Бычки в томате

В прихожей меня ждал сюрприз. Ромео с энтузиазмом обцеловывал Алицию, которая, я это сразу поняла, от неожиданности не успела отскочить. Батюшки-светы, ну и живчик… А она, никак, одеревенела от такого натиска?

Юлия стояла у стола, опираясь на спинку стула, и любовалась цветочным буйством на окне, багаж валялся посреди салона. Я сочла своим долгом вмешаться и взревела, что твоя иерихонская труба:

— Добрый вечер!

Алиция, оскалив зубы в неком подобии любезной улыбки, которая была бы уместна на лице радушной хозяйки, а в действительности скрывала самое обыкновенное бешенство, попыталась меня представить прибывшим, но Ромео ее не слушал. Он оглянулся, разжал объятия и кинулся на новую жертву, то есть на меня.

К счастью, я была обременена сумками: в одной два пакета молока и довесок в виде консервной банки, во второй — пиво, купленное в состоянии прострации. Потрясая поклажей, я сделала любезное лицо и начала извиняться, что у меня заняты руки, но пылкий гость видал мои руки в гробу и готов был заключить меня в объятия вовсе без рук…

Однако просчитался, не на таковскую напал. Есть у меня один кузен с подобными замашками, на котором я уже давно отработала методы против телячьих нежностей. Ловко отбиваясь тяжеленными сумками, я показала Ромео пару классных приемов бесконтактного общения и прорвалась к холодильнику, чтобы заняться логистикой. Благодаря этому мне удалось отделаться счастливой улыбкой.

Вступительную речь Ромео целиком и полностью взял на себя. Она включала благодарность за приглашение и нижайшие извинения за доставленные неудобства… Он так много слышал о нас от Хани и Збышека, его близких друзей! Он конечно и мечтать не мог о дружбе с Алицией, но кто знает… Что за прелестный дом, прелестная страна, умеренный климат! Нет жуткой жары, что стоит в Европе, хотя он жару любит, а тропики обожает, прямо-таки наслаждается солнечным теплом, льющимся с небес, и просто в восторге, что может познакомиться с нами лично в такой неофициальной, располагающей обстановке…

У меня возникли сомнения, что ему удастся когда-нибудь остановиться без вмешательства со стороны. А в том, что Алиция не станет его прерывать, я была уверена на все сто. Как же, бонтонное воспитание, ничего не поделаешь! Да и долгое пребывание среди известных своей обходительностью датчан не могло остаться без тяжелых последствий. Юлия по-прежнему стояла опершись руками на спинку стула и разглядывая стоявшие на подоконнике цветочки.

Общество ведра с компостом за спиной мне наскучило, и я решила поучаствовать в общей оживленной беседе. В конце концов, могу же я себе позволить невоспитанность?

— Вы уже решили, как будете спать? — обратилась я к гостям со всей возможной учтивостью, но уж точно не тихо. — В двух комнатах или в одной? Вот та, — я ткнула пальцем в нужном направлении, — в этом доме самая большая.

— Как скажете. — Юлия отозвалась вежливо, чтобы не сказать смиренно. — Можно мне сесть?

— Конечно, конечно, пожалуйста.

Я быстренько подвинула ей стул, так как она уже собралась усесться на место Алиции. А место Алиции у самой стены — это святое и принадлежит только ей. Но кто же станет сгонять с него только что оправившуюся после тяжких травм гостью? С учетом явно и открыто надвигавшейся на нас эпидемии китайских церемоний и реверансов — никто. К тому же ответ Юлии никуда не годился в силу его бессодержательности. Новых данных — ноль. Мое терпение лопнуло.

— Позвольте объяснить, где у нас что находится, — сказала я, сопровождая свои слова жестом гида. — Вот там двуспальная кровать, она очень широкая, но стоит у стены, и вам, может быть, неудобно будет на ней лежать вдвоем. А в другой комнате кровать односпальная, для разнообразия — очень узкая. Решайте сами, где вам удобнее, это зависит от того, к чему вы привыкли. Не хочу показаться невежливой, но Ханя намекнула, что вы не совсем здоровы, отсюда и наши сомнения.

Алиция вдруг резко сорвалась с места и двинулась на кухню, делая вид, что продолжает внимательнейшим образом слушать мою речь. Притворялась она не слишком удачно, зато весьма натурально споткнулась об один из чемоданов, стоявших на полу посреди салона. Юлия беспомощно молчала, зато Ромео мгновенно сменил пластинку, выдвинув на первый план тему извинения за причиняемые неудобства

Тут я сообразила, что если они займут две комнаты, то Эльжбете с Олафом придется бросить якорь в ателье Алиции, а если не им, то мне. Я против ничего не имела, но беда в том, что комната с телевизором была проходной, и расположившимся в ателье, чтобы попасть в кухню или ванную, придется обходить дом по саду, независимо от того, кто это будет, я или Эльжбета с Олафом. Ну уж нет! Ханя дом Алиции видела, она знала, что делает, когда к нам этих гостей отфутболивала. Должен же, черт возьми, кто-то принять решение!

Трудно сказать, с кем и как я могла бы в этот момент испортить отношения, но Судьба вдруг смилостивилась и ниспослала нам Мажену, которая как раз вовремя показалась в прихожей.

— Добрый всем вечер, можно войти? Кажется, мы соотечественники?

— Входи, входи, — обрадовалась Алиция и повернулась к нам с видом хозяйки светского салона. — Это моя подруга Мажена, она очень талантливый музыкант…

Не успела она толком представить Мажену, как на ту неожиданно обрушилась целая лавина эмоций — мужские объятия и приветственные поцелуи. Они застали ее врасплох, но, несмотря на это, Мажена успела частично увернуться с линии атаки, однако это ей не помогло. Последний звонкий поцелуй она получила в шею. Кошмар!

— Знакомьтесь, это пани Юлия, — сказала Алиция, когда улеглась пыль поцелуев.

На этом церемония представления, собственно говоря, и закончилась, что не удивительно, поскольку ни фамилии, ни настоящего имени гостя мы так и не узнали. У меня сложилось впечатление, что Алиция с трудом удержалась, чтобы не назвать его «Ромео».

Мажена первой оправилась от шока, тут же овладела ситуацией и развила бурную деятельность. Ловко скрывая тот факт, что вообще не была приглашена на поздний обед или, если угодно, ранний ужин, она разложила стол, достала вьетнамские салфетки и поинтересовалась, где дорогие гости будут спать.

Я краем глаза заметила, что кора с червяками по-прежнему обретается на кухонном столе рядом с пепельницами. Наверное, у Алиции имелись насчет этих жучков какие-то особые планы, о которых мне пока ничего не было неизвестно.

— Положим их в комнате, где телевизор, — предложила я, глядя на Мажену. — А для Эльжбеты и Олафа зарезервируем дальнюю.

— А ты?

— А я перееду в среднюю комнату. Завтра, сегодня мне лень.

— Вот и отлично. Давайте ваш багаж туда сразу и отнесем, чтобы не торчал посреди салона. Алиция, ты не против?

— Ладно, — согласилась хозяйка и обратилась к гостю: — Прошу вас, покажу, куда идти.

Мы с Маженой от удивления застыли, как громом пораженные. А гость тем временем заливался соловьем, аккомпанируя, так сказать, словесно нашему деловому разговору. Мы узнали, что Ромео обожает музыку, мало того, безмерно восхищается сим приютом музыкантов, то бишь домом Алиции. Он восторгался Маженой и все пытался угадать, на чем же она играет, на флейте или гитаре? Мне страшно захотелось подсунуть ему в качестве идеи гусли или охотничий рожок, но я вовремя сообразила, что Мажена за такие номера может нанести увечья средней тяжести. Мы его практически не слушали, озадаченные словом, вернее, поведением Алиции. Не послышалось ли нам?

Никто из нас, понятное дело, к чемоданам не притронулся. Алиция соизволила раздвинуть створки двери и милостиво показать пальцем, куда всю эту кучу следует переместить. Ромео послушно перенес вещи в комнату, демонстрируя силы немереные, а параллельно с этим делясь с нами информацией о полученном в детстве музыкальном образовании. Юлия продолжала молча сидеть за столом все с тем же любезным выражением лица.

Назад, к холодильнику, мы пробрались через сортир и ванную, чтобы не шуршать у нее за спиной, а то, не дай бог, подумает еще, что нам мешает. Впечатление гостья производила приятное, но застыла в такой напряженной позе, будто из последних сил пыталась сохранить вертикальное положение, видимо, она мучилась, но терпела. Честно говоря, на диване или в кресле в салоне ей было бы удобнее.