Страница 42 из 70
— Я знать не знаю никакой госпожи Варбель…
— Но ведь это ваши фамилия и адрес? — хотел удостовериться аспирант и подал ей одну из бумажек.
Чтоб мне лопнуть! Неужто это визитка от сумасшедшей? Алиция тоже сразу об этом догадалась:
— Да, мои, и телефон тоже. Но я, честное слово, не знакома с госпожой Варбель!
— Вот как? Юлия Варбель…
— Это я, — тихо произнесла Юлия и начала приподниматься с дивана.
Эльжбета сидела рядом, но даже не сделала попытки помочь. Только очень внимательно наблюдала.
Юлия встала из-за стола. Теперь аспирант переключился на нее.
— Госпожа Юлия Варбель?
— Да.
— Я могу попросить ваш паспорт?
Перевод по-прежнему не требовался. Не знаю, как эти слова звучат по-китайски, но вопрос о паспорте на любом европейском языке поймет даже чемпион среди придурков. Юлия не нуждалась в английском переводе. Она молча отправилась в свою комнату, не закрывая за собой двери и не предпринимая попытки к бегству, вышла оттуда с сумочкой, достала паспорт и подала аспиранту. Тот поблагодарил и принялся за чтение, сверяясь со второй бумажкой.
— Пан Вацлав Буки… Буце-ки… Буц-ки. Это ваш партнер? Сожитель? Адрес, вижу, у вас тот же.
Я сразу вспомнила. Краткая вспышка в глазах Юлии, когда этот панголин, павиан, Ромео недоделанный, хвалился, что он — вольная птица и всякие узы ему ненавистны! Мотылюга хренов, будь он неладен, простор ему подавай и свободу!
Так, значит, женаты они не были и это страшно ее угнетало?
— Да, — сказала Юлия.
— Примите мои соболезнования, я вынужден сообщить, что он умер.
Вот и слава богу, что это не стало для нее новостью.
К тому времени, когда в салон ввалилась Мажена, угодив прямехонько на позднее кавеоти, мы располагали обширнейшими сведениями и неограниченной свободой действий. После достаточно продолжительной беседы с аспирантом Гравсеном, который охотно перешел на английский, предупредив заранее, что этим языком он владеет не столь свободно, как родным, госпожа Варбель была, по собственному, впрочем, желанию, увезена на опознание. Аспирант предупредил, что эго потребует времени. Юлия сказала, что готова. Я на ее месте тоже предпочла бы поехать на опознание тела, нежели оставаться в обществе людей, которых ты, элегантно выражаясь, долгое время держала в неведении. Да еще каком неведении!
Среди этих-то людей особо выделялась Магда, явно преображенная и как бы светившаяся изнутри диким пламенем и в то же время странно молчаливая. Такое ее состояние вызывало тревогу, ибо вряд ли причиной стали упущенные на пол пепельницы, а на наши вопросительные взгляды она не отвечала, только сыпала искрами. Кошмар.
Мажена, не будучи уверена в нашей хозяйственной состоятельности, привезла квашеную капусту, приготовленную на манер бигуса и происходившую из того же самого источника, что и слопанные нами пирожки. Капусту привез от бесценной мамочки раздолбай Кайтек и, разумеется, забыл о ней сказать. Сам уехал, а капуста осталась лежать посреди всякого хлама.
— Капуста только чудом не испортилась! — рассказывала Мажена почти со священным трепетом. — Ведь я практически дома не бываю: то на репетициях, то здесь, то на концертах. Просто счастье, что Вернер собирался на гастроли, нашел банку среди разной аппаратуры и, понятия не имея, что это, сунул ее, на всякий пожарный, в холодильник. Я сегодня нашла и даже не успела обработать.
— Да здравствует Вернер! — провозгласила Алиция. — Первый тост — за него!
— Я сбегаю за шампанским, — вызвался Стефан. — Наконец-то путь свободен.
— Вывалю сразу все в среднего размера кастрюлю, ладно?
— За Вернера не скажу, а она — просто клад, — с воодушевлением заявила Магда, неожиданно обретя дар речи и ткнув в Мажену пальцем — Я тут мечусь по кухне, как пьяный таракан, притворяюсь, будто работаю, чтобы выслужиться, а то еще Алиция меня выгонит, а она, смотрите, все знает, все умеет…
— Ни хрена я не знаю, — опровергла ее Мажена, поднимаясь от тумбочки с кастрюлей в руках. — Меня со вчерашнего дня не было, а тут убитой горем вдовы нет, а на столе — шампанское…
— Вдовы… Ха-ха!
Стефан, занятый открыванием бутылок, доложил:
— Алиция, там немного места освободилось…
— И требую подробнейшего отчета, что тут случилось без меня!
— Может, лучше в микроволновке?
— Нет, нужно, чтобы закипело, и помешивать. Вы рассказывайте, рассказывайте.
Олаф отличался, по всей видимости, еще и прекрасным нюхом, так как сразу потянул носом в сторону Мажены.
— Бигос? Бигос! Водка? Сампан? Все польск здоров! Мыесть!
— Так и будет мешать водку с шампанским? — озаботилась Магда, продолжая загадочно пламенеть изнутри и искриться.
— Пусть себе мешает, не твоя печаль, — равнодушно отозвалась Эльжбета — Пивом отполирует, и ничего с ним не случится.
— Девушки, дайте немного льда, чтобы не простыло…
— Мне кто-нибудь хоть что-то, в конце концов, расскажет?! — отчаянно возопила Мажена от своей кастрюли.
— Что ты сказал? — очнулась вдруг Алиция. — В морозилке появилось немного места?
Я оказалась единственным человеком, в ком Стефан нашел понимание, так как теплого шампанского не переношу. Мне удалось повыпихивать лишних из кухни и пробраться к холодильнику, освободив заодно и часть пространства для локтя Мажены, мешавшей бигус. Отыскав лед, я наполнила им две подходящие емкости и сунула туда бутылки с шампанским. Алиция на мои действия внимания не обращала, ибо безумно обрадовалась освободившемуся месту в морозилке и тут же помчалась прятать назад говяжий гуляш, к которому у нее душа не лежала.
— Это случилось после восхода солнца, — принялась я просвещать Мажену, которая совершенно не заслужила такого пренебрежительного к себе отношения. — Мы его нашли после восхода солнца. Сама увидишь, Стефан все фотографировал, снимки там лежат, между горшками на подоконнике. О том, как дело было, сначала собака рассказала, а завтра должен прийти господин Мульдгорд…
— Шутишь?
— Еще чего! Сам звонил!
— Ну и?
— Буцкие вовсе не женаты. Юлия на самом деле Варбель. Алиция стояла насмерть, что вообще такой не знает. Юлия добровольно призналась, был полицейский, взял у нее паспорт…
Мажена мешала в кастрюле, как заведенная, я начала опасаться, что несчастный бигус вообще никогда не закипит.
— И все эти ее слабости липовые… А сама такой же долгий путь проделала, как я в семнадцать лет, а то и побольше.
Рука Мажены замерла, у бигуса появился шанс на выживание.
— Ты в семнадцать? Когда, где?
— В горах, обычное дело. По земле выходило километров сорок, но там счет на часы…
— А она едва ползает?
— Вот и выходит, что Эльжбета права…
— А откуда известно?
— Собака все вынюхала.
— Да здравствуют собаки! — категорически заявила Мажена, которая, непонятно как, умудрялась меня понимать. — Люблю их страшно. Я хочу услышать все еще раз, с чувством, толком, расстановкой, чтобы посмаковать!
— Слушай, может, мешать потише…
Кто-то накрыл стол. Семеро человек прекрасно за ним умещалось. Выстрелили две первые пробки. Шампанское под бигус — сочетание несколько рискованное, но я утром прикупила под горячую руку и сыр, в общем, никто не привередничал. Честь и хвалу Вернеру мы воздали быстро, после чего Алиция произнесла основной тост:
— Ну, за здоровье покойного!
За это, я уверена, мы бы выпили и под китайские личинки, и под кору хвойных деревьев. Мажена, наконец, дождалась подробностей от всех сразу. Вышло, правда, немного хаотично, но снимки позволили этот хаос упорядочить. Я достала коробку, спрятанную в цветах, и Мажена насладилась живописными видами окрестностей, запивая каждую новую фотографию глотком шампанского.
— Ну, что дальше? — поторапливала она. — Собаке дали свитер Юлии, и что?
— И оказалось, что опять наврала, — с огромным удовлетворением присоединилась к докладу Магда. — О-го-го! Я вам потом еще не то скажу! Наконец-то я поняла. За здоровье собаки! Мало того, что Юлия прошла раза в два больше, чем поначалу призналась, так еще и в лес залезла!