Страница 59 из 73
Стих, сонатина, песня и картина --
всё пишется по методу -- хвостом скотина.
3
Интеллигентность церемонии запоя
располагается по следующим чинам.
Сначала на работе холодно и беспокойно нам,
но голод следует копить и настроенье злое.
Затем, спеша домой, портвейна три флакона
или на выбор -- водки две и пива три
купить и чувствовать весёлость нервную внутри.
Полхлеба, плавленый сырок, скорее в качестве иконы,
на закусь приобресть. Войдя в квартиру,
расстёгивая старое пальтишко,
налить в стакан -- немало и нелишку --
треть пинты -- так приятно называться киру,
по-нашему сто шестьдесят плюс девять грамм.
И выпить после снятия пальто и шапки.
Пустой желудок -- чувственный и шаткий --
от наслажденья замурлычет сам.
Но это водка. А портвейн -- другой разряд.
Здесь нужно дёрнуть сразу двести шестьдесят.
4
И дальше, раздеваясь между делом,
следить за тем, как трогает все вены,
сначала по артериям пройдясь,
продукт земли, соединяясь с телом,
как в голове легко и необыкновенно
вдруг возникает изощрённых мыслей вязь.
Как все проблемы НАТО, ВТО, ООН
надуманными кажутся, мельчают,
ни на один вопрос не отвечают.
Как подл монетизации закон!..
Затем сказать -- "Ау! а кто есть дома?" --
и тут уж риску опустить пониже,
снять с полки Даля три-четыре тома
и текст пытаться разглядеть поближе.
Одновременно, незаметно для себя,
и третью выпить, чтоб не рюхнулась семья.
И только тут отковырнуть кусок чернухи
и основательно, не торопясь, занюхать.
5
Затем заметить сына или дочь,
что смотрят исподлобья с укоризной.
Увы, но на просторах дорогой отчизны
для них законов нет, чтобы тебе помочь.
Идёт жена. Вот наступление Гудериана,
истошный крик, в руках валериана.
Хватай остатки и -- на кухню, в уголок.
В глаза ей не смотри. Лишь в пол и в потолок.
Ну, в крайнем случае -- скажи ей о начальстве,
о том, что Колька с Машкой развелись.
Быть может, это отвлечёт. Ты с ней разговорись.
Но ты не можешь. Пьёшь. И о твоём нахальстве
жена закатит снова основательную речь.
И сын подросший выхватит полбанки.
Тебя разденут и заставят лечь.
Но ты же знаешь, это лишь начало пьянки.
Когда улягутся все, ты рванёшь к заначке,
и выпив всё, ты встанешь на карачки.
6
А в середине ночи или ближе к утру
тебя отпустит мёртвый пьяный сон.
И змеи в голове, и сердце бьёт полундру,
и сумерки души мигают в унисон.
И ты обшаришь все возможные углы,
где могут прятаться давнишние заначки.
Квартиры наши для таких программ малы.
И ты сдаёшься, в краске и муке запачкан,
но в потайных карманчиках и сумочках рубли
лежат, спрессованные в запахе табачном.
Скорей на улицу и в магазин! Вели,
чтоб продавец был аккуратен в сдаче.
И сразу деньги все не трать, понеже
их спрятать легче, чем бутылку от бомжей.
Ведь ты на улице, ты не один уже.
Ты делишься своим. И разливаешь реже.
А иногда встаёшь отлить. Глядишь из-за угла
и быстро остальное выпиваешь из горла.
7
Когда пропьёшь последние бумажки,
быть может, повезёт -- и в гости попадёшь.
Там в вену ханку тебе вколет молодёжь
и самогоном лакирнёт травозатяжки.
Но разобьют тебе и фары и рули,
и будут весь сезон зудеть твои коросты,
но должен ты терпеть, покуда на мели.
Тебя научат побираться. Это просто.
И вот однажды, шарясь на помойке,
услышишь голос, как любовь, забытый
"Вот где ты, сволочь, шибздик неумытый.
Иди домой, кончай свои попойки!"
И пожалеет, пустит, отогреет,
отмоет и накормит пшённой кашей.
Уложит спать у самой батареи.
И всё простит. Такие жёны наши.
Чем никудышнее и голотяпистей мужик,
тем сердце женское к нему нежней лежит.
8
Но если денег много -- случай осложнённый.
Он пьёт один, закрывшись втихаря.
К нему идти, звонить, стучаться -- зря.
Живёт как князь он в цитадели осаждённой.
Десятками бутылок водки, коньяка
он запасается, чтоб спрятаться от мира.
Там не звучит ни арфа и ни лира,
ни кисть и ни стило не трогает рука.
Дни и недели напролёт однообразен