Гарпии

— Вот и подвернулся принц! — захихикала Фелиция, которая все-таки что-то услышала. — Спас от верной смерти под колёсами трамвая.

И тут Доротка расплакалась. Уж на что была закалённой, никогда не реагировала на придирки тёток, старалась не принимать близко к сердцу, а вот сегодня не выдержала. Должно быть, слишком сильные нервные перегрузки достались сегодня на её долю.

И она хороша, нашла, кому жаловаться, у кого искать сочувствия. Да нет, она и не искала, но хоть какой-то интерес могли бы проявить эти гарпии! Опять же глупо ожидать, что их может она заинтересовать. Даже если бы её пришибли камнем, заявили бы наверняка — сама виновата, да ещё потребовали, чтобы она сама и хлопотала о своих похоронах.

Мартинек сидел тихо, как мышь под метлой, стараясь не попасть бабам под горячую руку. Сильвия вырвала у девушки из рук фирменную сумку «Хербополя». При виде слез Доротки, Меланья с Фелицией наперебой заговорили:

— Камень! Может ты его придумала, этот камень? И откуда он мог свалиться?

— Прекрати истерику, говорю же, делом пора заняться! Носит тебя нелёгкая неизвестно где. Возвращалась бы раньше домой, глядишь, и не приключились бы с тобой такие вещи.

— Да придумывает она, хочет нам показать, какая она важная персона, все только и охотятся за нею.

— Да где ей смотреть по сторонам? У принцессы два жениха, никак не может решить, которого предпочесть. Поплачь, поплачь, распухшие глазки очень украшают девушку, женишкам ещё больше понравишься.

У Сильвии было одно на уме:

— В нашем Загсе не выдают справку о смерти, потому что Вандзя не успела у нас даже прописаться. Надо в американское посольство отправляться. Не можем же мы похоронить её у себя в садике! Как никак ты главная наследница, могла бы и позаботиться о покойной.

— Как же, побеспокоится она. За ней разбойники гоняются, до того ли ей!

— Ох, какие же вы все противные! — вырвалось у Доротки, и она взбежала по лестнице наверх.

Там ей тоже негде было спрятаться. Комната по-прежнему завалена полураспакованным фрахтом бабули, даже присесть негде, некоторые вещи не поместились в комнате и вывалились на площадку лестницы. Девушка ненадолго заперлась в ванной, но тут же в дверь принялась колотить Меланья, которой конечно же тут же приспичило в ванную. Доротка быстро ополоснула зарёванное лицо холодной водой, размазав макияж, немного успокоилась и спустилась в гостиную, больше некуда было деться. А там уже ссорились Фелиция с Сильвией.

— Почему поставила на верхнюю полку? Мне там не достать.

— Так не доставай, кто тебя заставляет.

— Идиотка! Можешь свои ставить на верхнюю, а мои оставь на нижней! Мартинек! А ну быстро в кухню и переставь на нижнюю мои чашки!

— Мартинек, не смей! Он мне салатницы перебьёт.

— А, принцесса появилась-таки, не взирая на покушения! В таком случае, ваше высочество, заварите чай!

— Пусть сначала пообедает! Надоело выбрасывать несъеденное.

— Скажите, какая экономная стала…

Именно в этот момент заявились полицейские.

За дверью было слышно ссору, бабы орали все одновременно, не слушая друг друга. Мартинек подумал и решил без приказа открыть дверь. Лучше, чем подвергать опасностям свою жизнь в кухне. В холле появилась заплаканная Доротка, и тут между ног Бежана шмыгнул какой-то кот, а за ним с громким лаем бросились две собаки. Псы чуть не сбили с ног Роберта, устоял благодаря тому, что ухватился за что-то на вешалке в прихожей. Доротка, хоть и в расстроенных чувствах, успела молниеносно захлопнуть кухонную дверь.

— А ну тихо! — прикрикнула она на собак. — Пошли вон! Будьте же людьми!

— Что тут за шум? — сердито крикнула Фелиция, появляясь в дверях гостиной. — Опять псы Борковских? Не смотрят соседи за своими собаками. Мартинек, зачем ты их впустил?

— Я полицию впустил, а не собак, — робко оправдывался Мартинек.

— А это, проше пани, две большие разницы, что бы вы ни думали, — съязвил Бежан. — Во всяком случае гонять котов мы ещё не научились.

Такой уж это был дом, что тут даже самые добродушные люди ощущали вдруг в себе потребность язвить и огрызаться. В воздухе, что ли, висела атмосфера агрессивности? Во всяком случае комиссар поймал себя именно на таком чувстве, что и отметил с присущей ему честностью и скрупулёзностью. Ладно, попытался он себя успокоить, сейчас все войдёт в норму.

Может быть, и вошло бы, ибо собаки послушно и даже весело, с чувством хорошо исполненного долга, покинули дом без возражений. Но в кухне остался соседский кот. Сидел на самом верху буфета, под потолком, подобно декоративному изваянию, и не собирался слезать.

— Вышвырните его! — раздражённо крикнула Фелиция. — Не терплю кошек!

— Как! — возмущённо отреагировала Сильвия. — Выбросить за дверь, чтобы там бедную кисаньку растерзали хищные псы?! Это ведь божья тварь.

— Я тоже божья тварь и имею право жить в собственном доме так, как мне нравится!

— Собственном, собственном! — передразнила сестру Меланья. — Этот дом не только твой. Наш общий.

Предупреждая очередной взрыв ярости тётки Фелиции, Дорота попыталась разрядить атмосферу:

— Сейчас я его отнесу, пусть только собаки уберутся подальше. Он сам спустится, когда совсем успокоится. Идите, идите отсюда, кота я беру на себя. А пока заварю для всех чай.

Все три тётки на редкость дружно покинули кухню, правда, каждая продолжала что-то ворчать. На пороге кухни остался Роберт Гурский, с удивлением обнаружив, что держит в объятиях чьё-то меховое манто. Откуда оно взялось? И вообще расследование этого, казалось бы, простого дела, оказалось чревато множеством неожиданностей.

— Вы уж извините, — сказал он Доротке. — Вот, я нечаянно оборвал вешалку… Не собирался, из-за собак. Как теперь пришить?

— Тётка Сильвия пришьёт. Не волнуйтесь, её заставят пришить, — ответила Доротка, которую больше интересовал кот на буфете. Не сводя с него глаз, задравши голову, девушка сделала попытку заставить животное спуститься. — Кис-кис, иди сюда, бедняжка, не бойся, не вышвырну тебя за дверь, пока эти нехорошие собаки там ошиваются. А хочешь, отнесу тебя домой? Кис-кис…

Кот не отзывался. И правильно, под дверью время от времени взлаивали и повизгивали собаки. Доротка поставила чайник на газ, и опять занялась котом. Роберт кашлянул, желая переключить внимание девушки на себя. Доротка повернулась к молодому человеку.

— Да вы не переживайте, — сказала она. — Повесьте пока так, как получится, кажется, там у нас есть свободная вешалка, я имею в виду деревянные плечики. Это шубка Меланьи. Не пойду к ним, пока кота не отнесу домой. Они жуткие бабы, я уж привыкла, мне все равно, но кота в обиду не дам.

— Почему же они жуткие? — поинтересовался Роберт, все ещё не выпуская из рук шубку.

И вот так стоя на пороге кухни и прижимая к груди двумя руками манто, молодой аспирант выслушал излияния девушки. Она и сама не понимала, как это получилось, но остановиться не могла. Может потому, что нашёлся наконец человек, которому можно рассказать об ужасных происшествиях этого дня, пожаловаться на свою невезучую участь, просто пожаловаться, не обязательно рассчитывать на сочувствие. И сразу стало легче, Доротка вдруг успокоилась, заварила чай и вынула из холодильника кусок рыбы.

— Из-за рыбы уж он обязательно слезет, — пояснила девушка. — Я его знаю.

Роберт наконец отозвался, оторвал от груди шубку, пытаясь её аккуратно скрутить штопором:

— Вам невероятно повезло, что подвернулся спортсмен. Кто такой?

— Откуда же мне знать? Кис-кис! Ну глупенький, спускайся, разве я тебе когда плохого желала? Сказал — зовут Владек, борец, из общества «Легия». Я его искать не собираюсь, хотя он и спас мне жизнь. Очень, очень ему благодарна.

— Ещё бы! А вот камень… большой, говорите?

— Да с половину моей головы. Только такой… продолговатый, не круглый. И ощущение, что его не бросили, а держали в руках, собираясь сзади огреть по голове, спаслась лишь потому, что неожиданно нагнулась. Хотя сомневаюсь, кому понадобилось меня убивать? Если бы хотел, мог и без камня… чем-нибудь другим. Ну спускайся, глупенький, поешь, смотри, какая вкусная рыбка… И все это меня сегодня доконало, слишком много для одного дня. Пришла, хотела пожаловаться, а тётки ещё и насмехаться принялись. Ну я и разревелась. Вы не думайте, вообще-то я не плакса.