Страница 27 из 49
— Мутный тип, — сделала я вывод. Петька со мной согласился и с таинственной улыбкой посоветовал:
— Видео посмотри. Довольно интересно, доложу я тебе!
Я нахмурилась: мимика Петрухи мне не понравилась. С чего это его так разбирает?
Может, какие-нибудь эротические картинки? Однако то, что я увидела, оказалось куда любопытнее откровенного видео!
Камера мобильного телефона запечатлела… тот самый рейд ОМОНа в ночной клуб, в котором мы с Петькой принимали непосредственное участие. Клип длился не более тридцати секунд, но этого времени хватило, чтобы я успела разглядеть и Петруху, и свою собственную взволнованную физиономию.
— Ой, Петька, это же мы! — радостно возвестила я. — А вот и бравый полковник Макаренко…
Петруха отчего-то радости моей не разделял. Он протянул руку и разжал ладонь. Там лежал небольшой серый прямоугольник. Даже я поняла, что это — какое-то чудо технической мысли.
— Это из арсенала Геннадия Петровича? Новая игрушка? — предположила я.
— Нет, — покачал головой Петька, — эту «игрушку» я извлек из телефона.
— Иди ты! А что это такое?
— Ты, Вася, все-таки женщина, темная особь, поэтому тебе персонально растолкую. Это — устройство слежения. С его помощью, всегда можно определить, где находится владелец мобильника. Правда, для этого еще нужен компьютер. Но ведь должен же он где-то быть!
— И… такое устройство есть во всех сотовых телефонах? И в моем, и в твоем тоже?
Ординарец снова отрицательно качнул головой:
— Не-ет, на заводах подобные штучки не устанавливают. Это из арсенала спецслужб! Ты погоди с вопросами, Василь Иваныч, лучше скажи — ты внимательно фотки смотрела?
Мне-то казалось, более чем, но, раз Петька спрашивает, я могла что-то упустить. Пришлось вернуться к снимкам.
Таращилась я исправно, разглядывала каждое изображение с усердием нерадивого студента, пытающегося за одну ночь постичь глубины сопромата… И примерно с таким же успехом: ничего подозрительного в фотографиях я не нашла, потому посмотрела на Петьку встревоженно.
С едва заметным, но все же ощутимым намеком на превосходство своего интеллекта над моим Петруха завладел телефоном, нашел фотографию двух парней и вернул аппарат мне с торжествующим:
— Вот!!!
Минут пять у меня ушло на изучение снимка. Ну, сидят два товарища, пьют пиво, один доволен жизнью, другой не очень… Может, у него драма, а на более крепкие напитки денег не хватило? Или геморрой парня мучает, оттого он и не веселится…
— Можно звонок другу? — наконец сдалась я.
— Эх, Вася, не возьмут тебя в милиционеры, — Петька сокрушенно вздохнул, а я обиделась:
— Почему это?
— Наблюдательность отсутствует категорически. Впрочем, ты контуженная, а это накладывает свой отпечаток. Ты, Василь Иваныч, на одежку-то посмотри, — посоветовал товарищ. — Того, который справа…
Справа как раз сидел веселый паренек. Из одежды удалось рассмотреть только безразмерный свитер, но отчего-то именно при взгляде на него у меня возникло странное ощущение — знаком мне этот предмет верхней одежды. Видя мое смятение, Петруха испустил тяжкий вздох и, как бы про себя, заметил: «Голова все-таки — самый главный орган человека», — после чего намекнул:
— Труп в женском туалете…
Тут озарение не замедлило явиться. Обидно, что явилось оно после откровенной подсказки коллеги. Надо будет с ним, как и с совестью, на досуге разобраться… С озарением, я имею в виду.
Бесформенный безразмерный свитер Студента (так я нарекла веселого парня с фотографии) казался удивительно знакомым потому, что именно в него был облачен труп, обнаруженный мною в туалете ночного клуба. Только на тот момент на свитере имелось множество дырочек — последствия соприкосновения с кислотой.
— Это что же получается? — рассеянно молвила я. — Это телефон трупа попал ко мне? Но… Как? Зачем? Петя…
— Вот! — ординарец с умным видом поднял указательный палец. — Следи за полетом мысли.
— Ага…
— Супостаты начали на тебя покушаться после того, как у тебя появился телефон убитого парня. Мы ведь уже не сомневаемся, что трубка принадлежала именно ему? — Лично я ни в чем не была уверена, поскольку уже не ожидала от жизни ничего хорошего, но, полагаясь на опытного ординарца, согласно кивнула. Петьку мой ответ удовлетворил. Он, в свою очередь, кивнул и продолжил: — А в трубке мы нашли…
Петруха выжидательно на меня посмотрел.
— Фотографии! — пискнула я.
— Да нет! В телефоне мы нашли устройство слежения! Значит, за парнем следили!
— Естественно, раз за парнем шла какая-то охота.
— Именно! — радостно рявкнул Петр, чем здорово меня напугал. — Охота! А теперь охота ведется на тебя, Никулишна. Андестенд?! — в волнении Петька перешел на иноземный язык, который я тоже в волнении поняла:
— Андестенд, Петенька, еще как андестенд! Только не очень…
Ординарец так энергично забегал по комнате, что у меня закружилась голова, и я в изнеможении прикрыла глаза.
— Господи, ну почему у женщин логика в зачаточном состоянии! — простонал Петька.
— У меня голова стукнутая, — напомнила я, обидевшись за всех женщин.
— Ладно, объясняю на пальцах: сперва телефон был у Студента. За ним охотились, преуспели, а телефон подбросили тебе. Вместе с ним тебе по наследству досталась и охота. Теперь ясно?
После недолгих размышлений правота Петрухи стала очевидной. Смущало только одно незначительное обстоятельство.
— Допустим, ты прав и объектом охоты теперь стала я, но ведь, когда я лежала в больнице, телефона у меня не было, он был у тебя. Почему же охоту продолжили на меня?
Петька замер и напрягся в попытке найти ответ. Усиленная работа мысли явственно отражалась на его лице. Так прошло минуты три, после чего Петруха с глубоким вздохом вынужден был признать:
— Сие тайна великая есть. Ничего конкретного сказать пока не могу.
Я опечалилась, а ординарец неожиданно предложил:
— Вась, давай что-нибудь съедим? На голодный желудок плоховато соображается.
Мне не особенно хотелось есть, больше мучила жажда, но я кивнула, и мы пошли в кухню.
Пока приятель ел, я предавалась размышлениям. Касались они моего ближайшего будущего, в котором ничего светлого не ожидалось, и мысли мои носили безрадостный характер. Я томилась, вздыхала и бросала на Петьку жалобные взгляды. В конце концов он не выдержал: