Страница 124 из 174
Лао Йон умышленно тянул время. Река была именно тем местом, где он легче всего сможет захватить своего преследователя. Поэтому нужно подождать, пока совсем рассветет, укрывшись в лесу за деревней. Ждать пришлось недолго. Лао Йон увидел приближавшегося Бун Лина. Он дал разведчику дойти до середины реки. Вода здесь была не глубокой, она едва доходила Бун Лину до пояса, но он все же перекинул автомат за спину: с помощью рук легче сохранять равновесие. Лао Йон, притаившийся в кустах на берегу, громко крикнул:
— Бросай автомат в воду!
Бун Лин испуганно остановился, но, узнав голос Лао Йона, отозвался:
— Лейтенант! Это я, Бун Лин.
Лао Йон нажал на спусковой крючок и в воду рядом с разведчиком ударила пуля.
— Автомат в реку!
Бун Лин растерянно повиновался. Он взял свой автомат за ремень и потянул его через голову. Держа оружие над водой, он снова крикнул в направлении берега, где по его предположению должен был находиться Лао Йон.
— Лейтенант, зачем? Оружие мне наверняка еще потребуется. Разрешите вам объяснить…
— Бросай! — приказал Лао Йон и, увидев, что разведчик медлит, выстрелил еще раз.
Бун Лин бросил автомат в реку.
— Выходи на берег! — крикнул Лао Йон и, когда тот вскарабкался по откосу, приказал: — Повернись спиной.
В разрушенной деревне он заранее подобрал кусок проволоки. Теперь он подошел к Бун Лину и крепко связал ему руки за спиной, отобрал у разведчика нож, обыскал его. Нашел две ручные гранаты и сунул их себе в карманы. Затем снова приказал Бун Лину повернуться. Разведчик думал, что лейтенант Сухат рассержен тем, что он шел за ним, и пытался оправдаться.
— Лейтенант, меня послал полковник. Таков приказ. Я должен был идти скрыто. Но сегодня я все равно хотел вам все сказать, чтобы вы знали, что я иду с вами, чтобы охранять вас…
Лао Йон понял намерение Шюта. Тот хотел обеспечить его безопасность, а в случае, если он попадет в руки Патет Лао — убить. Это в точности соответствовало складу ума полковника и говорило также о том, что полковник чувствовал себя уверенно и у него не возникло никаких подозрений в отношении Лао Йона.
— А ну, заткнись, — сказал Лао Йон разведчику. — Терпеть не могу, когда меня охраняют. О своей шкуре я могу позаботиться и сам. Давай, пошли дальше!
Он указал направление, и разведчик пошел сначала без возражений, но уже через некоторое время стал ныть.
— Лейтенант, зачем связал мне руки? Я не виноват, что полковник приказал идти за тобой.
Лао Йон не ответил. Снова пошел дождь, и дорогу размыло. Оба медленно продвигались вперед.
Когда Лао Йон выходил из Сепона, Шанти указал ему место, где у обочины шоссе номер 9 выставлены передовые посты Патет Лао. Они подошли к шоссе. Дождь усилился, Лао Йон вытолкнул разведчика вперед себя на дорогу. Тот боязливо огляделся.
— Лейтенант, у Патет Лао здесь могут быть часовые. Но Лао Йон лишь приказал ему жестом — иди!
В полдень они приблизились к повороту шоссе. По обе его стороны рос густой кустарник, между ним высились голые стволы деревьев. Более года назад американские самолеты распылили здесь ядохимикаты, и это убило деревья. Кустарник, однако, вырос снова. В нескольких сотнях метров за поворотом находился первый пост Патет Лао. Часовые знали Лао Йона и были предупреждены о том, что он может появиться. Его сигнал — три выстрела.
Бун Лин вздрогнул, когда у него за спиной прогремели выстрелы. Он инстинктивно бросился на землю, подумав, что они попали в засаду. Лао Йон приказал ему немедленно встать. Он поднялся и с изумлением увидел, что его конвоир и не думает прятаться. Почему лейтенант стрелял? Они ведь находятся на шоссе и здесь наверняка где-то поблизости посты Патет Лао. Выстрелы могут их насторожить. Бун Лин не знал, что и думать о поведении лейтенанта. Но думать особенно не пришлось: из придорожных кустов раздались в ответ три выстрела. Часовые узнали Лао Йона, увидели, что он. ведет с собой связанного по рукам пленного. Пока Лао Йон с разведчиком подходили к повороту, начальник поста послал за солдатом, который должен был сопроводить обоих к Шанти. Сам же он поднялся из-за кустов и вышел на дорогу. В руках у него была винтовка, но он держал ее дулом вниз. Начальник поста помахал свободной рукой Лао Йону в знак того, что все в порядке.
Когда у поворота показался солдат Патет Лао, Бун Лин застыл как вкопанный. Он хотел было снова броситься на землю, но Лао Йон схватил его за куртку и приказал:
— Вперед. Сейчас будем на месте.
— Лейтенант, — со страхом закричал разведчик, — там впереди солдат Патет Лао! Что это значит?
Лао Йон ничего не ответил и лишь подтолкнул его вперед. Часовой отошел в сторону и прикоснулся ладонью к фуражке:
— Сомбай, брат.
Они сошли с дороги и остановились за густым кустарником.
— Один из людей полковника, — сказал Лао Йон, указывая на разведчика. — Он пойдет со мной в Сепон.
— Лаосец? — спросил солдат.
— Американской выучки, — ответил Лао Йон.
— Ну и свинья! — лицо солдата потемнело. Бун Лин затрясся от страха. Всю его самоуверенность как рукой сняло. Перед патриотами стоял жалкий сгорбленный человек.
— Может, поешь? — предложил начальник поста. — Или отдохнешь немного?
— Нет, спасибо, — сказал Лао Йон. — Мне надо как можно скорее быть в Сепоне.
— Хорошо. — Начальник патруля указал на шоссе:’ — Вы можете идти, дорога свободна. — И, бросив взгляд на пленного, добавил: — Одного сопровождающего хватит?
— Вполне, — улыбнулся Лао Йон.
…Дождь стал более редким, и они быстро продвигались вперед. Лао Йон беседовал с солдатом, Бун Лин молча семенил рядом. Лишь на окраине Сепона он отважился:
— Лейтенант… что вы хотите со мной сделать?
— А-а… Теперь ты боишься! А воевать за американцев, за этих бандитов, тебе не страшно? Ну и жалкая же ты тварь.
— Вы меня убьете?
— Если ты этого заслужил — убьем. Во всяком случае тебе дадут возможность объяснить свои поступки. Быть может, это спасет тебе жизнь. Солдата Патет Лао, попадись он к вам, вы бы наверняка убили, не тратя на него много времени.
Бун Лин прикусил губу. Он все еще не мог постичь, что этот лейтенант, сидевший в тюрьме у Патет Лао и пользовавшийся таким доверием полковника, оказался на самом деле «красным». Но ему самому не оставалось ничего иного, как только положиться на волю судьбы. Бежать было невозможно.
Под вечер все трое подошли к окраине Сепона. После проверки им разрешили пройти через посты, и немного погодя они уже стояли в подвале, где разместился штаб Шанти. Увидя Лао Йона, Шанти бросился навстречу и обнял его:
— А мы ждали тебя!
Лао Йон доложил, что действовал по намеченному плану. Приняв рапорт, Шанти пригласил Лао Йона сесть и спросил, кивнув на Бун Лина:
— Это один из людей Шюта?
— Да, один из лаосцев, которых обманули янки.
Шанти взглянул на пленного более внимательно. Тот опустил глаза и втянул голову в плечи. Он приготовился к тому, что его будут бить.
— Стоять прямо, — прикрикнул на него Шанти. — Разве тебя не учили, как должен стоять солдат?
— Так точно, учили, — выдавил из себя Бун Лин.
— Боишься?
— Боюсь.
— Ты опозорил себя и свою семью, — сказал Шанти. — Ты должен теперь стыдиться смотреть в глаза честным лаосцам. К американцам пошел по глупости или, может, сам такой же бандит?
Бун Лин не решился ответить.
— Мы все проверим, — закончил Шанти.
Он кивнул одному из солдат и приказал увести пленного. Затем повернулся к Лао Йону. Тот уже проявлял признаки нетерпения.
— Дай-ка мне карту и бумагу. У нас мало времени. Нельзя ли, чтобы солдаты выступили завтра утром?
— Если нужно, то даже сегодня ночью, — ответил Шанти. Он развернул карту, и они склонились над бамбуковым столиком. План разгрома отряда Шюта стал приобретать реальные очертания.
Когда над лагерем показался вертолет Гендерсона, полковник поспешил к посадочной площадке. Он вышел из лагеря час назад, успел за это время проверить посты, а затем принялся рассматривать звериные следы. В окрестностях бродила пантера, должно быть, самка убитого зверя. И хотя эти хищники обычно не жили парами, иногда случалось, что самец и самка объединялись, пока не подрастут детеныши. Шют считал, что это как раз тот самый случай. В верхней части долины то и дело появлялись следы пантеры. Идя однажды по такому следу, Шют обнаружил рядом с отпечатками лап взрослого зверя следы от маленьких лап. У пантеры есть детеныши! Это его подзадорило: убив самца, я должен убить и самку, сказал он себе.