Самая черная птица

Ольга схватила рукопись, буквально вырвав ее из рук у отца.

— Три года назад в салоне Анны Линч, — проговорила она взволнованно, склонившись над текстом и изучая строчки, — наш друг прочел стихотворение, названное «Той, чье имя указано ниже». На первый взгляд казалось, что никакого имени там нет, но позже я узнала секрет. Если взять первую букву первого слова, вторую букву второго и так далее, то можно было прочитать скрытое послание: «Фрэнсис Сарджент Осгуд». Уверена, нам отправили послание с того света. Теперь только нужно его расшифровать.

— Обрати внимание на строфу, начинающуюся словами «Видишь, Лигейя: свершилось».

Прошло всего несколько секунд, и девушка выпалила:

— Смотри, пап! Здесь зашифрован акроним! Первые три строки складываются в слово «вам». — Однако ее воодушевление тотчас же сошло на нет. Лицо снова стало мрачным. — А потом, насколько я вижу, — ничего.

Сыщик подвинулся ближе к дочери и надел свои ненавистные очки, чтобы тоже взглянуть на текст и поучаствовать в разгадке.

— Продолжения нет, — пожаловалась Ольга. — После первого слова идет какая-то невнятная чепуха и белиберда.

Они вместе стали разглядывать стихотворение.

— А что, если дальше двигаться не по наклонной линии, — внезапно предложил Старина Хейс, — а после первого разгаданного слова вернуться к началу следующей строчки? Теперь видишь второе слово? Там написано «нужен». Получается «вам нужен».

— А потом «Сэмюел»! — воскликнула девушка.

— Но что это значит, папа? «Вам нужен Сэмюэл Кольт»?

— Не могу тебе ответить. Вероятно, этот вопрос следует задать самому вышеупомянутому господину.

На следующее утро Старина Хейс проснулся еще до рассвета и долго лежал, составляя в уме краткое послание Кольту, которое заставило бы последнего приехать в Нью-Йорк.

Наконец он встал и при свече, тщательно подбирая слова, составил письмо фабриканту. Сыщик решил не уточнять причины встречи, объяснив, что присутствие полковника срочно требуется в связи с делами, касающимися его семьи и полицейского управления.

Ответ пришел по почте на следующий день.

«Разумеется», — писал полковник Кольт, добавляя, что с радостью приедет в Нью-Йорк. Они смогут встретиться через несколько дней в гостинице «Астор» на пересечении Бродвея и Чемберс-стрит или в любом другом месте, на усмотрение главного констебля.

В оговоренный день Бальбоа ждал у дома на Лиспенард-стрит, чтобы отвезти хозяина в гостиницу. Пока они ехали вниз по Бродвею, Хейс достал пеньковую трубку, подарок Ольги, но с огорчением обнаружил, что запасы табака почти иссякли. Поскольку в этот момент они подъезжали к перекрестку, где стояла табачная лавка Андерсона, детектив попросил кучера остановиться.

В магазине стоял знакомый аромат табака. Андерсон, как обычно, суетился за стойкой. Напротив него, вглядываясь в поверхность стеклянного шкафа, сидел сгорбившись какой-то джентльмен. Завидев констебля, он встал.

— Халлек.

— Хейс.

— Рад видеть вас.

— Взаимно, сэр.

— У вас такой скорбный вид. Неприятности?

— Вы так же проницательны, как о вас говорят. У меня выдался трудный день. Вы слышали? Мой работодатель отправился в лучший мир.

— Джон Джейкоб Астор умер?

— Да, сегодня утром.

— Мои соболезнования, однако это случилось не вдруг. Кажется, он болел. Что произошло?

Халлек слабо улыбнулся:

— Ничего из ряда вон выходящего. Причина смерти естественная. Хорошая жизнь. Он прожил дольше, чем многие из нас. И все же…

— Никто не в силах покинуть этот мир живым. Мы должны быть благодарны за то, что нам дано.

— Вечная жизнь не привлекает вас, мистер Хейс? Некоторым из нас бессмертие кажется чрезвычайно соблазнительным.

— С течением времени мы становимся жертвами такого количества недугов, нами овладевает такая усталость, что мне даже на минуту трудно представить себе эту муку — дожить до ста пятидесяти или двухсот лет.

Халлек с облегчением рассмеялся:

— Ах, как вы правы, констебль! Когда мистер Астор лежал на смертном одре, я спросил его, сожалеет ли он о каких-либо своих поступках. Я думал, что он ответит: «Ах, если б я был честнее в делах и с большей чуткостью относился к сыну и наследнику…» — в общем, что-то в этом роде. Но нет. Он практически на последнем издыхании произнес: «Единственное, о чем я жалею, — так это о том, что не вложил все свои деньги в нью-йоркскую недвижимость». Таким этот человек оставался до последнего.

Мужчины коротко поговорили о смерти По.

— Грустно. Очень грустно, — сказал Халлек. — Человек столь живого ума и таланта.

Хейс выбрал два вида табака: кубинский резаный и листовой каролинский, светлый. Упаковывая покупку, Андерсон, казалось, пристально и с каким-то особым видом смотрел на него. На вопрос сыщика владелец лавки ответил, что у него есть одно потрясающее известие. И рассказал, будто к нему тайком приходил призрак Мэри Роджерс и пообещал через некоторое время открыть личность своего убийцы.

Констебль ответил:

— Когда призрак вернется, пожалуйста, сразу же сообщите мне, — после чего стремительно покинул заведение.

В гостинице «Астор» полковник Кольт ждал Старину Хейса, сидя в уединенном кабинете, отделанном красным бархатом и черной лайковой кожей, на парчовом диване под газовым фонарем.

— Сэр, как вы себя чувствуете? — спросил он, поднявшись при виде детектива.

— Хорошо, сэр, однако я только что встретил мистера Фитц-Грина Халлека, который сообщил мне пренеприятные новости. Джон Джейкоб Астор умер. Сегодня утром.

— Астор умер! — фыркнул изобретатель. — Сначала По, потом этот. Что ж, должен признаться, очень вовремя. Поговаривали, что старина Джон много лет ежедневно питался исключительно женским молоком. Материнское молоко прямо из молодой груди — вот все, что он был способен проглотить. Не будем осуждать беднягу за его склонности, да и кто станет отрицать: неплохо придумано! Я всю свою жизнь был сангвиником, человеком активным, даже порывистым, и всегда преклонялся перед женской красотой. Признаюсь, что хотел бы покинуть наш мир точно так же: с кучей денег в зобу, жадно прильнув губами к соску. Что скажете, мистер Хейс? Не так уж это и мучительно?

— Мистер Кольт…

— Простите, главный констебль. Прежде чем мы перейдем к делу, у меня есть кое-что особенное. Обладать ими должны вы, и никто другой.

Полковник поднялся с кресла. Ящик вишневого дерева с голубой шелковой подкладкой и парой новых револьверов стоял на буфете. На барабане каждого была выгравирована фигура констебля полиции, весьма похожего на самого Хейса, с котелком на голове, полицейской дубинкой в одной руке и револьвером в другой, стреляющего в троих бандитов, размахивающих ножами и палками.