Страница 67 из 70
И очень рано познакомился со сферой своей будущей деятельности.
«Это был единственный известный мне мир, сравнивать было не с чем. Помню, мы много переезжали с места на место, но только теперь я понимаю, что не тяга к перемене мест была причиной, а, скорее, частые отцовские финансовые фиаско. Сколько я его помнил, он всегда был азартным игроком, и случалось, мы занимали целые апартаменты в шикарных отелях, а иногда у нас просто не было постоянного места жительства — по крайней мере, всей семьей: отец — в одном месте, мать — в другом, а меня забрасывали к кому-нибудь из родственников… В тот год весь мир играл в большую азартную игру под названием Великая Депрессия — только я не знал, что тоже участвую в ней наравне со всеми. И в тот же год — 1930-й — мне в руки как-то попал номер «Science Wonder Stories Quarterly» с огромным зеленым чудовищем на обложке. Стоило мне открыть журнал, как в кровь тотчас проник невидимый вирус».
Он был не один такой — выросший в эпоху Великой Депрессии любознательный парнишка, чьим первым серьезным увлечением оказалась любовь к научной фантастике. Потом это стало делом всей жизни — самой жизнью… Вокруг были десятки таких же — Азимов, Брэдбери, Хайнлайн, Бестер, Саймак, Старджрн, Ван-Вогт, Каттнер… Большинство будущих профи начинало с активного «любительства»…
Вторую главу автобиографии он озаглавил прозрачным парафразом: «Да будет фэндом». И начал ее соответственно: «В начале был Хьюго Гернсбек и родил он «Amazing Stories».
Нынешнему читателю нет нужды объяснять, кто таков был «папаша Хьюго» и начало какой богатой родословной положил его журнал-первенец. Достаточно вспомнить название самой популярной премии в жанре, заполучить которую — неотступная мечта всякого пишущего фантастику! Внушительная коллекция этих серебристых статуэток-ракет украшает гостиную большого двухэтажного дома по улице Гарвард-драйв в пригороде Чикаго Палатайне, где живет Фредерик. Дома, на котором вместо номера начертано просто: Gateway. А в каждой из полутора десятков комнат — по телевизору и телефону (отчего взялась эта странная причуда, хозяин мне так и не смог внятно объяснить).
Начало же было скромным. Никаких премий в довоенном американском фэндоме не присуждали, не устраивали тогда и шумных дорогостоящих конвенций. Большинство фэнов и авторов жили бедно, перебивались случайными заработками: продавали газеты с лотков, мыли посуду в закусочных и автомобили на заправках. Однако жили интересно, бурно, по-настоящему фантастично! В те годы неологизм fan означал в первую очередь читателя. И лишь во вторую, третью, десятую — бизнесмена, издателя, барда, собутыльника, «профессионального» тусовщика.
Фантастику молодой Фред Пол читал запоем. А с первыми друзьями по увлечению познакомился в Высшем техническом училище Бруклина, куда поступил после школы. Новые знакомые Пола не только читали фантастику, но и все как один были заядлыми собирателями книг. Как потом заметил уже писатель Пол: «Коллекционирование книг — первый характерный симптом заразного заболевания, именуемого «фэн-демией». Второй, не менее тревожный симптом — попытки писать самому».
Впрочем, последний вывод относится ко временам более поздним. Пока же Фред Пол вовсю отдался стихии чтения, книжного собирательства и столь же типичной для фэндома «оргдеятельности». Вместе со столь же юными Айзеком Азимовым, Джеймсом Блишем, Деймоном Найтом и своим будущим соавтором Сирилом Корнблатом Пол стал одним из организаторов знаменитой группы «Футурианцы», оставившей яркий след в довоенной истории фэндома. Как одним из организаторов и самой первой конвенции, состоявшейся в Нью-Йорке в 1939-м.
Хотя главным ее заводилой был друг и будущий коллега Пола по редакторскому цеху Дон Уоллхейм. Именно ему пришла в голову отменная мысль: приурочить историческое событие к запланированной на тот же год Всемирной выставке. В Нью-Йорк должно было съехаться полно народу со всей страны; почему бы, рассудил Уоллхейм, не созвать также и собратьев по разуму.
Все так и произошло — но с одной существенной корректировкой. Фэны есть фэны, и поэтому еще до начала первого кона они успели перессориться, не поделив «сферы влияния». Тех, кто все задумал, новые организаторы, пришедшие на готовенькое, позабыли даже пригласить на официальные мероприятия! Так была рождена еще одна приметная тенденция, без коей и сегодня фэндом и не фэндом вовсе.
К сожалению для фэнов, реальность тоже не оставляла их в покое, буквально наступала на пятки. Мало того, что последовавшие друг за другом экономические кризисы существенно ограничивали прожекты мечтателей и романтиков, так вдобавок еще разразилась война в Европе. Как раз вскоре после того легендарного первого конвента. Война оказалась вторым мощным фактором, сформировавшим американскую science fiction.
Свой гражданский долг молодой Фред Пол понимал четко. Как сознавал и то, что сражаться придется не просто против абстрактного врага, а против фашизма. Еще в 1937 году будущий писатель вступил в добровольческую Американскую бригаду имени Авраама Линкольна, чтобы отправиться воевать в Испанию. Но в тот раз ему не было суждено попасть на фронт: «Их более интересовала финансовая поддержка, чем лишний труп американского героя в Теруэле». Но и порыв сам по себе показателен. Кто-кто, а американские парни, воспитанные на научной фантастике, знали о мировой войне не понаслышке. Герберт Уэллс хорошо расписал ее в своих романах, а после выхода на экраны фильма «Облик грядущего» уже нетрудно было зримо представить, как это может выглядеть — бомбардировка Лондона.
На войну Пол попадет только спустя пять лет. Пока же, в 1939-м, он выиграл свое первое серьезное сражение в жизни — точнехонько к двадцатилетию. Не на писательской ниве, как большинство его друзей, в тот легендарный год опубликовавших свои дебютные рассказы, а на редакторской. Первые из восьми научно-фантастических журналов, редактором коих ему довелось быть за последующие полвека, финансового благополучия ему не принесли: 10 долларов в неделю. Но он был согласен и на это, ибо подобный труд дарил истинную радость.
Год спустя, в 1940-м, наш герой одержал и первую победу иного рода — первый раз женился, положив начало еще одной долгой эпопее своей жизни. Победа оказалась пирровой, так как брак не продержался и четырех лет. Но битому неймется — впоследствии Пол еще четырежды отправлялся в это рискованное предприятие! Последний, пятый по счету брак с известной исследовательницей фантастики, профессором Элизабет Энн Халл, совершился в 1984 году, когда жениху было под 70… Все предшествующие попытки он вспоминает без раздражения и разочарования: еще не разменяв пятый десяток, он уже был счастливым отцом трех собственных детей, сына и двух дочерей, и одной приемной дочери (еще один сын умер сразу после рождения, и до сих пор писатель вспоминает о нем с болью в сердце).
Третьей женой стала известная канадская писательница Джудит Меррил, прославившаяся как редактор и составитель, а также как один из идеологов британской «Новой волны». Когда и этот брак распался, своеобразным утешением экс-мужу стал вышедший аккурат к разводу первый роман, принесший ему всемирную славу. Это были «Торговцы космосом», более известные нашему читателю под другим названием — «Операция «Венера».
Второй серьезный симптом фэндемии — страстное желание писать самому — проявился у его первооткрывателя еще в конце 1930-х. В 1941 году состоялся его профессиональный дебют — сразу три рассказа, опубликованные под различными псевдонимами в журналах. Однако до появления сначала в журнале, а потом отдельным изданием романа «Торговцы космосом» практически никто из читателей и специалистов о новом фантасте не слыхивал.
Да и после выхода романа у всех на устах была не фамилия Пол, а некий гибрид: Пол-Корнблат. Ибо ранний период творчества Фредерика был почти целиком связан с именем друга и соавтора — Сирила Корнблата. И лучшим их совместным романом, по общему мнению, остался первый, прошедший с продолжением в 1952 году в журнале «Galaxy» (под названием «Планета под соусом»), а годом позже выпущенный отдельной книгой.