Страница 3 из 28
Каково же было мое удивление, когда, я услышал слово «суслик
Наконец, подошла наша с Сережей очередь оформляться. Декларация на двигатель была выписана на мое имя без всяких проволочек, а вот когда стали оформлять «кузов с колесами» на Сергея, таможенная процедура внезапно застопорилась. Таможенник, который до этого, словно пчелка, носился с бумажками от машины к машине, периодически заскакивал в свою будку, о чем-то шептался с водителями, шутил и, вообще, держал себя весьма доброжелательно, с нами повел себя совершенно иначе.
— Это автомобиль, — упрямо повторял он, тыча пальцем в наш «кузов с колесами», и не желая слушать никаких объяснений. — Я уже устал от вас. Сусликов жалеете? Не выйдет! Здесь таможня, а не хрень с капустой...
А тут еще и винницкие «челноки» заторопились. Они отцепили «кузов с колесами», выехали на нейтральную полосу, выгрузили наш двигатель на снег и уехали.
И вот мы опять сидим у пограничного контрольно-пропускного пункта в неоформленном «кузове с колесами» и мерзнем: ведь двигателя-то в машине нет, он лежит на нейтральной полосе...
Уже совсем стемнело, когда таможенник подошел к нам и назвал сумму, которую нужно ему заплатить, чтобы он поверил, будто мы перевозим через границу не автомобиль, а кузов. Сумма оказалась практически такой же, как пошлина за полностью укомплектованный автомобиль. Мы, естественно, платить отказались.
Таможенники на контрольно-пропускном пункте менялись каждые сутки, но наши попытки найти с ними общий язык оказались безрезультатными. Как выяснилось, мы уже «числились за таможенником-сусликом» и должны были договариваться только с ним. Таможенный кодекс чести и корпоративные правила, как нам стало понятно, соблюдались тут неукоснительно.
Слухи о двух чудаках с кузовом отдельно и двигателем отдельно получили довольно широкое распространение. Мы, в определенной мере, стали местной достопримечательностью, и многие даже приходили на нас посмотреть...
В ожидании прошло четверо суток. Наконец, появился «наш суслик», и мы снова начали выяснять отношения. Оформлять декларацию на кузов он отказывался, по-прежнему утверждая, что это автомобиль, а записать его как автомобиль тоже не мог, так как не было двигателя. Вся эта канитель продолжалась около двух часов и завершилась тем, что таможенник сообщил, что он сегодня добрый, потому что у него — день рождения, и согласился взять половину ранее названной суммы... Мы заполнили необходимые бумаги и вместе с деньгами отдали чиновнику. Он пересчитал деньги, поставил на наши бумаги необходимые печати, и мы распрощались.
Как нам тогда казалось, главное было сделано: мы перебрались через границу. Теперь нужно было найти специалистов, которые бы поставили двигатель на место. Водитель проходившего мимо небольшого автобуса с продуктами, когда мы к нему обратились, сказал, что несколько лет назад, еще при советской
власти, он ремонтировал свою машину на расположенной неподалеку станции технического обслуживания «Сельхозтехника», вот только функционирует ли она сейчас, он не знает. Сидевший в кабине автобуса экспедитор заметил, что недавно там проезжал и видел выезжавшую из ворот этой СТО машину. Так что, стало быть, функционирует. Одним словом, за тридцать долларов они взялись нас туда доставить.
Проехав сквозь какое-то глухое селение, мы оказались на его окраине, где, собственно, и находилась упомянутая СТО.
Когда мы подъехали к воротам, из небольшого двухэтажного здания с надписью «АДМИНИСТРАЦИЯ» навстречу нам вышел среднего возраста респектабельный мужчина в отутюженном черном костюме, белой рубашке, черном галстуке и, что нам сразу же внушило к нему доверие, тщательно выбритый и трезвый.
— Добрый день, — приветствовал он нас. — Меня зовут Александр Петрович. Я заведующий СТО «Сельхозтехника». Чем могу быть полезен?
Мы были поражены. Вот это — сервис! Куда там Польше?
— Нам нужно установить двигатель на «Волгу» ГАЗ-24. У вас это смогут сделать?
— Без проблем! У нас очень квалифицированные специалисты. Пожалуйста, заезжайте. Бокс № 5. Бригаду я сейчас пришлю. Туалет и вода — во дворе, за крайним боксом.
Из караульной будки вышла закутанная в платок женщина-сторожиха в черной железнодорожной шинели. Она открыла ворота, и вскоре наш «кузов с колесами» уже стоял в боксе. Рядом на бетонном полулежал двигатель. Водитель автобуса и экспедитор, получив свои деньги и ворча, что долго с нами провозились, уехали.
Мы с Сережей сидели в машине, ждали слесарей и говорили о том, как ловко мы все провернули на таможне, как нам повезло найти в таком захолустье СТО, как хорошо, что до Женского дня еще есть время, и мы успеем нормально подготовиться к празднику...
Прошло около двух часов. К нам никто не подходил. В ожидании «очень квалифицированных специалистов» мы разглядывали помещение, в котором оказались. Удивляло отсутствие в боксе хоть каких-нибудь признаков того, что здесь производятся слесарные или другие подобные работы. Ни эстакады, ни верстака, ни подъемника — ничего, если, конечно, не принимать во внимание чернеющий в дальнем углу остов разобранного «КАМАЗА». Сам бокс выглядел крайне запущенным и давно не знавшим ремонта. Впрочем, соседние боксы, куда мы заглянули, выглядели не лучше и также были в совершеннейшем запустении. Безжизненной казалась и вся территория СТО, только у здания администрации видны были несколько собак да автомобиль «Жигули» первой модели с надписью «Техас-2» на борту... Нас все больше одолевало нетерпение, но неловко было беспокоить Александра Петровича. Наконец, набравшись смелости, мы вошли к нему и спросили, когда же, наконец, прибудут мастера.
— До сих пор не явились? Странно... — Он включил селектор. — Бригаде слесарей срочно пройти в бокс № 5, — разнеслось над СТО и эхом отразилось в пустых боксах.
Мы поблагодарили Александра Петровича за внимание и, довольные, вернулись в бокс. Прошел еще час, но никто не появился.
Мы снова подошли к Александру Петровичу и спросили, когда же, все-таки, появятся слесари, которых мы ждем с самого утра?
Реакция заведующего СТО внушила нам некоторую надежду на благополучное решение вопроса: он матерно выругался, сел в «Жигули» и куда-то уехал. На территории СТО остались только мы с Сережей, сторожиха в будке, да собаки.
Темнело. Освещения в боксе не было. Мы сидели в машине, грызли галеты, которые купили еще в Польше, и говорили о том, что, вероятно, завтра нужно будет с утра выйти на трассу и найти кого-нибудь, кто порекомендует нормальную СТО...
В это время в ворота бокса вошли двое мужчин и направились в нашу сторону.
— Вам, что ли, ставить двигатель? — дыхнул перегаром один из них. — Нас Петрович прислал. Я бригадир. А это Коля, по снабжению...
Пришедшие мало походили на слесарей. Одежда на них была какая-то драная, со следами глины, а на снабженце — еще и ботинки разного цвета...
Заметив наше удивление, бригадир с гордостью указал на то, что осталось от «КАМАЗА»:
— Не боись! Видишь машину? Мы разбирали! — Очевидно, это заявление должно было успокоить нас и поднять авторитет бригады в глазах будущих клиентов.
После «официальной части» Коля присел на корточки возле нашего двигателя, и, похоже, задремал, а бригадир со всех сторон обошел нашу машину, заглянул под капот, постучал ногой по колесу и подошел к нам.
— Что платите?
— Полета зеленых, — сказал Сережа, надеясь поразить своей щедростью воображение бригадира.
— Слышь, Колюня, они полтинник дают! — каким-то неожиданно блеющим голоском захихикал бригадир, ударяя ладонью о ладонь. — Ну, народ!.. Триста. Не меньше!