Страница 134 из 174
— Понятно, — серьезно сказал Зенич. — Мотор автобуса работал?
— Нет. До столкновения автобус стоял на тридцать шестом километре полчаса, не меньше. Света в салоне нет. Габаритные огни не горят. Его не видно за поворотом. Те, в «Жигулях», тоже не видели.
— Автобус в порядке?
— Почти.
— Я водитель автобуса, — вслух размышлял капитан. — В момент столкновения я нахожусь в автобусе и делаю вывод, что виновен в аварии. Я пытаюсь исчезнуть. Правильно?
Мехтиев кивнул.
— А куда в таком случае делись пассажиры? Если они вообще были…
— Были. В салоне мы нашли чемодан. Чемодан большой, вещи дорогие. Нельзя забыть такой чемодан!
— Предположим, что были пассажиры и что по каким-то причинам они сбежали вместе с водителем. Куда?
— Места там сам знаешь какие, — сказал старший лейтенант. — Справа река. Слева, до самого лимана, плавни. Ближайшее село в пятнадцати километрах. В город можно проехать только через пост ГАИ.
— Значит, их кто-то подвозил.
— Не подвозил. За последний час по этому участку трассы в обе стороны проходили только «Жигули» и «газон».
Зазвонил телефон. Зенич снял трубку.
— Мехтиев еще у вас? — спросил его оперативный.
— Да.
— Прошу вас зайти вдвоем.
— Полчаса назад на городском автовокзале зарегистрировано прибытие автобуса из Южного, — сообщил он им у себя в кабинете. — Того самого, который стоит сейчас на тридцать шестом километре.
СЕМЬ ЧАСОВ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ МИНУТ
— Как это могло случиться? — добивался начальник автовокзала.
— Не знаю, — глотая слезы, отвечала девушка-диспетчер.
Несколько минут назад ее, не объясняя ничего, сменили и привели в кабинет. Не чувствуя за собой вины, испуганная видом своего злого, невыспавшегося шефа, она разрыдалась и не сказала ничего вразумительного.
— Оставьте ее, — вмешался Зенич. — Пусть успокоится. А на вопрос, как это могло произойти, попытайтесь ответить вы.
— Вас интересует, могла ли диспетчер не заметить автобус? — спросил начальник автовокзала. — Пойдемте. Это надо увидеть самому.
Они остановились у домика, в котором сидели диспетчеры. Окна домика выходили на перрон. Здание автовокзала отсекало перрон от площади. Площадь с перрона не просматривалась.
— С шести утра до девяти у нас пиковое время, — объяснял начальник. — Сами видите, что делается. Стоянок на перроне всего двенадцать. Обеспечить и прием и отправление мы в этот период не в состоянии. Автобусы, прибывшие из рейсов, останавливаются на площади — из диспетчерской их не видно. Шофер принес документы — диспетчер знает: машина прибыла. Забрал — значит ушла. Так у нас всегда… То, что произошло сегодня, — впервые.
— Вы упомянули о документах рейса, — сказал капитан. — Я хотел бы взглянуть.
Документы сообщили немногое. В Южном на рейс было продано пять билетов — четыре до Приморска и один до маленького села Степное, расположенного в ста двадцати километрах от города.
— Объясните, пожалуйста, почему автобус пошел по Окружному шоссе, а не повернул в Монастырском направо, в объезд лимана, — попросил Зенич начальника, внимательно изучив документы.
— По Окружному шоссе путь до города на семнадцать километров короче. Дорога спокойная, хотя и похуже. По ночам, особенно если пассажиров мало, шоферы предпочитают этот путь.
— Значит, автобус должен был прибыть в Приморск раньше времени, указанного в расписании. А отметка о так называемом «прибытии» сделана почти на час позже.
— Для ночного рейса, да еще по такой погоде… Задержался в пути. Долго стоял на остановках.
— Это можно как-то проверить?
— Можно. Продолжительность стоянки на каждой станции фиксируется дежурным.
— Понятно, — сказал капитан. — И последний вопрос. Сегодня суббота. Где был Цырин в прошлую пятницу?
Начальник порылся в своих бумагах.
Выходило, что пятнадцатого ноября днем Цырин находился в Южном и в шестнадцать тридцать выехал обратным рейсом в Приморск.
СЕМЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ МИНУТ
Этот старый-старый дом был обречен на снос. Двор пустовал сейчас, утром, в дождь, спросить было не у кого. Пришлось заглянуть в каждое парадное. Всего их было пять, и нужное оказалось самым дальним от подъезда. Квартира была на первом этаже. «Котовы» — значилось над звонком. Рядом висела другая табличка — «Цырины», — под которой карандашом было приписано: «Стучать». Капитан позвонил.
— Сейчас, — донеслось изнутри. — Слышу.
Дверь распахнулась, и пожилая женщина с крючковатым носом на пунцовом лице вопросительно уставилась на Зенича.
— Капитан Зенич из уголовного розыска, — назвался он.
— Имеете какую-нибудь бумагу? — спросила женщина.
— Имею. — Он протянул удостоверение.
Женщина долго глядела в него. Потом пригласила войти.
— Это я Котова, — громыхнула она. — Мы на кухне поговорим, хорошо? Мои еще спят.
Снять плащ она Зеничу не предложила. Присесть тоже. Мрачно рассматривала гостя.
— Пришли, наконец, — сказала она. — В исполком, значит, жаловаться, прежде чем явиться соизволите?
Котова ждала прихода милиции, капитан это понял.
— Вы меня с кем-то путаете, — предположил он, надеясь поскорее выяснить недоразумение и перейти к делу.
— Путаю, как же! — взорвалась женщина. — Это я вам про Сенькина писала. Я, слышите?
— Про какого Сенькина?
— Или вы не знаете?
— Не знаю, — искренне признался Зенич. Он чувствовал себя в идиотском положении обороняющегося, прекрасно понимал, что теряет время, но никак не мог решиться оборвать свою крикливую собеседницу.
— Имейте в виду, — кричала женщина, — у меня двое мужчин в доме, и, если вы не примете мер, они с ним сделают то же, что он со мной. Они ему покажут, как меня с лестницы швырять!
Речь, по-видимому, шла о какой-то квартирной склоке, и капитан на мгновение пожалел, что не находится на месте незнакомого ему Сенькина, который, очевидно, совершенно заслуженно спустил эту шумную особу с лестницы.
— Ну, хватит! — резко оборвал он ее. — Я по другому делу.
Прерванная на полуслове, женщина изумленно уставилась на него.
— Меня интересует ваш сосед Цырин, — продолжал капитан.
— Его нет дома, — моментально отреагировала Котова. — Ни его, ни жены.
— А были?
— Ай-ай-ай! Наш Миша — и вдруг милиция, — вела Котова в другую сторону. — Тут какое-то недоразумение.
— Так был он сегодня дома? — повторил капитан, использовав последние остатки сдержанности.
— Он ночью куда-то ездил. Он ведь шофер. А утром вернулся.
— Когда?
— Часов в семь. Может, чуть раньше.
— Вы видели его?
— Конечно, видела. Мы с Ниной, женой его, на рынок собрались. А тут он входит. Потом они пошли к себе и спорить стали.
— О чем?
— Никогда не, подслушиваю чужих разговоров! — заявила Котова. — Тем более, что они говорили шепотом.
«Так уж ты и не слышала», — подумал Зенич.
— Ну, кое-что я, правда, слышала. Миша вес упрашивал ее, чтоб не шумела.
— Потом? — подбодрил ее капитан.
— Нина выскочила, хлопнула дверью. Следом Миша выходит.
— Он за ней бросился? Остановить хотел? Удержать?
— Бросится он — дождетесь! Поставил чемодан на пол и запер дверь.
— Какой чемодан?
— Маленький такой чемоданчик. Он с ним пришел.
— А разве он пришел с чемоданом?
— Фу ты, господи, ну конечно!
— Это был чемодан Цыриных?
— Нет, не их. Я его раньше не видела.
Это было уже кое-что. Правда, чемодана не заметила диспетчер. Впрочем, в толчее на перроне, на которую они валили всё, могла и проглядеть.
— Припомните, как выглядел чемодан.
— Не помню.
— Вы сказали, что это был маленький чемодан.
— Я сказала?.. Маленький.
— Цвет?
— Не заметила. Кажется, коричневый.
— Кожаный?
— Не помню. Ну, такой, какие теперь делают.
— Значит, Цырин запер дверь и ушел. Не знаете куда?