Страница 2 из 49
— Вик Вик лютует, — с мрачной усмешкой сообщил Петр.
— Что так? — с наслаждением затянувшись канцерогенами, поинтересовалась я. Шефу положено лютовать, на то он и шеф! Вик Вик отличается скверным характером и по крутости нрава может заменить десять исламских террористов: угодить ему невозможно в принципе.
— Хочет от меня заполучить часовой репортаж, — нервно дернул щекой Петр, выщелкивая из пачки очередную сигарету.
Часовой репортаж — вещь серьезная, требующая от его создателя напряженной работы — с бессонными ночами, литрами кофе и прочей атрибутикой, присущей гениям. Но, с другой стороны, такой репортаж автоматически делает автора элитным журналистом, которому сами собой открываются ворота в светлое будущее. Я втайне позавидовала везунчику и полюбопытствовала:
— А в чем проблема?
— Проблема в материале.
— Менты всю преступность в городе искоренили?! — ахнула я.
— Наоборот. Ты, Вась, разве не слышала о пяти трупах?
— Слава богу, нет! А что?
— В течение последних двух недель, — заунывно начал Петька, — в разных частях города найдено пять трупов…
— Маньяк?!
— Хуже, — покачал головой Петр. В моем понимании хуже маньяка может быть только стоматолог. Я заинтересовалась Петькиной проблемой и, выудив у него еще одну сигарету, заметила:
— Хорошие у тебя ответы, информативные! Как инструкция по пользованию туалетной бумагой. А если подробнее? Только без кровавых деталей, пожалуйста.
— Могу подробнее и без деталей.
По словам Петра, жить стало не просто опасно, а смертельно опасно. В течение последних двух недель в разных частях нашего юрода было обнаружено пять трупов. Логичную версию о маньяке пришлось оставить как несостоятельную — по нескольким причинам. Во-первых, все жертвы были убиты разными способами. Во-вторых, среди погибших — трое мужчин и две женщины. Для серийного убийцы это тоже нехарактерно. В-третьих, деньги, ценные вещи, украшения — все было на месте.
— Единственное, что пропало у всех жертв, так это мобильные телефоны, — печально закончил Петр, закуривая третью сигарету.
— Может, их и не было вовсе? — неуверенно предположила я.
— Не смеши меня, Василь Иваныч! Сейчас разве что у грудных младенцев нет мобильника, да и то — только потому, что они говорить не умеют. И потом, из пятерых покойников четверо были достаточно обеспеченными людьми, а один так и вовсе — бизнесмен не из последних. Как думаешь, мог он без трубы обходиться? Он небось и спал с ней, и в туалет бегал.
— Н-да, верно, — я задумчиво погрызла ногти. — А что же ты жалуешься, что материала нет? Тут такое спецрасследование можно забабахать!
Петруха печально вздохнул — ему, должно быть, тоже приходила в голову мысль о спец-расследовании.
— Менты не разрешают, — скривился Петька. — Не хотят раньше времени народ пугать. Придется Вик Вику часового репортажа дожидаться сто лет, а мне — всякую мелочь в эфир пускать, типа милицейского рейда в ночной клуб. Опять будут наркош отлавливать.
— Это в какой такой клуб? — обеспокоилась я.
— В «Подводную лодку».
— Сегодня? — упавшим голосом уточнила я. Как раз туда я и собиралась! Вот тебе и кефир… пополам с травкой!
— Ага.
— Ясно, — настроение у меня испортилось окончательно. Ох, как же долог и тернист путь к вершине журналистской карьеры! Я уже предчувствовала тоскливый вечер перед телевизором в компании с моей хвостатой подружкой, белой крысой Клеопатрой, как вдруг неожиданно для самой себя брякнула:
— Петь, возьми меня с собой, а?
— Куда? — опешил коллега.
— Ну… На рейд… В клуб.
— Адреналину захотелось? — усмехнулся Петруха.
— Адреналину, конечно, тоже, — я не стала спорить. — А в основном просто дома сидеть не желаю.
— Ладно, поехали. Я дам тебе знать…
Остаток дня прошел в обычном рабочем режиме — в полном сумасшествии. Монтажная, как всегда, была занята — то новостной группой: у них имелись горячие новости, которые следовало дать в эфир немедленно, то репортером Томочкой с актуальным интервью с главврачом инфекционной больницы. Потом Вик Вик устроил экстренное совещание, на котором разнес всю нашу братию за плохую работу — словом, день прошел не зря! Когда я добралась до монтажной, часы показывали половину девятого вечера, а настроение упало ниже плинтуса. Я с чувством, но неумело материлась, чем здорово веселила Володьку.
— Василь Иваныч, — расхохотался оператор после моего очередного перла, — ты зачем ругаешься? У тебя так неловко получается… Может, не надо, а?
— Надо, Вова, надо! Русский язык без мата превращается в доклад, — глубокомысленно изрекла я и после недолгих раздумий добавила: — Иначе мои эмоции выразить просто невозможно.
— А ты попробуй, — хитро прищурился Володька. Я добросовестно напыжилась в надежде обрисовать языком Пушкина, Толстого и Чехова свое душевное состояние в данный момент, но вспомнила «Гавриилиаду» и «Сказ о царе Никите и сорока его дочерях». Владимир с хитрым выражением лица наблюдал за моими мучениями.
— Не получается! — с чувством воскликнула я.
В этот момент в дверь монтажной просунулась лохматая голова Петрухи.
— Василиса Никулишна, карета подана! — прошептал «криминалист». Я с мольбой посмотрела на Вовку. Работы был еще непочатый край, сидеть в монтажной предстояло часов до трех ночи…
— Иди уж, горемычная! — великодушно разрешил оператор.
До отделения милиции мы добрались на Петькином выкидыше отечественного автопрома — старой «копейке» — и пересели в милицейский транспорт.
Грузовик трясло на колдобинах. Мой организм сотрясался в такт, но даже тени недовольства я не проявляла: сидела на жесткой скамье со счастливой улыбкой на бледном лике и с монашеской покорностью принимала испытания, на которые сама напросилась. Мне очень хотелось оказаться дома… или в Петькином «лимузине»… или в монтажной рядом с Володькой. Это все-таки лучше, чем сидеть в компании десятка крепких мужиков в камуфляже! Один вид форменной одежды вызывает во мне ужас. Если Господь хочет наказать, он исполняет наши желания: адреналин в моей крови уже зашкаливал за максимальную отметку. Я мысленно пожалела Петруху: какая же у него нервная работа!
Фургон с омоновцами остановился у служебного входа в ночной клуб. Хлопцы посыпались из машины, как горох. Они ловко прыгали на землю и, повинуясь безмолвным знакам командира, занимали одним им известные позиции. Совсем как в крутом боевике! Я залюбовалась слаженностью их действий и даже ощутила гордость за родную милицию — могут же, черти! Гордиться дальше помешал Петька.