Улица Светлячков

Талли разделила волосы Кейт на пряди и, выбрав несколько, принялась наносить на них спрей. Потребовался примерно час, прежде чем она осталась довольна результатом.

— Когда закончу, будешь похожа на Марсию Брейди.

— Каково это — быть крутой? — Кейт не хотела произносить свой вопрос вслух, но слова сами слетели с языка.

— Скоро узнаешь, — ответила Талли. — Но ты ведь останешься моей подругой, правда?

Кейт счастливо рассмеялась в ответ.

— Прикольно, — поделилась она своими ощущениями. — Только жжет немного.

— Правда? Значит, что-то не так. И некоторые волосы выпадают…

Кейт удержалась от того, чтобы сделать разочарованную гримасу. Если за дружбу с Талли надо заплатить волосами, что ж, она готова.

Талли взяла фен и направила горячую струю на волосы Кейт.

— У меня, слава богу, пришли месячные, — сказала Талли громко, стараясь перекричать жужжание фена. — Так что этот подонок по крайней мере меня не обрюхатил.

Кейт видела, что бравада ее подруги была напускной, это ясно читалось в глазах Талли.

— Я молилась за тебя, — серьезно произнесла Кейт.

— Правда? Вау! Спасибо тебе за это.

Кейт не знала, что на это ответить. Для нее помолиться было все равно что почистить зубы перед сном, чем-то, что она делала всегда.

Талли выключила фен и улыбнулась, но вид у нее был встревоженный. Может, ее беспокоил запах жженых волос?

— Ну, хорошо. А теперь иди в душ и смой все это.

Кейт сделала, как ей сказали. Когда она вышла из душа, Талли снова усадила ее в кресло.

— Волосы лезут? — деловито поинтересовалась она.

— Есть немного, — призналась Кейт.

— Если ты облысеешь, я тоже обрею себе голову. Обещаю.

Талли расчесала и высушила феном волосы подруги.

Кейт боялась взглянуть в зеркало. Она сидела, зажмурившись и позволив голосу Талли слиться с жужжанием фена.

— Открой глаза!

Кейт медленно подняла голову. На таком расстоянии очки ей не требовались, но она по привычке наклонилась к зеркалу поближе. У девочки в зеркале были прямые белокурые волосы с мелированными прядями, уложенные идеально. Они были мягкими и живыми, а не тонкими и обвисшими, как раньше. На фоне светлых волос ее зеленые глаза стали еще ярче, а розовая помада подчеркнула контур губ. Кейт стала почти хорошенькой.

— Вау! — воскликнула она, преисполненная благодарности, почти лишившей ее дара речи.

— Подожди, ты еще увидишь, на что способны тушь и румяна, — сказала Талли. — И тональник, которым мы замажем угри у тебя на лбу.

— Я всегда буду твоей подругой. — Кейт казалось, что она прошептала это совсем тихо, но, увидев, что Талли довольно улыбается, она поняла, что ее услышали.

— Отлично! А теперь займемся макияжем. Видела мою бритву?

— А зачем нам бритва?

— Для твоих бровей, глупенькая! Давай же, закрой глаза.

На этот раз Талли не пришлось просить Кейт дважды.

— Хорошо, — покорно сказала она.

Кейт даже не попыталась прошмыгнуть незамеченной, когда вернулась домой. Отец сидел в гостиной в своем любимом кресле. При появлении дочери он поднял глаза и изумленно воскликнул: «Боже правый!», поспешно ставя на журнальный столик стакан с выпивкой.

— Марджи! — Его возглас был похож на крик о помощи.

Мама вышла из кухни, вытирая руки о передник. На ней была униформа времен ее детства: блузка из полиэстера в рыжую и оливковую полоску, коричневые вельветовые брюки и мятый передник с надписью: «Место женщины — на кухне… и в сенате». Увидев Кейт, она замерла на месте, затем медленно развязала, сняла передник и бросила его на стол.

Неожиданно наступившая тишина привлекла внимание Шона, который прибежал в кухню в сопровождении собаки.

— Кейти выглядит, как скунс, — сказал мальчик. — Вау…

— Иди мой руки и садись обедать, — резко оборвала его мать. — Сейчас же, — добавила она еще строже, видя, что сын и не думает слушаться.

Проворчав что-то в ответ, Шон направился к лестнице.

— Ты давала ей разрешение сделать это со своими волосами, Марджи? — прокричал из гостиной отец.

— Я разберусь с этим, Бад, — ответила миссис Муларки, оглядывая Кейт. — Это сделала с тобой девочка из дома напротив?

Кейт кивнула, стараясь изо всех сил сохранить внутри впечатления от собственного нового облика.

— И тебе нравится?

— Да.

— Что ж, тогда и мне нравится тоже. Я помню, что творилось, когда тетя Джорджия выкрасила мне волосы в рыжий цвет. Бабушка Пит была в ярости! — Марджи улыбнулась. — Но тебе следовало спросить разрешения. Ты еще очень молода, Кейтлин, независимо от того, что ты и твоя подружка думаете по этому поводу. А теперь расскажи, что с твоими бровями.

— Талли подбрила их, чтобы придать форму.

Миссис Муларки изо всех сил старалась сдержать улыбку.

— Это я вижу. Но на самом деле брови надо выщипывать. Мне надо было самой научить тебя, как это делать, но я думала, что ты еще слишком юна. — Мама обернулась, ища глазами сигареты. Взяв со стола пачку, она закурила. — Покажу тебе после обеда. Пожалуй, немного блеска для губ и туши для ресниц вполне подойдет для школы. Я научу тебя, как сделать, чтобы косметика выглядела на лице естественно.

Кейт подбежала к матери и обняла ее.

— Я люблю тебя, мамочка!

— Я тебя тоже. А теперь пойдем есть кукурузные лепешки. Знаешь, Кейти, я очень рада, что у тебя появилась подруга. Но давай договоримся — больше ты не будешь нарушать правила. Потому что именно из-за этого юные девушки попадают в беду.

Кейт тут же подумала о вечеринке старшеклассников, так печально завершившейся для Талли.

На следующей неделе Кейт почувствовала, как изменилось отношение к ней одноклассников. Всем нравился ее внешний вид, и ее перестали избегать на переменах. А быть подругой Талли Харт само по себе означало, что с тобой все в порядке.

Да и родители заметили перемену. Обычно за обедом Кейт сидела молча, а теперь просто не могла наговориться. Истории сыпались из нее одна за другой. Кто с кем встречается, кто победил в соревнованиях, кому сделали замечание за приход в школу в футболке с надписью: «Займемся любовью, а не войной», где Талли стрижет волосы (в Сиэтле, у парня по имени Джин Хуарес — разве не круто?) и какой фильм будут показывать в выходные в открытом кинотеатре для зрителей на автомобилях.

Кейти все еще рассказывала маме про Талли, когда они вместе вытирали посуду после ужина.

— Я так хочу, чтобы вы с ней познакомились. Талли такая классная! Все любят ее, даже торчки.

— Торчки?

— Ну, наркоманы или токсикоманы…

— О! — Мама забрала у Кейт стеклянную форму для рулета и вытерла ее сама. — Я расспрашивала про эту девочку, Кейти. Она пыталась купить сигареты у Альмы в аптеке.

— Может, Талли покупала их для своей мамы?

Миссис Муларки поставила форму на кухонный стол.

— Сделай мне одолжение, Кейти, — сказала она. — Будь благоразумна, когда находишься рядом с Талли Харт. Я не хочу, чтобы ты последовала за ней, когда с ней что-нибудь случится.

Кейт бросила губку в раковину с мыльным раствором.

— Не могу поверить, что это говоришь мне ты, мама! А как же все твои речи про то, что надо рисковать. Ты все время твердила мне, что надо завести друзей, а как только у меня появилась подруга, намекаешь мне, что она отвязная девчонка.

— Но я вовсе не называла Талли…

Кейт выбежала из кухни и бросилась к лестнице. Ей казалось, что мать вот-вот окликнет ее и прикажет вернуться, но ничего такого не происходило — ее драматическое бегство проходило при полной тишине.

Наверху она вбежала в свою комнату и для пущего эффекта хлопнула посильнее дверью.

Но мама так и не появилась, и часам к десяти Кейт почувствовала себя как-то неловко. Неужели она так сильно обидела маму? Встав с кровати, Кейт принялась мерить шагами тесную комнату. Раздался тихий стук в дверь.

Кейт быстро кинулась в кровать и постаралась изобразить на лице равнодушное, скучающее выражение.