Страница 69 из 73
Печаль и сладость невозвратных дней
дыханье пресекали на два такта.
Просила пьеса краткого антракта.
И находил люфтпаузу я в ней.
И несмотря на тишину в цезуре,
я оставался в контрапункте как всегда.
Благословенна лень и средние года,
что исключают суету в аппликатуре.
Воображение и опыт прежних лет,
соединяясь в произвольных рифмах,
дарили мне метафор алгоритмы,
и такт отсчитывал онегинский брегет.
И возникал псалом, затерянный в веках --
"Смени, о Господи, прозрением мой страх..."
3
Всё, что построено, истратится и рухнет.
В небытие уходит каждый день и вечер.
А снадобье, что от унынья лечит,
готовится на авестийской кухне.
Но паче чаянья явился нищий духом,
зороастрийские бессильны разносолы.
Лишь имена, предметы и глаголы
воспринимаются прозрачным детским слухом.
И рабская душа влипает в Веру,
аки пчела в янтарный нежный мёд,
полуневнятные акафисты поёт,
возносит взгляд и бьёт челом не в меру.
И этого достаточно в итоге,
чтоб в буднях Царствие Его обресть.
Для умников слаба Благая Весть
и неуютно им в божественном чертоге.
Но мудрость, что сама есть промысел Творца,
из Книги Бытия читает до конца.
4
Прошло семь лет. Такие времена,
когда неясны и динамика и вектор,
когда сошёл с ума торговый сектор
и богатеет баррелем страна,
такие нравы -- жадность и коварство --
капитализма скифского основа,
что, к сожалению, у нас давно не ново,
и вечно ослабляет государство.
Но для моих друзей благословенно время
расцвета сил и совершенства духа,
когда вся музыка веков -- опора слуха,
дела благие -- сладостное бремя.
Вот принцип автономности Лица
от пошлости общественных кондиций,
от зла официальных дефиниций,
который неприемлем до конца
в тотальных демократиях Европы,
где правят медики, юристы, пресса, копы.
5
Когда из серых дней вранья и аскетизма
мы перешли во времена Свободы и Торговли,
лишились многие достоинства и кровли
и потеряли и работу и харизму.
Наивность наша -- почва для обмана,
доверчивость -- народная черта.
Нам стало ясно, что давнишняя мечта
бежит от нас всегда и постоянно.
И потому не следует ворчать и злиться.
Закон неравноправия суров и прост.
И общество его закладывает в рост,
а воплощают ловкие практические лица,
что прогибают под себя изменчивый, невинный мир
хитро и медленно или нахрапом грубым.
Народ теряет Веру, Совесть, зубы
и потребляет ложь через эфир.
А кто сгибает мир и жизнь корёжит,
тот выпрямить потом судьбу не может.
6
Неслись года. Всё больше дальняя дорога
в судьбе Андрея место занимала.
И стран и выставок случилось с ним немало,
ну а заказчиков, пожалуй, даже много.
Сначала он летал, как водится, один.
Но дочь и сын взыскуют ласки и вниманья,
и Анна требует любви и пониманья,
и он кручинится без них, сам господин.
И завершив образование, жена
решила стать при нём руководящей силой,
переговорщицей настойчивой и милой.
Ну и расчётливой. Такие времена.
Две свежие красивые бабуси
согласны пестовать покинутых детей
и предлагать им множество затей
и игр, и шалостей в хорошем вкусе.
Родители вдали работали, пока
не начинала мучить их жестокая тоска.
7
И вот трёхлетние наперсники пространства
в чудесные пределы держат путь.
Потом всю жизнь они не смогут отдохнуть,
не захотят -- от ветра и от странствий.
Так благотворны были впечатленья
от городов, пейзажей, языков,
от осязаемой истории веков
и от богатств, что создавали поколенья,
хранили в книгах, в нотах и в полотнах
и берегли в обычаях, в фольклоре,
в архитектуре, в вековом повторе
характера костюма, ткани плотной,
в разрезе глаз, в обряде похорон,
во всём, чем различаются народы,
включая ощущение свободы,
неповторимое у наций и племён.
Для осознания себя и становленья