Страница 78 из 79
«Да, может быть, это и в самом деле кто–нибудь из них… — размышлял майор Ершов, задумчиво прохаживаясь по комнате. — Но зачем им бензин понадобился? Не могло же случиться, чтобы бак их машины случайно оказался незаправленным? Разве мог допустить подобную небрежность такой осторожный и опытный человек, как Жанбаев? Но в чем же дело тогда?»
В шесть часов Малиновкин снова связался с Ершовым, но ничего интересного майору не сообщил.
Новые известия поступили только в восемь часов вечера. Малиновкин докладывал, что радистам Перевальского отделения госбезопасности удалось перехватить радиопередачу, зашифрованную текстом стихотворения Эдгара По. Видимо, это было донесение Жанбаева своему резиденту:
«В Абайске меня обстреляли. Легко ранили в руку. Поврежден также бак с горючим. Достать бензин не удалось. Мотоцикл теперь бесполезен. Придется бросить из–за этого рацию. Оставаться на участке железной дороги Перевальск–Большой Курган рискованно. Повсюду рыщут мотоциклисты. Жду ваших указаний».
Что ответил Жанбаеву резидент, принять не удалось. Помешали раскаты начавшейся грозы. Однако начальник Перевальского отделения госбезопасности тотчас же отдал распоряжение — тщательно прочесать лесистую местность в районе Абайска. В результате удалось обнаружить поврежденный мотоцикл и, видимо, умышленно выведенную из строя рацию.
По–прежнему оставалось неизвестным — совсем скрылся Жанбаев или он свяжется еще с Ершовым–Мухтаровым?
Ершов понимал, что нужно немедленно предпринять что–то, но что? Сейчас все решала находчивость. Ведь Жанбаев может исчезнуть бесследно. Все зависело от того, какое приказание получил он от своего резидента.
Вот уже четверть часа ходил Ершов по комнате, не зная, что предпринять. Встреча с начальником Аксакальского отделения госбезопасности подполковником Ибрагимовым могла привлечь внимание Арбузова, а Ершов не хотел до поры до времени настораживать его. О том, что сам Арбузов сможет предпринять что–нибудь, он не беспокоился: подполковник Ибрагимов поручил своим сотрудникам тщательно следить за его домом. Достаточно было Ершову подать условный сигнал, и Арбузов будет арестован при малейшей попытке к бегству.
Главная забота теперь заключалась в том, чтобы выловить самого Жанбаева.
В девять часов вечера Малиновкин сообщил новые сведения. Оказалось, что перевальский радиолюбитель–коротковолновик Касымов принял своей радиостанцией весь секретный разговор Жанбаева с его резидентом. Он долгие годы работал над усовершенствованием коротковолновых радиостанций и сконструировал такой аппарат, который мог вести прием и передачу в любую погоду. Придя к выводу, что принятая им передача носит секретный характер, он тотчас же сообщил все записанные им радиотелеграфные сигналы органам госбезопасности.
Эти сведения, во–первых, подтвердили текст, расшифрованный Малиновкиным, во–вторых, содержали ответ резидента Жанбаеву. Ответ этот был таков:
«Плохо слышу вас. Повторите донесение».
Но и Жанбаев, очевидно, ничего не мог разобрать из ответа резидента.
«Гроза мешает передаче…» — радировал он.
Разговор этот шел уже открытым текстом на английском языке. Кончался он тем, что резидент приказал Жанбаеву быть на приеме в час ночи, как обычно. Принял это распоряжение Жанбаев или не принял, оставалось неизвестным. Однако на этом радиосеанс тайных агентов окончился. Последние же слова резидента: «как обычно» — свидетельствовали о том, что радиосеанс в час ночи был у них ежедневно. Жанбаев, следовательно, знает об этом и, очевидно, постарается во что бы то ни стало связаться ночью со своим резидентом. А поскольку он вынужден был бросить свою рацию, значит, явится сюда, к Арбузову, чтобы воспользоваться радиостанцией Ершова–Мухтарова.
Придя к такому заключению, майор Ершов приказал Малиновкину срочно прибыть в Аксакальск и, связавшись с местными органами госбезопасности, усилить засаду вокруг дома Арбузова.
Прибытия Малиновкина следовало ожидать не раньше, как через час. За это время нужно было обезопасить себя от Арбузова: он мог подать сигнал Жанбаеву.
А на улице было уже совсем темно, но Ершов все еще не зажигал света. Впотьмах он нащупал рацию и, включив ее, связался с подполковником Ибрагимовым, радист которого по просьбе Ершова находился теперь на пятиминутном приеме каждые четверть часа.
«Как только Арбузов выйдет из дома — возьмите его», — радировал Ершов Ибрагимову.
Выключив рацию, майор вышел из своей комнаты и позвал Арбузова.
— Я только что связался по радио с Жанбаевым, — сказал ему Ершов. — Вам нужно будет встретить его на вокзале. Знаете вы его в лицо?
— Нет, не знаю, — равнодушно отозвался Арбузов.
— Это, впрочем, не имеет значения. Вы возьмете такси и ровно в одиннадцать будете ждать его на углу Железнодорожной и Советской. Он подойдет к машине и спросит: «Вы, случайно, не из промартели «Заря Востока»?» Ответьте на это: «А вы, случайно, не товарищ Каныш?» И если все произойдет именно так — возьмите его в вашу машину и везите сюда.
— Слушаюсь, — коротко ответил Арбузов и не спеша стал одеваться.
Когда он вышел, Ершов зажег свет в своей комнате. Это было сигналом местным оперативным работникам госбезопасности. Они должны были дать возможность Арбузову уйти подальше от дома и там арестовать его, не привлекая ничьего внимания.
Томительно тянулось время. Наверно, Малиновкин прибыл уже в Аксакальск и находился теперь где–нибудь поблизости от дома Арбузова (лейтенанта должны были доставить в Аксакальск самолетом). Входить ему в дом Ершов не разрешал: Жанбаев мог бродить где–нибудь поблизости, высматривая, насколько безопасно будет войти в дом своего сообщника.
Ровно в полночь Ершов включил рацию и настроился на волну, на которой обычно поддерживал связь с Жанбаевым. Хотя было очевидно, что Жанбаев сегодня не свяжется с ним по радио, он все же пробыл на приеме около пятнадцати минут. А стрелка часов все двигалась вперед, и до условленного часа оставались уже считанные минуты. Вдруг негромко, но довольно решительно кто–то постучался в окно.
Ершов подошел к дверям и, не открывая их, спросил:
— Кто там?
— Товарищ Арбузов тут живет? — услышал он приглушенный голос.
— Тут, — ответил Ершов, инстинктивным движением нащупывая пистолет в заднем кармане брюк.
— Я от Жанбаева, — продолжал тот же голос. — Мне поручено передать вам письмо и привет от него.
— Входите, пожалуйста, — проговорил Ершов и торопливо открыл дверь.
На улице и в коридоре было так темно, что майор не мог разглядеть, кто стоял перед ним. А посланец от Жанбаева (или, может быть, сам Жанбаев) поспешно вошел в коридор и спросил:
— Вы — Мухтаров?
— Так точно, — ответил Ершов, чувствуя, как учащеннее стало стучать его сердце.
— Погасите свет во всем доме и проводите меня поскорее к радиостанции.
Ершов вошел в дом первым и потушил свет. Затем он провел ночного гостя в комнату, в которой стояла рация, и прикрыл за ним дверь. Спустя некоторое время за дверью послышался глухой торопливый стук ключа радиотелеграфа.
Ершов тотчас же поспешил к входным дверям, которые он оставил открытыми. Осветив карманным фонарем коридор, майор увидел Малиновкина.
— Весь дом надежно окружен, Андрей Николаевич… — срывающимся от волнения шепотом доложил лейтенант.
— Поставьте людей у всех окон! — приказал Ершов. — Сами идите во двор и станьте у среднего окна. Два человека пусть осторожно войдут со мной в дом.
Когда Ершов вернулся в комнату, за закрытой дверью все еще раздавался стук радиотелеграфного ключа. Лишь спустя десять минут щелкнули контакты выключателей рации — и все стихло.
— Мухтаров! — раздался повелительный голос. Майор торопливо вошел в комнату и стал возле выключателя.
— Я сейчас должен уйти, Мухтаров… — продолжал все тот же голос.
Но Ершов, не дав ему договорить, быстро повернул выключатель.
— Нет, никуда вы не уйдете, господин Призрак! — проговорил он громко.