Невеста графа

Обменявшись любезностями с Лонгейкром, граф увел Абигайль.

— Я и не подозревал, что эта старая развалина окажется столь сентиментальным чудаком, — промолвил Фиц.

— Но вы, кажется, правы в том, что этот господин стал бы для меня хорошим мужем, — сказала Абигайль, скрывая свои истинные чувства. — Он напомнил мне отца, который, если бы встал выбор, сделал бы его в пользу моей мачехи. Моя мать была жестким неэмоциональным человеком. Мне кажется, он женился на ней из-за приданого — дома и фермы.

Фиц с тревогой взглянул на свою спутницу, и у Абигайль вдруг стало тепло на душе. Она улыбнулась и подумала о том, что этот вечер запомнится ей надолго.

Фицу казалось, что он сейчас совсем потеряет голову или свихнет шею. Ему трудно было отвести взгляд от полуобнаженной груди Абигайль. На мисс Мерриуэзер было платье со слишком смелым вырезом, который, конечно же, не одобрила бы ее чопорная мать. Фиц нервно мял во вспотевших руках перчатки, стараясь отвлечься от грешных помыслов.

Если бы не десятки любопытных глаз вокруг, он, пожалуй, схватил бы сейчас девушку в охапку и утащил на диван в соседнюю комнату. Однако мисс Огородница была не из тех женщин, близость с которыми не имеет последствий. Фицу пришлось бы дорого заплатить за свою излишнюю чувствительность.

Дэнкрофт попытался представить Абигайль в простой одежде с мотыгой в руках. Однако воспоминания не могли затмить тот соблазнительный образ, который был у него сейчас перед глазами. Ее улыбка только подливала масла в огонь.

— Если ваша мать была хоть немного похожа на вас, — сказал Фиц с мрачным видом, о причинах которого Абигайль, по-видимому, не догадывалась, — то, уверяю вас, ваш отец женился на ней вовсе не из-за приданого. Вам известно, насколько вы очаровательны в этом наряде?

— А вы заметили, что мистера Лонгейкра все-таки больше заинтересовала гусиная печенка, нежели мой наряд?

Ожерелье на ее высокой пышной груди слегка подрагивало, когда Абигайль говорила или делала глубокий вдох, и у Фица каждый раз замирало сердце. Он прикладывал неимоверные усилия, чтобы не смотреть на слишком откровенное декольте.

— Так это же хорошо! Вы будете кормить его пирожками с ревенем, а он в благодарность за это будет выполнять все ваши просьбы, — промолвил Фиц, надеясь, что до постели у супругов с такой разницей в возрасте дело не дойдет.

Толстый старик вряд ли проявит интерес к красивой молодой жене. Мысль о том, что мисс Абигайль будет делить ложе с другим мужчиной, приводила Фица в ярость. Поэтому он считал, что самым безопасным вариантом в данной ситуации будет ее брак с дряхлым стариком, не способным на выполнение супружеских обязанностей.

— Вы хотите, чтобы я осталась молодой вдовой с четырьмя детьми на руках? Мистер Лонгейкр умрет от обжорства, а я снова окажусь один на один с кучей проблем. Я не против замужества по расчету, но мне хочется состариться вместе с мужем, воспитать детей в полной семье, — сказала Абигайль и направилась в бальный зал, Фиц последовал за ней. — Вы, как и лорд Квентин, очень однобоко смотрите на брак. Однако тот хотя бы выбирает для меня более молодых женихов. Скажите, а вы сами готовы жениться на женщине вдвое старше вас только потому, что она владеет большим состоянием и землями, граничащими с вашим поместьем?

— Я бы не стал сбрасывать такую невесту со счетов, — вздохнув, ответил Фиц. — Однако учтите, что мне нужны наследники.

Они снова вошли в бальный зал, и он заметил, что взоры многих мужчин обратились к роскошному бюсту Абигайль.

— А почему вы думаете, что я не хочу своих детей? — продолжала девушка. — Я всегда мечтала о большой семье. Мне кажется, что из меня вышла бы хорошая мать. Скажите, среди этих людей есть адвокаты?

— Странный вопрос, — удивился Фиц. — Вы хотите родить от пожилых чопорных сухарей?

— Разве адвокатами становятся только в старости?

Они скрестили взгляды, как шпаги. Абигайль была раздражена не меньше, чем Фиц. Он, конечно, умел крутить женщинами, водить их за нос. Но с Абигайль такие фокусы не проходили. Впрочем, Фицу самому хотелось быть предельно честным с этой обольстительницей.

— Небольшая перепалка? — вкрадчиво спросил подошедший к ним Квентин. — Мисс Мерриуэзер, если позволите, я готов сопроводить вас к следующему партнеру.

— А почему бы вам не познакомить мисс Абигайль с Коксом? — спросил Фиц, едва сдерживая раздражение. — Тот намерен жениться и тем самым убедить своих родных в том, что он не легкомысленный повеса, а серьезный человек. Из Доббса тоже может получиться отличный кандидат в мужья. У него четверо детей, а где четверо, там и восемь. Разница не слишком большая.

Квентин с самодовольным видом предложил мисс Мерриуэзер взять его под руку.

— Насколько я знаю, Фиц, — бросил он, — вальс вы должны танцевать с леди Мэри Бэррон. От бабушки ей досталось большое наследство. Кроме того, отец дает за ней хорошее приданое. Не упустите свой шанс. Я советую вам получше приглядеться к этой девушке.

— Зачем? Леди Мэри наверняка передаст все свои деньги церкви, — проворчал Фиц и поклонился Абигайль. — Желаю приятно провести время, мисс Мерриуэзер. Но не делайте ошибки. Те люди, имена которых записаны в вашей бальной карточке, не достойны вашего внимания.

И он двинулся прочь.

Леди Мэри оказалась похожа на королеву Марию Стюарт, какой ее изображают на портретах. У нее были тонкие, плотно сжатые губы, высокий открытый лоб и вьющиеся, зачесанные назад волосы. Особой приметой было полное отсутствие бровей.

Во время танца она постоянно наступала Фицу на ноги, а тот с трудом старался поддерживать с ней светскую беседу. Однако разговор не клеился. На все вопросы своего кавалера леди Мэри отвечала натянутой улыбкой, кивком или пожатием плеч.

Фиц вспомнил, что мечтал о сдержанной немногословной жене. Поэтому ему, пожалуй, следовало присмотреться к своей партнерше. Леди Мэри происходила из семьи католиков. Возможно, ее отец захочет с помощью приданого купить голос Фица в парламенте, когда в палате лордов будет приниматься решение по ирландскому вопросу. Он готов был пойти навстречу мистеру Бэррону. Главным для него было заполучить деньги и увезти Пенелопу из Лондона. Граф решил завтра утром нанести визит леди Мэри. Быть может, в это время суток она будет выглядеть поживее. Но что, если девица прятала за натянутой улыбкой гнилые зубы? Впрочем, какое это имело значение? Если все остальные части женского организма были у нее на месте, значит, леди Мэри вполне подходила Фицу в качестве жены. Наследство, доставшееся от бабушки, и приданое, которое давал за ней отец, в его глазах скрашивали все ее недостатки.

Наблюдая, как Абигайль и обычно сдержанный и молчаливый Блейк Монтегю смеются, Фиц чувствовал, что в нем закипает гнев. Это добром не кончится! Женившись на Абигайль, его приятель тут же потратит ее приданое на то, чтобы купить место офицера в армии и рано или поздно сложит голову в каком-нибудь сражении. Оставшись без денег и мужа, она будет до конца жизни оплакивать свою судьбу. А Фиц сразу потеряет двух близких людей — друга и Абигайль, которая пленила его сердце.

Да, он вынужден признаться себе, что был бы счастлив, если бы Абигайль стала его женой. Они занимались бы любовью, а потом болтали об урожае клубники, о воспитании детей… Разве мог он уступить женщину своей мечты другому мужчине?

У Фица не было за душой ни гроша, но приданого Абигайль хватило бы на то, чтобы нанять хорошего управляющего имением, навести порядок в хозяйстве, засеять поля.

Адвокаты заверили Фица в том, что кредиторы не могут посадить его в долговую тюрьму, поскольку на расписках и векселях стоит не его подпись. Правда, пока Фиц не погасит долги родственников, он сам не сможет рассчитывать на новые кредиты и ссуды. Никто не даст ему ни цента.

Кроме того, нужно было возместить ссуду, взятую у Квентина. Мозг его лихорадочно работал, он уже строил планы на совместное будущее.

Фиц решил, что было бы хорошо поставить на кон приданое Абигайль и из выигранных таким образом денег уплатить долг Квентину, а на остальные нанять управляющего имением.