Страница 19 из 20
Я устал от этой суеты.
— Хорошо, — сказал я Хуссейну, — на этом закончим.
Я вытащил хлопушку, которую позаимствовал у незадачливого коллеги Хуссейна.
Он захныкал:
— Нет, пощадите!
Превосходный удар рукояткой пистолета по голове. Я его свалил для ровного счета. Если он не получит трещины черепа, значит, мать пичкала его кальцием все детство. Я бросил его на прикроватный коврик, положил ему стол на спину, чтобы помешать двигаться, и пошел бросить взгляд на то, что творится на кухне.
Телефонист сидел, выпрямившись и застыв на своем стуле.
— Прошу прощения за этот неудачный фарс, но я действительно не мог поступить иначе, — сказал я ему.
Я открыл свой бумажник, вытащил оттуда бумажку в сто швейцарских франков и сунул купюру ему в карман.
— Держи, папаша, это немного компенсирует тебе необычную ночь.
Его реакция была исключительной.
— Спасибо, месье, — пробормотал он.
Я улыбнулся ему.
— Пойду, посплю немного. Не делай того же, твой нырок будет не из приятных.
И симпатяга Сан Антонио пошел вздремнуть на кровати бодрствующего телефониста, тогда как Хуссейн тихо похрапывал на коврике.
Страшный шум вырвал меня из объятий Морфея. Рассвело. Солнечный скребок чистил ковер спальни. Около кровати Хуссейн в ауте... Нет, не мертвый, но немногим лучше. Я бегу на кухню. Неизбежное произошло. После нескольких часов бдения дылда забылся сном и слетел кубарем со своего насеста. Он шмякнулся о газовую плиту и схлопотал на макушку шишкарь фиолетового цвета двенадцать сантиметров длиной. Струйка слюны вытекала у него изо рта, он напомнил мне одного знаменитого боксера в нокауте. Мне стало его жалко.
— Мой бедный зайчик, идем...
Я взял его на руки и отнес на кровать.
— Давай, выспись как следует. Вот так, клади лапку на затылок.
Я посмотрел на часы: семь утра... Я чувствовал себя немного разбитым. Что делать? Горькая альтернатива... Я кружился по квартире под взглядом новоявленного рогоносца. Вскоре одна мысль пришла мне в голову... Для начала я постарался изменить свою внешность. Это мой единственный шанс избежать погони. У меня был настоящий паспорт — паспорт Хуссейна. Самое время воспользоваться им...
Я иду в ванную комнату. Щетина здорово отросла. Я побрился бритвой телефониста, оставив полоску бороды, окаймляющую щеки. Затем взял ножницы и подстригся а ля Марлон. Хотя получилось весьма приблизительно, но в целом здорово изменило мою внешность.
Роясь в шкафу, я нашел средство для окраски замшевой обуви. Добавив его в стакан с водой, я слегка нанес раствор на лицо — получился смуглый оттенок. Потом жженой пробкой подчернил брови. Честное слово, у меня был видок калифа Арашида. Настоящая голова хедива! Если кто-то меня узнает, значит он вызубрил «Тысячу и одну ночь». Гардероб моего хозяина был скромен, но я все же разжился темно-синим костюмом, который счастливо завершил мое превращение. Все это я делал вне досягаемости взглядов обоих парней, чтобы они не смогли дать мои новые приметы. Я сжег свои документы, сохранив только деньги и чужой паспорт. После некоторого колебания я положил револьвер в карман. Я настолько преобразился, что далее Фелиси, моя храбрая мать, не признала бы меня. Я стал совсем другим.
Барометр малыша Сан Антонио, этого баловня богов, решительно установился на «ясно» . Едва я вышел на улицу, как увидел целое стадо полицейских, теперь вокруг машины Хуссейна. Если бы дылда не протаранил носом пол, я до сих пор продолжал бы дрыхнуть, и эти господа с «виллы рыданий» разбудили бы меня звуками «Держи-малыш-вот-два-су».
Я повернул направо и удалился важной походкой. Я чувствовал себя в безопасности. Мои глупые мозги испускали благоприятные волны. Я сказал себе: вместо того, чтобы смыться, я должен еще раз помочь Матиасу.
Если он еще жив, он явится в Федеральный банк, чтобы получить деньги Влефты. Его девица узнала меня в «Гранд Кав», она что-то подозревает, следовательно, мне нужно прикрыть тылы своего коллеги.
Я остановил такси и комфортабельно в нем устроился.
— В Федеральный банк, — сказал я шоферу с достоинством.
Он не выразил большого энтузиазма. Банк находился всего в пятистах метрах. Случись это в Париже, таксист послал бы меня куда подальше.
Я расплатился и вышел. На мое счастье, напротив банка было кафе. Я сел за столик у окна и заказал завтрак. Отсюда я смогу наблюдать за входом в эту копилку, когда она откроется...
Я завтракал, изучая утренние газеты. Я вызвал порядочную суматоху в Швейцарии, это я вам говорю. Три колонки на первых полосах и много чего на эадах. Писали об организованной международной банде, о сведении счетов между шпионами и прочий вздор.
Утомленный этой мурой для старичков-пенсионеров, я отложил газету и снова стал ждать. В нашей профессии хуже всего влияет на нервную систему ожидание! Часами, днями, ночами надо сохранять неподвижность, частенько — вы в этом убедились — в очень неудобных позах, ждать кого-то или чего-то...
Это бутерброд с маразмом!
Но на этот раз у меня не было времени собирать грибы под соснами. Через четверть часа после открытия банка американский светло-зеленый лимузин, хромированный, как краны в ванной комнате, остановился перед входом. Мой друг Матиас вышел из него. Я не ошибся в своих предположениях: Грета сопровождала его. Ее внимание шло дальше — она держала его под ручку. Оба скрылись в чреве здания.
Сердце мое стукнуло всего один раз. Я подскочил, как ужаленный. Матиаса надо спасать. Бабенка будет его ублажать, пока он не получит деньги. Только после этого он уже не сможет связаться с посольством Франции. Сучка урвет большую часть «капусты». Я должен вмешаться.
Я быстро принимаю решения... Я рассчитался, подошел к лимузину, открыл заднюю дверцу и распластался на полу. На сиденье лежали чемоданы. Прекрасная ширма. Я натянул их немного на себя, чтобы укрыться. По-моему, снаружи меня не увидать, по крайней мере, если не слишком приглядываться.
Чемоданы навели меня на мысль, что Грета готовится быстро-быстро смотаться из страны. Я попал как пчела на цветок. Прошло уже порядком времени, я дышал с трудом, но мужественно переносил неудобства. Наконец передняя дверь открылась, и парочка заняла свои места. Грета с облегчением вздохнула.
— Ты знаешь, я очень боялась, — проговорила она. — Теперь я могу в этом признаться...
Автомобиль тронулся... Они ехали слишком быстро для центра города.
— Боялась чего? — спросил Матиас.
— Что типы из твоей сети предупредят кредитора и он отзовет чек. Риск был большой. Он засмеялся, и у меня пошли мурашки по спине я не узнал его смеха.
— Кто не рискует, тот не выигрывает. Я тоже боялся, что слишком поздно для получения денег. Хорошо еще, что этот дремучий идиот пришел и сам отдал мне чек!
Они оба расхохотались.
— Это действительно невообразимый случай, — чирикала эта дочь проститутки. — Он убежал из тюрьмы, пренебрег опасностью, чтобы принести нам то, что мы уже не надеялись отыскать.
Что вы скажете об этом, ребята? Бывают же сюрпризы в жизни! Но как этот — редко! Чертов Матиас, смотри у меня! Вот так, он поимел меня. И Старика поимел, что не так уж просто, поверьте мне!
Теперь я полностью понял всю комбинацию. От людей из сети Мохари он узнал, что Влефта путешествует с фондами... Естественно, ведь парни из сети доверяли ему. Только Матиас втихаря крутил большую любовь с Гретой и готовил страшный удар. Он не мог сам со своими людьми обокрасть и убить Влефту, так как сеть провела бы расследование и нашла бы это весьма странным. У него появилась идея вызвать кого-нибудь из французской службы. Он связался со Стариком, а тот послал меня. В итоге я был встречен Гретой и привезен в снятый по случаю дом. Да, понятно... Очень хорошо понятно... Меня не отравили. Она просто дала мне сильную дозу снотворного.
Влефту должны были привезти в дом. Там его убили бы из моего пистолета, вот почему он остался у меня. Было необходимо, чтобы я был жив, когда предупрежденная полиция нашла бы меня рядом с трупом, накачанным виски, с оружием в руках... Никто меня не видел, никто меня не знает... Двум проходимцам было приказано нафаршировать албанца и отобрать у него документы. Матиас и его красотка получали по чеку. А после мой дружок Матиас спокойно продолжал бы свою деятельность, получал бы поздравления и благодарности сохранял за собой оба поста....