Страница 13 из 36
— А Шакал, что стало с ним? — поинтересовался я, смутно припоминая что вроде читал о чем-то таком в блогосфере, так одни намеки и неподтвержденные измышления.
— Точно не знаю, — пожал плечами Маузер, — моя версия такая, его не стали убирать, скорее всего просто спрятали. Думаю, что с другой биографией и по другому приговору он тихо сидит на «красной зоне». Сидит и ждет своего часа. Шакал выжил. Он еще будет нужен. Такие как он всегда нужны. Ведь цель оправдывает средства.
Глава пятая
«…необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона
в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать,
в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».
Чай в чашке уже остыл и я одним глотком допил то что осталось. В горле першило, настроение было отвратным. Честно говоря я уже жалел, что согласился на эти встречи, от всех этих разговоров сильно пахло человеческой кровью, а мне не нравится этот запах. Уже тридцать лет прошло с того дня когда я сам в последний раз стрелял в человека и видел как на куски рвут его тело пули крупнокалиберного пулемета. Хотя… этот снайпер убил моего друга и хотел убить меня. Но мне все равно тяжело вспоминать об этом. Тогда мне было всего двадцать лет и я командовал десантным взводом. Это были первые годы войны в Афганистане.
Вадиму двадцать два сегодня и он командир автономной группы. Интересно, а вот через тридцать лет, ему тоже будет тяжело все это вспоминать? Впрочем он вряд ли проживет эти тридцать лет. Рано или поздно его все равно найдут и уничтожат. И скорее рано, чем поздно. Мне стало зябко и я дернул плечами.
— Еще чаю? — приветливо предложил Вадим и потянулся к заварному чайнику.
Я утвердительно кивнул.
— Мне вот что не совсем понятно, — обратился я к Маузеру, — вы же человек с большим опытом и не можете не понимать. Вас найдут. Если уж в ставке Гитлера были советские разведчики, если наша разведка успешно работала против НАТО, имела свою агентуру в руководстве лучших спецслужб мира, то найти, пусть и хорошо законспирированную группу, это всего лишь вопрос времени.
— Это еще кто кого раньше найдет, — криво усмехнулся Вадим, — и тоже вопрос времени, сколько им искать нас осталось.
— Вы сказали ключевые слова и даже их не заметили, — размеряно спокойным тоном намеренно «скрипя» голосом стал отвечать Маузер, — «советская» и «наша», а в них то вся суть. Своими успехами советская разведка в первую очередь обязана коммунистической идеологии. Вере если угодно. Сотни тысяч людей из разных социальных групп за пределами нашей страны верили в коммунизм, в справедливое общество, тысячи из них активно помогали СССР в строительстве такого общества, сотни бескорыстных добровольцев составили золотой фонд советской разведки. Идея, а не деньги, вот основная причина впечатляющих побед советской разведки в эти годы. Этих людей внешне абсолютно лояльных с безукоризненными биографиями, контрразведке противника было крайне трудно установить, об очень многих они не знали до их смерти. О многих даже узнав их имена от перебежчиков и предателей предпочитают помалкивать, чтобы скрыть свои поражения. Рухнула идеология и советская разведка в восьмидесятые годы стала нести серьезные потери. Но заложенного запаса прочности, хватило вплоть до начала девяностых годов. А теперь…, - Маузер пренебрежительно махнул рукой, — ну какой идеей может руководствоваться современный сотрудник государственных спецслужб? Что заставит его успешно работать в условиях реального риска для его жизни и свободы.
— Патриотизм, — смущенно пробормотал я и совсем не убедительно закончил, — желание защищать страну от врагов. Ну там предателей… террористов… шпионов… орг. преступности…
Вадим желчно засмеялся. А Маузер лекционным тоном заговорил:
— Офицеров спецслужб учат собирать и анализировать информацию, без умения это делать ценность такого сотрудника равна нулю. А теперь возьмите из открытых источников только официальную информацию проанализируйте ее и сделайте вывод, много ли оснований считать у современного офицера, что он служа государству исполняет свой патриотических долг? А многие в силу служебного положения имеют доступ и к закрытой информации. Есть у них основания гордиться нашей страной и верно служить этому государству?
— Служат же, — не хотя сказал я.
— Не служат, — резко возразил Маузер, — а делают карьеру. Есть знаете ли разница. Там уже мало работают, но зато очень много и хорошо, просто замечательно пишут отчеты о проделанной по бумажкам работе. Многие обзаводятся нужными связями и уходят в откатный бизнес, другие этот бизнес прикрывают. Вот тут, да, успехов добились немалых. Но это руководящее звено. Другие, а это как раз простые оперативники работающие «на земле» просто за хорошую зарплату зарабатывают себе пенсионный стаж. Некоторые из них втайне пассивно сочувствуют сопротивлению, но реальной перспективы и альтернативы существующей власти в нем не видят. И все эти факторы не могут не сказываться на качестве и объеме добываемой ими информации. Она искажена, неполна, не отражает реальность и не дает понимания даже ближайшей перспективы дальнейшего развития общественного движения. По их отчетам существуют мелкие разрозненные банды недовольных дебильных хулиганов националистов, которые находятся под неусыпным контролем спецслужб. Если, как они говорят: «наци» решатся на открытое выступление, то чтобы их раздавить вполне хватит одной бригады внутренних войск. Увеличивайте объемы нашего финансирования и спите спокойно дорогие господа — товарищи, все под контролем. Мы бдим-с.
— Ну а на самом деле? — недоверчиво спросил я, — вы что ли полной информацией обладаете?
— Полной или не полной, это конечно спорный вопрос, — как размышляя отметил Вадим, — но кое что могу сказать. Я ведь эту среду очень хорошо знаю, можно сказать вырос из нее. Из того, что лично я знаю, то первое после советское поколение нацистов, это были так сказать романтики нордической теории белой расы и ее борьбы в биогенетической войне. Ожесточенные споры кто ариец, а кто нет, мистикой многие увлекались ну и так далее. Многим это быстро надоело и они отошли. Другие попытались перейти от теории к практике, но поддержки в массе белой расы не встретили. Наиболее известным таким объединением было РНЕ. Они еще в девяносто третьем первыми перешли от теории к практической деятельности. И кстати они были среди тех кто защищал «Белый дом» когда ЕБН плевав на Конституцию отдал приказ расстреливать недовольных. Там много их ребят побили. Потом из них кого-то посадили, кто-то разочаровавшись во всем остался на свободе. Некоторые ушли в глухое подполье. Многие из этого поколения ушли в леса, кстати они и дали толчок движению «выживальщиков». Я уже самых последних из этого поколения застал. Потом скины пошли, эти все больше подраться предпочитали, как правило, но не обязательно, они выходили из среды футбольных фанатов. Я так вот подростком в группу скинов входил, на футболе с ними и познакомился.
— Никогда не понимал футбол, — прервал я Вадима, — а уж фанатов тем более.
— Ты не любишь футбол? — недоумевая искренне удивился он.
— Просто не понимаю, — честно признался я, — финалы мировых первенств смотрю, а так чтобы постоянно и с удовольствием то нет.
— А финалы тогда почему? — улыбаясь поинтересовался Маузер.
— Ну там особая атмосфера, аура ожесточенной борьбы, стремительно нарастающий накал страстей, желание победить, победить во чтобы то не стало, победить не жалея себя. Все, все для победы и нечего жалеть ни себя ни других. Это даже за тысячи километров в телевизионной трансляции всей кожей, каждым нервом чувствуешь. И это не то что возбуждает, но психологически очень сильно стимулирует.
— Оп ля! — сильно хлопнул руками Вадим, — вот это… оно самое. Из-за этого в фанаты и идут. Прикоснуться к борьбе, стать одним целым с командой, одна цель, одна победа и один противник. Вот она подлинная суть настоящего футбольного фаната. Все остальное это только придаток. За накалом, за страстью, за победой, за борьбой, вот за этим и идет фанат на стадион. И находит там свою команду, своих единомышленников, свою борьбу и свою победу. Поэтому фанатам так легко объединяться в группы, команды, клубы.