Стихотворения

и Лева писать разучился,

и Сталин стал главный писатель в стране,

и этим он очень гордился.

При Сталине были искусства у нас,

писались различные книжки.

В ЦК был Пегас, и Парнас, и Заказ,

и вышки, и вышки, и вышки.

Однажды Иосиф пошел на концерт,

на скрипках играли евреи -

из уваженья все встали в конце,

и Сталин сказал, изменившись в лице:

-Пусть сядут они поскорее.

В России повсюду полно дураков,

особенно между начальством.

Подайте разбившему цепи оков

для всех и на равные части.

Иосиф боялся, что всюду враги,

и был подозрителен к свите.

Хрущев ему чистил всегда сапоги,

а Брежнев давал тити-мити,

У Брежнева сперли алмаз в сто карат.

он смотрит -а он у Хрущева.

В те давние годы вопросы наград

решались весьма упрощенно.

В России всегда и тюрьма, и сума -

конечные пункты прогресса.

Подайте сошедшему как бы с ума

в процессе различных процессов.

Когда постреляли дворян и купцов

и всех, кто трудился мозгами,

пришло очень много других молодцов,

хотевших не быть дураками.

Когда постреляли и тех молодцов,

что стали народу отцами,

пришло очень много других подлецов,

хотевших служить подлецами.

Когда постреляли и тех подлецов,

назвав их народа врагами,

пришло очень много других удальцов,

хотевших не быть дундуками.

Когда поснимали и тех удальцов,

которые ворами стали,

запели повсюду хоры мудрецов:

во всем виноват только Сталин!

Когда кто-то рядом подсядет в кино,

то чаще всего из ЧеКа он.

Подайте хромому из банды Махно

за то, что поймал Колчака он.

Съезжается партия редко в Кремле -

всего 28 разочков,

но есть и другие места на земле,

где примут старинных дружочков.

К примеру, где Ленин в Сибири страдал

и пел там партийные песни.

А Майкл бы Джексон в Кремле выступал

и пел бы партийные песни.

Один депутат с довоенной поры

на съезды все ездил упорно.

Глаза покраснели от красной икры,

Душа почернела от черной.

Россия живет в бесконечной борьбе,

чтоб выжил без сапиенс гомо.

Сегодня мы так говорим о себе,

а завтра - совсем по-другому.

Всегда у нас бывший начальник дурак,

а нынешний просто конфетка.

Сегодня мы пишем историю так,

как мир ощущает трехлетка..,

А завтра ее исправляем в слезах,

как послеинфарктные дяди.

Поэтому я о сегодняшних днях

молчу, как разведчик в засаде.

1971-1989

ВРЕМЯ НЕРЕАЛЬНО

Давай забудем навсегда,

что время есть на свете,

что есть минуты, дни, года,

и старики, и дети.

Пусть нелегко, ох, нелегко

вообразить такое,

зато оставим далеко

мы время непокоя.

Забудем скуку, мой дружок,

недобрых слов бряцанье,

а горе - это хорошо

со знаком отрицанья.

Мы станем жить не суетясь

на этом славном свете.

Под солнцем высыхает грязь,

к пыль уносит ветер.

Неважно, сколько проживем,

что будем есть и пить мы,

а важно, что писать вдвоем

друзьям мы будем письма.

К нам станут приезжать они

кто с кошкой, кто с собакой,

жить, не подсчитывая дни,

и, уезжая, плакать.

1971

УМЕТЬ ПРОСТИТЬСЯ

И две скобы молчания у рта,

и тьма незнаний о других дорогах,

и о своих глухая немота —

убогий знак небытия, и строго

скрещенные и шуйца, и десница —

одна с сумой, другая со стилом,

и в памяти бесчисленные лица,

и космос под рукой или крылом —

предвидеть ясно и уметь проститься

с детьми и радостями мельче и глупей,

и с миром в травах, облаках и птицах,

в заветах — не солги и не убей,

с владельцами униженных судеб,

достойными любви и состраданья,

что гибли не за истину — за хлеб,

любовью почитая подаянья,

и с грустными поэтами земли,

рискнувшими продать свои моленья

и слов не знающими, чтобы замолить

безвыходное это преступленье,

и помнить, что бросал под сапоги

стихи и музыку оголохшему кому-то,

И жизнь сою, что выпустил с руки,

обожествлять и ненавидеть люто.

1972

НАМ ПРЕПОДНОСИТ ДЕНЬ ВЕТРА И ТУЧИ

Нам преподносит день ветра и тучи,

а ночь несет бессонницу и страх.

Нас жизнь терять, не удивляться,

учит, и входит к нам тревога, как сестра.

И все яснее виден каждый случай

переплетением законов, и пора

их перевоплощенья, и летучий

предвосхищений свет, и опытов игра.

И вот однажды в думах ежечасных

находишь смысл уже прожитых дней,

становится до удивленья ясно,

что цель — не мудрость, а дорога к ней,

И с кем поделишься добром и злом,

когда Харон подаст тебе весло.

1972

ДВЕ ПТИЦЫ

Мы встретились в таком просторе,

в таком безмолвии небес.

что было чудом из чудес

пересеченье траекторий.

Быть может, мы в совместный путь

могли с тобой пуститься вскоре -

в чем состояла цель и суть

всей нашей жизни, но на горе

мы с удивлением открыли,

что птица птице не под стать,

стремительные наши крылья

в полете будут нам мешать.

Так мощен наших крыл разлет,

что сблизиться нам не дает.

1972

ПАРАДНЫЙ ПОДЪЕЗД

- Не ставь на подоконник, Валя,

Жильцы тут ходят, засекут.

Вот видишь? Пусть проходит краля,

ну подожди хоть пять минут

Мы ж три часа с тобою ждали

пока откроют, что ж ты, Валя?

- Ой, не могу, послушай, Коля,

ну прямо все горит внутри.

Дай хоть глоток мне алкоголя,

а так со мной не говори.

Болит в груди, ты знаешь, Коль,

душа с похмелья, как мозоль.

- Нет. погоди. Видал, старик

ползет наверх, давай пропустим-ка.

А ты срываешься на крик,

ведь тут подъезд, ого! - акустика!

А ты шумишь, как паровоз,

Ты до подъезда не дорос.

- Ой, Коль, кончается терпение.

Давай бутылку, не греши,

ведь я могу от возбуждения

тебя нечаянно пришить.

Ну дай глотнуть, а там опять