Звук звука. Звук внутри звука. Разве Даниэль Баренбойм не великий пианист? Ты только послушай его — звенит каждая нота. Хочется поцеловать крышку его «стенвея». Ты только представь себе, какие у него мышцы кистей.
— Это Баренбойм?
— Да, а кто же еще? — Генри медленно поворачивает голову к Джеку. Саркастическая улыбка изгибает уголки его рта. — Ага. Понятно. Ты, должно быть, вообразил, что слушаешь Глена Гулда.
— Ничего я не воображал.
— Пожалуйста.
— Может, и подумал, а не Гулд ли это, но…
— Нет, нет, нет. Даже и не пытайся. Твой голос все равно тебя выдает. В каждом слове слышатся пронзительные нотки.
Это так трогательно. Мы собираемся ехать в Норвэй-Вэлли или ты и дальше будешь сидеть и лгать мне? По пути домой я хочу тебе кое-что рассказать.
Он протягивает Джеку футляр с си-ди.
— Позволь мне избавить тебя от необходимости лгать. Этот компакт дал мне любитель марихуаны. «Грязная сперма» исполняет один из хитов «Супримз». Лично меня от такого мутит, но для Висконсинской крысы, возможно, очень даже подойдет. Настрой на трек семь.
Пианист более не извлекает из рояля звуков а-ля Гленн Гулд, и вообще музыка уже не столь яростная. У Джека отпадает необходимость лгать, и он вставляет си-ди в щель под радиоприемником. Нажимает одну кнопку, потом вторую. Неистовый грохот, крики безумцев вырываются из динамиков. Джек откидывается на спинку сиденья.
— Господи, Генри. — Джек протягивает руку, чтобы уменьшить звук.
— Не смей трогать этот диск, — останавливает его Генри. — Если от этого дерьма у тебя не кровоточат уши, значит, оно не выполняет своей функции.
«Уши», Джек это знает, на джазовом жаргоне — способность понимать, как создается музыка, звуковыми волнами распространяющаяся по воздуху. Музыкант с хорошими ушами запоминает песни и аранжировки, которые его просят исполнить, на лету схватывает или заранее знает гармонию темы и без труда следует вариациям или импровизациям играющих вместе с ним.
Независимо от того, умеет он читать ноты или нет, музыкант с великими ушами заучивает мелодии и аранжировки после первого же прослушивания, интуитивно улавливает гармонию и немедленно идентифицирует ключевые моменты, обозначаемые клаксонами такси, колокольчиками лифтов, мяукающими кошками. Для таких людей мир — множество индивидуальных звуков, и Генри Лайден один из них. Насколько известно Джеку, уши Генри достойны золотой олимпийской медали, им просто нет равных.
Именно уши Генри позволили ему узнать величайшую тайну Джека, догадаться, что его мать, Лили Кевинью Сойер, та самая Лили Кевинью. Вскоре после того, как Дейл познакомил их, Генри и Джек на удивление быстро сдружились. Каждый помогал скрасить одиночество другого, так что два или три вечера в неделю они проводили вместе, обедали, слушали музыку, говорили на самые разные темы, благо оба много чего знали. Джек то приезжал к Генри и оставался у него, то забирал Генри и вез к себе. По прошествии шести или семи месяцев Джек спросил, не хотел бы Генри проводить час-полтора, слушая, как он, Джек, читает книгу, нравящуюся им обоим. Генри ответил: «Дорогой, какая прекрасная идея. Как насчет того, чтобы начать с триллеров?» Они начали с Честера Хаймса[41] и Чарльза Уиллфорда[42], перешли на современные романы, затем прошлись по творчеству Сидни Перелмана[43] и Джеймса Тербера[44] и, наконец, решились штурмовать литературные бастионы, воздвигнутые Фордом Мэдоксом Фордом [Форд Мэдокс Форд (1873 — 1939) — англичанин, настоящее имя Форд Германн Хуффер. Писатель и издатель. Первый роман опубликовал в 1892 г.
Два романа написал в соавторстве с Джозефом Конрадом. Активный сторонник военных методов передела мира, ставший убежденным пацифистом после того, как напрямую столкнулся с реалиями войны. Под псевдонимом Форд Мэдокс Форд стал писать с 1919 г. Автор восьмидесяти книг.
41
Хаймс Честер (1909 — 1984) — чернокожий, как нынче говорят, афроамериканец. В 1928 г, получил двадцать лет тюрьмы за вооруженное ограбление. В тюрьме начал писать. Первые романы, слишком черные и агрессивные, в Америке 40-х годов популярностью не пользовались. Уехав в Париж, стал писать триллеры, которые принесли ему бешеный успех. Умер в Испании.
42
Уиллфорд Чарльз (1919 — 1988) — американец, профессиональный военный, непосредственный участник боевых действий Второй мировой, награжден орденами и медалями многих стран. Впервые опубликовался в 1949 г., еще находясь на действительной службе. Автор шестнадцати романов, но популярность ему принесли триллеры, объединенные общим героем, Хоуком Мосли, первый из которых, «Майамский блюз», появился в 1984 г.
43
Перелман Сидни Джозеф (1904 — 1979) — американец, писатель-юморист, драматург.
44
Тербер Джеймс Гровер (1894 — 1961) — американец, эссеист, карикатурист, автор коротких рассказов и басен.