Страница 12 из 15
По пыльной и кривой дороге к замку баронов ля Реган двигалась странная повозка. Лошади у телеги не было. У нее не было и колес. Огромный, черного цвета, короб парил над разбитой дорогой. На черном коробе, в длинной черной мантии сидела молодая, красивая женщина. Сидела с несчастным и печальным лицом. Казалось, её не радует ни прекрасный день, ни красивый пейзаж. Рядом с коробом шел молодой человек. Он был не похож ни на дворянина, ни на наемника, ни на крестьянина. Таких людей раньше на Матери и не было вовсе.
Его высокие, блестящие сапоги покрыла дорожная пыль. Незнакомые одежды цвета блеклой зелени пополам с табаком вызывали пристальный интерес. На этих одеждах, на груди, были красные и золотые металлические украшения. Плечи прикрывали блестящие золотом пластины. Броня? Не похоже… Ремни, пересекавшие грудь и пояс молодого человека, ненавязчиво подсказывали, что с ним лучше не шутить. Как бы не воином он мог оказаться… Хотя меча у него не было. Человек был грустный и печальный. Да что это с ними? Откуда такая грусть? Неужели ничего не сможет ее развеять?
Сможет! Впереди раздался пока еще приглушенный стук копыт по мягкой пыли дороги. Молодой человек поднял голову. Из-за поворота выскочила пара всадников. Мужчина и женщина. Явно – дворяне. Мужчина на высоком в холке вороном коне. На его голове изумрудной искрой сверкал золотой обруч. А женщина… Что женщина? Это была прекрасная женщина. Женщина-воин. Настоящая подруга барона ля Реган. Она легко и непринужденно сидела в седле, торопя и горяча свою кобылку красивой серой масти. Кобылка вскидывала голову, играла, шла боком, и всячески хотела показать вороному какая она красивая и резвая.
Молодая пара проскакала последние метры и остановилась. Повисло молчание. И те и другие внимательно рассматривали друг друга. Наконец, молодая дама соскочила с лошади и подбежала к человеку в странных одеждах.
— Тур, это ты? Тур…
— Это я, Хельга…
Дама, молча, закрыв глаза, в которых показались слезы, обняла чужака. Вороной конь, нервно переступив стройными ногами, присматривался и принюхивался к незнакомцу.
— Тихо. Тихо, Буцефал… Еще успеешь… Ну, здравствуй, Тур!
— Здравствуй, Малыш! Как ты?
— Все потом. Все потом! Пойдем скорее – мы заждались тебя, Тур! А кто эта прекрасная молодая дама?
— О-о! Это не просто дама! Это воин и офицер! Эта дама – настоящий воздушный боец! Она герой той войны, про которую я вам рассказывал. Помните?
Глаза встречающих удивленно раскрылись.
— Познакомься, Катя! Это мои друзья – барон и баронесса ля Реган! А это… боевой летчик, старший лейтенант военно-воздушных сил Советского Союза Екатерина Лебедева. Враги называли этих девушек "ночные ведьмы".
Я вспомнил царапины на лице Дмира и его неприкрытый испуг.
— И, в общем, -- не сильно-то и ошибались… Ну что, пошли? Хельга, так уж получилось… В общем, у тебя есть что-нибудь нацепить? Я имею в виду какие-нибудь платья? Кате пришлось так быстро прибыть сюда, что она не успела захватить свой гардероб. Получается – она вновь родилась в этом мире голой и босой… Хм-м, да… родилась она и впрямь на Матери. Поможешь? Вот и здорово! Ну, вперед! Пора бы и перекусить!
— Малыш… можно, я проеду на Буцефале? А ты садись на эту вот платформу. Здравствуй и ты, Буцефал. Здравствуй, здравствуй… не балуй! Ну, что загрустили? Вперед!
Глава 6
Первое, что я отметил, когда спрыгнул с Буцефала на землю около мраморной лестницы, ведущей к огромным, гостеприимно распахнутым парадным дверям замка, была кучка встречающих нас женщин.
— Ну-ну, Буцефал. Не хватай, не хватай меня губами… Нет у меня яблока. Потом я тебя угощу. Ну, иди, иди…
Похлопав коня по лоснящейся шее, я передал повод раскрывшему на меня рот мальчишке, и с интересом уставился на комитет по встрече. Малыш… хотя, что это я… Барон ля Реган изящным жестом подал Кате руку, помогая ей спуститься с кофра на землю. Хельга бросала на меня насмешливо-ждущие взгляды, но молчала.
— Ну, и что все это означает? Что это за фольклорный коллектив на лестнице?
— А ты приглядись, Тур! Это самое большое сокровище замка ля Реган!
Я пригляделся. Одна из теток держала в руках какой-то кулек. Действительно, сокровище… Черт! Неужели?!
— Хельга… это то, о чём я думаю?!
— Ага! — радостно закивала головой Хельга. — То самое! Знакомься, Тур, -- перед тобой восемнадцатый барон ля Реган. Тур ля Реган – прошу любить и жаловать! Ты знаешь, какую битву, какой скандал нам пришлось выдержать, чтобы дать ему это имя? Все говорили – нельзя, не положено… Пришлось обращаться лично к отцу-настоятелю в столице. И все разом решилось, как будто кто-то скомандовал – разрешить!
Я потихоньку улыбнулся. Знаю я, кто скомандовал. Вон он – в обруче сверкает. Как бы нам поговорить… Ну, ничего – долго ждали, еще подождем. Тут кто-то тронул меня за руку.
— Э-э, Тур… Я ничего не понимаю… А на каком языке они все говорят?
Я обернулся. На меня с болезненно-удивленным лицом смотрела Катерина. Видно все эти события начали ее доставать. Тут никакая, даже очень устойчивая психика военного летчика, долго не выдержит. Сначала вас радуют тем, что вы умерли, но вас оживили. Потом сообщают, что вы на другой планете. А на закуску – вокруг комсомолки, атеистки и гражданки Советского Союза начинает крутиться водоворот из аристократов, отцов-настоятелей храмов местного бога, да и других особ, приближенных к императору… Я себя, скромного, имею в виду…
— Катя, а ты понимаешь, что они говорят?
Она кивнула и прикрыла глаза.
— Понимаю… только голова болит.
Молодцы регистраторы, не забыли вложить знание языка… Интересно, а чем еще они не забыли поделиться с Катей? Надо будет потом поинтересоваться.
— Потерпи немного, я сейчас.
— Ну, Хельга, знакомь меня с крестником… — я аккуратно и осторожно принял сверток. Кто-то из-за плеча откинул уголок кружев. На меня уставились глупые, ярко-синие глаза. В папу… копия Малыша будет! Юный Тур посмотрел на тезку, нахмурился и требовательно заорал.
— Богатырь! — искренне восхитился я. — Командиром будет! Так орать-то не каждый сможет… Держи его, мать, а то у меня с руки уже что-то капает. Обмочился, стервец. От радости, наверное… Ну, пошли?
От всяких застолий я решительно отказался и сразу занялся Катей. Заниматься долго не пришлось. Я просто ее усыпил и уложил в своих бывших апартаментах. Их новые хозяева замка не занимали. Они навсегда были записаны за мной. А вот теперь придется, видимо, их переуступить новой гостье… Ну, ничего. Приткнусь где-нибудь, дело житейское. В целом замке – да не найти уголка? Так не бывает.
На цыпочках выйдя из спальни, я пошел в кабинет барона. Он и Хельга меня уже ждали.
— Так, ребята… Извините – но еще одно безотложное дело. Дай-ка мне на минутку твой перстень, барон.
— Наверное, это и не понадобится… Вот, смотри, Тур – это появилось вчера, прямо на столе, вот в этом самом кабинете… Гляди… — и Малыш протянул мне маленькую, изящную шкатулку. Я ее открыл. В ней лежали две вещи. Знакомый перстень для меня, и маленькие матово-серебряные крылышки… А ведь это для Кати, догадался я. И это не серебро. Скорее – платина… Ну, не буду гадать. Да и неважно это – серебро, там, или платина. Важно, что Адриан подумал о ней, проявил заботу. А ведь эти крылышки исключительно замечательно будут сочетаться с ее бриллиантовой каплей! Она как раз ляжет в пространство между ними. Как будто, так и было задумано! Я изумленно покачал головой. Чего только в мире не бывает… В двух мирах… я надел перстень.
— Извините, ребята… Не могли бы вы оставить меня ненадолго одного? Мне тут поговорить с одним человеком надо…
Понятливо кивнув, с горящими от любопытства глазами, барон и баронесса ля Реган на цыпочках вышли за дверь.
— Ну, здравствуй, Адриан… Вот я и вернулся… — повисла небольшая пауза. А потом я услышал тихий голос.