Страница 63 из 79
— Я, дедушка, простой рабочий–землекоп, — скромно ответил Малиновкин. — Хотел к кому–нибудь из археологов наняться. Мне порекомендовали обратиться к Жанбаеву.
— А–а… — разочарованно произнес старичок и сразу же перешел на «ты». — Ничем тебе не могу помочь в этом, друг любезный. Одно только могу сказать — стыдно, молодой человек, в твоем–то возрасте никакой иной квалификации не иметь!
Старичок снова поправил пенсне, внимательно посмотрел на Малиновкина и, укоризненно покачав головой, повернулся к нему спиной.
— Заболтался я тут с тобою, однако… — проворчал он, направляясь к домику, в котором у него было нечто вроде конторы.
В тот же день Малиновкин встретился с Ершовым в городской читальне и незаметно сунул ему записку с отчетом о своем посещении археологической базы.
Следующий день прошел у лейтенанта скучно, без встреч с Ершовым и даже без писем от него. От нечего делать Малиновкин бесцельно бродил по городу, раза два заходил на железнодорожную станцию: первый раз просто так, чтобы убить время, а во второй раз — понаблюдать за родственником Аскара Джандербекова — Темирбеком. Наблюдения, однако, почти ничего ему не дали. Малиновкин пришел на станцию как раз перед отправлением хозяйственного поезда на стройучасток.
— Послушайте–ка, обратился лейтенант к какому–то железнодорожнику. — Не видели ли вы кондуктора Темирбека?
— Да вот он, — кивнул железнодорожник на сутуловатого человека с флажками в кожаных футлярах, висевшими у него на поясе.
Пока Малиновкин раздумывал, подойти ли ему поближе к Темирбеку, кондуктор уже взобрался на тормозную площадку хвостового вагона и стал укреплять сигнальный фонарь на крючке кронштейна. А спустя еще несколько минут поезд медленно тронулся в сторону строительства нового участка железной дороги.
Хотя Малиновкин видел Темирбека издали, внешний вид его лейтенанту не понравился. Было что–то в фигуре кондуктора угрюмое, неприветливое.
«Похож на восточного фанатика…» — невольно подумал Малиновкин.
Беспокойная ночь
Прошел еще один день, а вестей от Ершова все не было. Это начало серьезно беспокоить лейтенанта. Он решил просидеть весь вечер дома и понаблюдать за окном комнаты майора — может быть, Ершов подаст какой–нибудь сигнал. Вчера лейтенант написал ему письмо до востребования и предложил в случае необходимости бросить ночью ответную записку в окно его комнаты, которое он специально для этого будет держать открытым.
Давно уже стемнело, но лейтенант, не зажигая света, терпеливо сидел за столом и внимательно смотрел в окно. На улице было несколько светлее, чем в комнате, и просвет окна казался серым прямоугольником на почти черном фоне комнатной стены. Изредка мелькали в этом прямоугольнике темные фигуры прохожих, но Малиновкин не обращал на них внимания. Глаза его не отрываясь следили за домом напротив, через улицу. Вернее, даже не за домом, а всего лишь за одним окном. Он видел часть комнаты, обклеенной газетами, стол почти у самого окна и склонившегося над какой–то книгой майора Ершова. Он читал, очевидно, с большим вниманием, не отрывая глаз от книги, и торопливо перелистывал страницы.
Захлопнув наконец книгу, майор прошелся по комнате и потушил свет. Малиновкин, внимательно следивший за ним, тотчас же, как только потух свет, поднялся из–за стола и подошел к окну. Майор, видимо, получил его письмо и собирался теперь сообщить ему что–то.
Облокотившись на подоконник, Малиновкин снова стал пристально всматриваться в соседний дом, теперь уже сосредоточив внимание на калитке. Вскоре она со скрипом открылась, и из нее вышел высокий человек в тюбетейке. Малиновкин тотчас же узнал в нем майора Ершова.
Постояв немного возле калитки, майор медленно стал прохаживаться возле дома Джандербекова сначала по одной стороне улицы, затем по другой. Когда он прошел второй раз мимо открытого окна Малиновкина, лейтенант услышал, как что–то очень легкое упало на пол его комнаты, почти возле самых ног.
Торопливо нагнувшись, Малиновкин пошарил по полу руками и нащупал вскоре свернутую в несколько раз бумажку.
Спрятав ее в карман, лейтенант вышел в соседнюю комнату, окно которой выходило во двор, и зажег свет. Старая хозяйка квартиры уже спала: за дверью ее комнаты слышалось похрапывание.
Задернув занавеску на окне, Малиновкин поспешно развернул записку и прочел:
«Мои хозяин передал мне недавно письмо от Жанбаева. В тексте были цифры, расшифровав которые я прочел распоряжение: сегодня в двенадцать ночи выехать на мотоцикле к Черной реке по дороге, ведущей на Адыры. Приказано также обратить в пути внимание на мигание красного фонаря, который будет подавать сигналы в следующем порядке: две короткие вспышки и одна длинная. Я должен буду ответить на это миганием прожектора мотоцикла в обратном порядке — двумя длинными вспышками и одной короткой. После этого мне предписывается заехать в ближайший кустарник и оставить там мотоцикл с вмонтированной в него рацией и новым кодом. Видимо, Жанбаев все еще не очень доверяет мне и не решается встретиться со мной. Я выеду ровно в двенадцать. Вы оставайтесь в своей квартире и внимательно следите за домом Аскара. Ничего до моего возвращения не предпринимайте. На всякий случай включите после двенадцати рацию — может быть, мне придется связаться с вами на какой–нибудь из трех волн, длина которых вам известна».
Малиновкин перечитал записку дважды и задумался. Почему Жанбаев ведет себя так таинственно? Почему не показывается Ершову? Неужели все еще не доверяет ему?
Видно, действительно Жанбаев этот чертовски осторожен! Недаром дана ему шпионская кличка «Призрак». А майору не следовало бы ехать на это свидание одному. Нужно было бы взять и его, Малиновкина, с собой или послать следом по этой же дороге на велосипеде. У хозяйки висит в коридоре чей–то велосипед — можно было бы им воспользоваться.
Но приказ есть приказ. Малиновкин уничтожил записку, потушил свет и вернулся в свою комнату. На улице Ершова теперь не было видно. Очевидно, он зашел в дом Джандербекова. Взглянув на светящийся циферблат часов, Малиновкин снова устроился у окна. Была половина двенадцатого. Через полчаса Ершову следовало выехать из дома на мотоцикле.
Малиновкин еще очень мало работал в госбезопасности, но он начитался и наслушался всяческих рассказов о контрразведчиках, и ему все казалось преувеличенно сложным, полным романтики и таинственности. И конечно же, он мечтал об опасных операциях. Почти полгода ему пришлось провести на довольно будничной работе в одном из отделов, подчиненных Саблину. Пока все там было более или менее ново для него, он не тяготился этой работой, но как только ему показалось, что он «все постиг», юноша стал томиться по «настоящему делу». Он и теперь еще не понимал, что именно эти будничные дела и гарантировали успех героических эпизодов, ибо были подготовкой к решительной схватке с врагом, кропотливой разведкой его позиций.
Получив задание сопровождать майора Ершова в опасном предприятии, Малиновкин обрадовался необычайно. Однако теперь, когда представилась реальная возможность если не активных действий, то, во всяком случае, встречи с настоящим врагом с глазу на глаз, его опять отстранили от этого опасного дела.
Тяжело вздохнув, Малиновкин закрыл окно и сел на подоконник. Ершову уже пора было выходить на улицу. Надо было не прозевать этот момент.
Но вот минутная стрелка перевалила через двенадцать. Вот уже пять… семь… десять минут первого. Что же медлит Андрей Николаевич, заснул он, что ли?
Малиновкин начал нервничать. Появилось желание подойти незаметно к окну комнаты Ершова и постучать или бросить в него горсть песка. Но нет, не мог опытный контрразведчик майор Ершов, прошедший школу у знаменитого Астахова, заснуть в столь напряженный момент!
«А что, если Ершову кто–нибудь помешал выехать вовремя? — мелькнула новая мысль. — Нет, скорее всего, он ушел из дома огородами, чтобы не привлекать ничьего внимания…»