Страница 6 из 23
— Да ну? — он поджал губы. — Хороший парень. Для ирландца.
Я фыркнул.
— Будь он где-то рядом, тебе лучше было бы улыбнуться, когда ты скажешь...
Волна неощутимого холода обрушилась на мою спину, как будто я внезапно оказался перед открытой дверью промышленного холодильника.
Я обернулся, чтобы узреть гуманоида, серую фигуру, плывущую над землёй ярдах в пяти от меня и дрейфующую ближе. Детали были смазаны, пропорции немного отличались, как будто я смотрел на плохо отлитую пластиковую куклу. Никаких особых примет, просто пустые, зияющие глазницы на впалом, похожем на череп лице, и широкий, пустой рот, открытый так, будто сухожилия, держащие нижнюю челюсть, были растянуты, подобно старым резинкам.
Она двигалась с какой-то шаркающей грацией, будто не имела реального веса и нуждалась лишь в прикосновении к земле, чтобы двигать себя вперёд. Она производила звук — гулкий, скрипящий, приглушённый хрип. Это был вопль агонии, воздух для которого давно закончился — но который всё ещё пытался продолжаться.
Она придвинулась ближе, и я почувствовал ещё больший холод.
— Назад, — предупредил я. — Я серьёзно.
Существо приблизилось снова, ещё одним лёгким касанием к земле, безмозглое и грациозное, как голодная медуза, и чертовски более пугающее.
Я сделал пару быстрых шагов назад и сказал:
— Отлично. Да будет так.
Я поднял правую руку, направил свою волю и прорычал:
— Fuego.
И ничего — вообще ничего — не произошло.
Никакого шевеления сил глубоко внутри меня. Никакой смеси головокружительного волнения, вибрирующего напряжения и чистого света, мелькающих сквозь мысли. Никакой вспышки раскалённого добела пламени, которое испепелило бы приближающееся ко мне создание.
Никакой магии.
Никакой магии.
— Вот дерьмо, — я поперхнулся и отшатнулся назад, когда пальцы твари метнулись ко мне со смертельной грацией; звук задушенного вопля стал выше. Её пальцы не заканчивались ногтями. Они просто переходили в плавающие обрывки, окружённые смертельным холодом.
Позади меня раздался механический звук «клик-клац» большого, изогнутого кверху спускового устройства, взведённого и готового к стрельбе.
Я крутанул головой как раз вовремя, чтобы увидеть громадную старую пушку Стью, нацеленную прямо на кончик моего носа. Я уверен, что её ствол не был на самом деле таким же большим, как железнодорожный туннель, но на тот момент выглядел чертовски похоже.
Я ощутил волну холода, усилившуюся у меня за спиной, и ко времени, когда Стью крикнул: «Ложись!», уже был на полпути к земле.
Я здорово приложился — очевидно, нематериальность не освободила меня от законов гравитации или от дискомфорта её непоколебимого приложения — когда пистолет Стью сработал.
Всё произошло, как во сне, достаточно медленно, чтобы увидеть каждую деталь, и достаточно быстро, чтобы я ощутил — как бы быстро я ни двигался, я не смогу за этим угнаться. Я ожидал щелчок пистолетного патрона, или хотя бы гулкий «пум» крупнокалиберного порохового оружия. Вместо того я получил рёв, звучащий, как будто над ним поработала дюжина разных ди-джеев и миля железнодорожного туннеля. Из ствола не появилось обычное облачко порохового дыма. Вместо него выдулись расширяющиеся концентрические кольца пастельного тумана, завихряющиеся к центру, как будто они тянулись за инверсионным следом от пули.
Сама пуля не была кусочком свинца. Это была сфера разноцветного света, которая выглядела размером почти с мяч для гольфа. Она пронеслась в паре футов над моей головой и могу поклясться, что ощутил, как получаю лёгкий загар только от того, что был с ней рядом. Глубокий звук, похожий на усиленное гудение струны бас-гитары, исходил от сферы, заставляя мою плоть и кости вибрировать.
Я повернул голову вовремя, чтобы увидеть, как сфера шмякнулась о грудь атакующего создания. Не-пуля погрузилась в его тело, прорвав дыру размером с мой кулак в груди. Облако чего-то, похожего на пар, вырвалось из существа. В нём возник свет, похожий на старый кинопроектор, играющий сквозь испарения, и я вдруг увидел мелькание тёмных образов — все они были тусклыми, искажёнными, перекрученными, как будто кто-то делал клипы из случайных нарезок плёнки с пола монтажной комнаты.
Образы продолжали тускнеть, пока не осталось ничего, кроме рассеивающегося туманного облака. Только тогда я увидел, что серая фигура постепенно провисает, как медленно опустошающийся бурдюк.
Туман пропал. Всё, что осталось от серого существа — это уродливая, бесцветная куча на земле.
Мягкие шаги спустились по дорожке от крыльца, и Стью встал между мной и тварью, кем бы она ни была. Хотя его руки перезаряжали пистолет, занятые рожком с порохом и коротким шомполом, но его глаза проходились вверх и вниз по окружавшей нас улице.
— Какого чёрта это было? — спросил я.
— Привидение, — спокойно сказал он, с определённым профессиональным отстранением в голосе. — Призрак, вроде тебя или меня, поддавшийся отчаянию и потерявший чувство самосознания.
— Опасный?
— Чрезвычайно, — сказал Стью. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. — Особенно для кого-то вроде тебя.
— Вроде меня?
— Свежая тень. Вам недостаёт опыта, чтобы знать, как себя защитить. Для свежей тени, вроде тебя, спрятаться почти невозможно — вас всё ещё сопровождает чувство жизни, — он нахмурился. — Особенно тебя.
— Возможно, потому что я чародей.
Стью кивнул.
— Может быть, может быть.
— Что бы произошло, если?.. — я указал на останки привидения.
— Оно бы пожрало твои воспоминания, — спокойно сказал Стью.
Я задумался над этим на момент и почти мечтательно изучил останки.
— Даже не знаю. Я бы не отказался кое-что забыть.
Стью сунул заряженный пистолет обратно за пояс.
— Для теней память — это жизнь, хлеб насущный и сила. Мы и есть воспоминания, чародей.
— Эти образы в тумане, — сказал я. — Когда оно... умирало. Это были его воспоминания?
— Так точно. То, что от них осталось.
Стью переместился вперёд и присел над останками. Он протянул над ними руку ладонью вниз и сделал глубокий вдох. Спустя несколько ударов сердца, светящийся туман начал подниматься из останков привидения. Он протянулся по воздуху к груди Стью, влившись в неё, как вода в пруд. Когда это завершилось, он поднялся снова и выдохнул.
Что бы ни ударило привидение, оно состояло из той же субстанции, что и сэр Стюарт. Если призраки — это память...
— Пуля, — сказал я. — Ты сделал её из воспоминания?
— Естественно, — сказал он. Выражение его лица на мгновение наполнилось нежным, отдалённым сожалением. — Сильного. Когда-нибудь я превращу его в ещё одну пулю.
— Спасибо тебе, — сказал я. — За то, что помог.
— Должен признаться, я прикончил несчастную скотину не исключительно ради тебя, чародей. Ты представляешь собой лакомство для любого привидения. Новичок из мира живых, всё ещё несущий на себе прикосновение жизни, и полный под завязку свежими, неувядшими воспоминаниями. Привидение, которое тебя съест, станет гораздо сильнее — по-настоящему ужасным, свирепым существом. Таким, которое сможет угрожать миру живых так же просто, как и миру духов. Я не могу этого допустить.
— О, — сказал я. — Всё равно спасибо.
Стью кивнул и протянул мне руку. Я принял её, поднялся и сказал:
— Мне надо поговорить с Мортом.
Как только я это сказал, то увидел двух привидений, появившихся из темноты. Я посмотрел назад и увидел их ещё больше, дрейфующих лёгкими движениями и с обманчивой скоростью.
— Если ты пропустишь меня через порог Морта, я буду в безопасности от них, — сказал я, кивая на привидений. — Я не знаю, как защитить себя от них. Они меня убьют. И если это произойдёт, ты получишь своего привиденческого монстра.
— Нет, если я убью тебя первым, — спокойно сказал Стью, постукивая пальцем по рукоятке своего пистолета.
Я повернул голову чуть набок, разглядывая его, изучая лицо.